Ирвин Шоу - Богач, бедняк

— Я вся почти в экстазе, — отвечал Том. — Ах, какая у тебя нежная кожа, как на попке у младенца.

— Коснись своим язычком моего ушка, прошу тебя, — подыгрывал Клод. — Ах, ох, я уже кончаю…

— Хватит! — не выдержал солдат. Он вытащил руку из-за ворота блузки девушки. — Убирайтесь отсюда! — сказал он громко и зло, и несколько зрителей на передних рядах повернули головы к ним.

— Тише!

— Мы заплатили деньги за эти места, — возмутился Том. — И никуда отсюда не уйдем.

— Ну, это мы еще посмотрим, — разъярился солдат, поднимаясь со своего кресла. Он действительно был высоким парнем, не менее шести футов. — Я сейчас позову билетера.

— Не позволяй этим подонкам разозлить себя, Сидни, — вмешалась девушка. — Сядь, успокойся.

— Сидни, ты не забыл, что я сказал? Ты несешь персональную ответственность за оскорбления, которые наносит твоя подружка, понял? — вмешался Том. — Предупреждаю в последний раз!

— Билетер! — крикнул солдат на весь зал. В последнем ряду под лампой у входа дремал пожилой билетер в своей потертой униформе с золотым шитьем.

— Ш-ш-ша! Ша! — послышалось со всех сторон зала.

— Он — настоящий солдат, ничего не скажешь, — издевался Клод. — Зовет подкрепление.

— Да сядь ты, Сидни, — девушка настойчиво тянула солдата за рукав. — Посмотри — это же сопляки!

— Застегни блузку, Анжела, — сказал Том. — Видны твои сиськи. — Он на всякий случай встал: солдат мог неожиданно развернуться и нанести удар первым.

— Прошу вас, сядьте, — вежливо сказал Клод, увидев идущего по проходу билетера. — Сейчас показывают такие интересные события, я не хотел бы их пропустить.

— Что здесь происходит? — строго спросил билетер, крупный, с уставшим лицом мужчина, который днем работал на мебельной фабрике, а вечером подрабатывал в кинотеатре.

— Прогоните отсюда этих ребят, — сказал солдат. — Они ругаются в присутствии моей девушки.

— А что я такого сказал? — спросил Клод. — Только попросил его снять фуражку. Разве не так, Том?

— Только это и сказал мой друг, сэр, — вежливо проговорил Том, усаживаясь в кресло. — Простая, вежливая просьба, больше ничего. Мой друг страдает редкой глазной болезнью.

— Что, что такое? — спросил сбитый с толку билетер.

— Если вы немедленно не выведете этих ребят из зала, будут неприятности, — предупредил солдат.

— Почему вы, парни, не пересядете на другие места? — спросил билетер.

— Мой друг вам только что объяснил, — сказал Клод. — У меня — редкая глазная болезнь.

— Мы живем в свободной стране, — заявил Том. — Заплати деньги и сиди там, где тебе нравится. А что этот солдатишка возомнил о себе? Кто он такой — Адольф Гитлер? Большая шишка? И все только потому, что на нем военная форма. Могу поспорить, он и близко-то не подбирался к японцам, во всяком случае не ближе, чем к Канзас-Сити. А пришел в кинотеатр и при всех тискает свою девушку — тем самым подает дурной пример американской молодежи. А еще в военной форме. Позор!

— Если вы немедленно не выведете этих ребят, — глухо сказал солдат, — я им набью морды. — Он сжал кулаки.

— Вы оскорбили солдата, — сказал билетер Тому. — Я все слышал собственными ушами. Такое поведение в нашем кинотеатре просто недопустимо. Убирайтесь отсюда!

Теперь уже возмущались зрители. Билетер, наклонившись над Томом, грубо схватил его за свитер. Почувствовав крепкую хватку его жилистой, мускулистой руки, Том сразу сообразил, что с этим мужиком ему лучше не тягаться.

— Ладно, Клод, пошли отсюда. Послушайте, мистер, — обратился он к билетеру. — Мы не будем затевать здесь в зале кинотеатра разборку. Но вы должны вернуть нам деньги за билеты.

— Ишь, чего захотел! — возмутился билетер.

Том сел в кресло.

— Мне известны мои гражданские права. — И внезапно заорал громовым голосом, заглушая ружейную пальбу на экране: — Ну, давай, давай, верзила, ударь меня, бей!

Билетер вздохнул.

— О'кей, о'кей, — примирительно сказал он. — Я верну вам деньги. Только поскорее убирайтесь отсюда.

Ребята встали.

— Я тебя предупредил, — улыбнулся Том солдату, — буду ждать тебя на улице.

— Убирайся к своей мамочке, попроси ее, пусть сменит тебе пеленки, — ответил солдат и грузно опустился на свое место.

В фойе билетер выдал каждому по тридцать пять центов из собственного кармана, заставив расписаться на квитанциях, чтобы потом предъявить их владельцу кинотеатра. Том поставил подпись своего учителя по алгебре, а Клод — президента банка своего отца.

— Чтобы больше духу вашего здесь никогда не было, — пригрозил им билетер.

— Кинотеатр — общественное место, — нагло напомнил ему Клод. — Только попытайтесь не пустить! Я пожалуюсь отцу!

— Кто твой отец? — с беспокойством спросил билетер.

— Увидите сами кто! Придет время, узнаете! — дерзко заявил Клод.

Они нарочито медленно вышли из фойе. На улице они, хлопая друг друга по спине, громко рассмеялись.

Было еще рано, киносеанс будет еще продолжаться с полчаса. Они зашли в вагон-ресторан, расположенный через улицу, и заказали себе по чашке кофе с пирожком на деньги, полученные от билетера. За стойкой работал радиоприемник. Диктор говорил о том, каких успехов за этот день удалось добиться американской армии в Германии, о вероятном решении верховного немецкого руководства отвести войска в Альпы и оттуда оказывать сопротивление наступающим войскам союзников.

Том, скорчив на своем круглом детском лице болезненную гримасу, слушал сообщение. Как ему надоела эта война. И даже не сами боевые действия, а тот постоянный треп о том, какие высокие идеалы отстаивают на фронтах эти храбрые американские парни, какие жертвы они приносят на алтарь победы. Эти разглагольствования просто выводили его из себя. Им никогда не удастся заполучить его в армию.

— Эй, леди, — крикнул он официантке, которая стояла и полировала ногти, — нельзя ли включить музыку? — Ему вполне достаточно этого патриотического трепа, который он постоянно слышит дома от сестры с братом.

Официантка бросила на них томный взгляд:

— Разве вас не интересует, кто победит в этой войне?

— У нас по всем предметам — одни тройки, — сказал Том. — К тому же еще и редкая глазная болезнь.

— Да, я и забыл о своей редкой глазной болезни, — спохватился Клод, прихлебывая из чашки кофе. И оба покатились со смеху над своими остротами.

Они стояли перед кинотеатром «Казино». Двери широко распахнулись, и начали выходить зрители. Том снял часы и передал Клоду, чтобы случайно не разбить при драке. Он стоял абсолютно спокойно, сохраняя полное самообладание. Оставалось только надеяться, что солдат не ушел с девицей раньше, не досмотрев картину до конца. Клод нервно расхаживал взад и вперед по тротуару, его бледное лицо покрылось потом от возбуждения.