Людмила Немиро - Игрушка для чудовища (СИ)

Он тихо рассмеялся, проследив за мной взглядом.

Надо быть поосторожнее — и у кустов уши есть…

У меня колотились руки, когда набирала на телефоне заветный номер с чикагским кодом. В конце концов, наблюдающий за мной Тео, поднялся и, приблизившись к столу, за которым я сидела, сам нажал необходимую комбинацию цифр. Мы находились в кабинете Клио. Операция еще не завершилась, но заглянувшая полчаса назад медсестра, сказала, что состояние грека стабильно. Это мало обрадовало британца, но он держался молодцом. Я даже завидовала ему немного — такое умение владеть своими эмоциями не каждому дано.

В трубке щелкнуло. Повисла небольшая пауза и раздались гудки. Один, два, три…

Взглянула на Тео, неожиданно смутившись его присутствия. Это такой личный момент, — разговор с матерью, — что даже неловко стало. Отвернулась. Воспитанный и проницательный британец тихо покинул кабинет, прикрыв за собой дверь. Думаю, он все равно подслушивал.

Опасно ведь для них — мало ли чего я наговорю. Может, попрошу Ханну обратиться в какую службу серьезную или…

— Алло!

Я задохнулась: горло так сжалось, что голова закружилась.

— Я слушаю, говорите… — абсолютно спокойный и сдержанный тон самого родного на свете человека.

Вот когда начинаешь ценить то, что у тебя есть. Действительно, когда потеряешь…

— Мама… — выдохнула я, наконец, и слезы сами покатились по щекам. — Мама, это я… Летти… Лена…

Молчание затянулось. Страшно испугавшись, что Тео перепутал цифры или, быть может, это вовсе не Ханна, стиснула трубку до побелевших костяшек.

— Девочка моя! — так громко выкрикнула мама, что я вздрогнула и накатило облегчение, вмиг сбросив с плеч груз последних месяцев. — Как ты? Я… Мне звонил мистер Кавьяр… Он спас тебя? Помог? Боже, когда я увижу тебя, родная? Эти похороны…

— Знаю, — перебила Ханну, разозлившись на грека из-за его лжи.

Надо же, он меня спас…

А впрочем, теперь все равно. Раз Ханна знает, что я жива, не стоит ничего бояться. Главное, вырваться из этой страны. А там все встанет на свои места.

— Мамочка… — все же всхлипнула я, не в силах вытерпеть боль в груди.

— Не плачь, милая, — таким же дрожащим голосом ответила Ханна. — Пожалуйста, не плачь.

Я сделала глубокий вдох, шумно выдохнула и ответила решительным тоном:

— Обещаю, мы скоро встретимся. Я обещаю тебе…

========== Глава 24 ==========

There was only ever you and me

And there was only ever history

Holding us back, holding us back…

Всегда были только я и ты,

И всегда была наша история,

Которая нас не отпускала, не отпускала…

Hurts©

Три бессонные ночи. Три дня в молчании.

Марио превратился в ходячий комок нервов. Его опасался трогать даже Хавьер, не говоря уже обо мне и Тео. Прогноз по поводу состояния Клио не был обнадеживающим. Более того, все оказалось до жуткого безвыходным. Заезженная фраза о том, что остается только ждать, напрочь убивала надежду. Я мучилась. Совершенно откровенно мучилась, разрываясь между желанием покинуть особняк и, вообще, этот континент, и страхом за братьев. Особенно за одного из них. Да, я позволила себе хотя бы мысленно допустить, что грек стал неотъемлемой частью меня. Абсолютно не понятно, как у него это вышло… Но к гадалке не ходи — дело было во мне. Это я такая ненормальная сочувствую тому, кто мне не сочувствовал. Однако сложно держать оборону и ненавидеть мужчину, который внезапно вспомнил, что ты человек и вдруг перестал прикладываться к тебе кулаком или ногой. Даже «игрушки» Клио в последнее время не использовал, что тоже было удивительным. Допустить мысль, что грек начал уважать меня, а уж тем более, полюбил, я точно не могла. Это было столь же нереально и неправдоподобно, как если бы волк воспылал чувствами к лани. Я была ланью. Запуганным, измученным зверьком, наконец, утратившим всю свою бойкость, строптивость и самообладание. Мне было невероятно страшно и невыносимо тяжело на сердце. Давящая мрачная атмосфера молчаливого особняка угнетала. Мне казалось, я парализована и больше никогда не смогу пошевелиться…

Забравшись в кресло с ногами, смотрела на елку, которая больше не привлекала своими огоньками и украшениями. Тео лежал на диване, вытянув и скрестив ноги, одну руку положив под голову, во второй — вертел синий стеклянный шарик.

— В лесу родилась елочка… — тихонько затянула я охрипшим от долгого молчания голосом. — В лесу она росла…

Британец перевернулся на бок и, уставившись на меня, прислушался. Пела естественно на русском, чем и привлекла его внимание.

— Зимой и летом стройная, зеленая была. Зимой и летом стройная, зеленая была…

Скрипнула дверь.

— Метель ей пела песенку…

— Летти, — голос Марио.

— Спи елочка, бай-бай…

— Летти, — более требовательно.

Повернулась.

— Не хочешь зайти к Клио? — поинтересовался док.

Вначале хотела отказаться, мол, что я там не видела, но потом поняла, что, на самом деле, должна его увидеть. Не знаю, чем это оправдывалось, но все же сползла с кресла и, немного закатав длинные рукава рубашки, поплелась к двери. Попутно отметила взгляд Тео, адресованный мне: удивление и понимание. Все такие странные… Или со мной что-то не так? ..

В комнате, где лежал Клио, царил полумрак. Шторы плотно задернуты, воздух тяжелый, пропитанный запахом антисептика. Монотонное «сопение» аппарата для искусственной вентиляции легких и ровный пикающий сигнал… А черт, никогда не могла запомнить, как эта хрень называется, но точно знала, если раздается пронзительный непрерывный звук и на экране появляется сплошная линия — дело дрянь.

Вытаращившись на многочисленные провода и трубки, перевела взгляд на Марио, тихо присевшего в кресло у окна.

— Все настолько плохо? — указала рукой на грека, до пояса укрытого простыней.

Левое предплечье и область ключицы обмотаны бинтом.

Непривычно бледное лицо Клио внушало ужас. Только в этот миг пришло осознание плачевности ситуации. Четко поняла, что Кавьяр действительно может умереть.

А чего же я ожидала? Он не сверхчеловек с грудью из стали, не с планеты Криптон прилетел и, думаю, паук радиоактивный его тоже не кусал. Все гораздо банальнее. Этот придурок просто отвлекся во время перестрелки, в то время, когда второй придурок по имени Хавьер, вдруг решил выманить меня из укрытия. Знала, что охранник невероятно расстроен этим происшествием. И скорее всего, винит только себя. Все, кто живет в особняке, бесконечно и бескорыстно любят Клио. А мне не ясно, как ему удалось не потерять этих людей. С таким сложным характером у грека довольно много друзей. Неужто все просто жалеют его? Или еще более глубокие чувства скрываются за отчаянными поступками Хави и поразительной преданностью Жанны? О Тео я уж и не говорю. Его братская любовь удивительна, и это несмотря на то, что Клио ему не родной…