Геннадий Башунов - Безбожие. Героический Режим + Злая Игра

Безбожие. Героический Режим

Часть первая. Не для героев

Смерть I

Медленно - куда медленней, чем мне хотелось - мир приобретал цвет.

Тяжёлые чёрные тучи заслоняли половину небосвода. То тут, то там виднелись вспышки, но молний не было видно, они бушевали где-то в глубине туч. Стоял практически полный штиль, лишь изредка моё лицо обдавал шершавый порыв горячего ветра.

Вот-вот, с минуты на минуту иссиня-чёрные тучи лопнут, как давно назревший гнойник, и начнётся буря.

В горле у меня пересохло, я стоял, глотая тягучую слюну. Голова раскалывалась. Судорожно вздохнув, я склонил голову, от чего в сухую пыль под ногами упали несколько капель пота.

Где-то в деревне заплакал ребёнок.

Плач, плач, дитя, твои слёзы будут первыми. Потом будет дождь, что смоет грязь. А после всё умоется кровью.

Я ещё раз судорожно сглотнул и неуверенно шагнул вперёд. Тело плохо меня слушалось, и я чуть не упал. В голове снова плыло. За второй шаг я поплатился несколькими вспышками боли в висках и затылке, но третий сделал уже почти уверенно.

Зрение, наконец, сфокусировалось, и я рассмотрел несколько покосившихся зданий, окружающих вытоптанную площадку, посреди которой я и стоял.

Следующий приступ головной боли чуть меня не прикончил, но я твёрдо усвоил две вещи. Первая - я не знаю, где я. Вторая - я не знаю, кто я. Впрочем, порядок не важен, если уж ты, откровенно говоря, не знаешь ни хрена. Но узнать, где я, будет проще.

Я сплюнул в пыль и зажмурил глаза. Не помогло. Тяжело сел и потёр виски. Тоже не помогло.

Задул ветер, ещё тёплый, но стало гораздо прохладней. Упали первые капли дождя.

Я застонал. Мир вновь выцветал. Тучи будто рассекли на несколько частей, они всё ещё шли единым фронтом, но часть была уже НЕ ЗДЕСЬ. Моя голова тоже как будто разлетелась на несколько частей. Младенец замолк. Заткнулись сверчки. Мир замер.

А после зашёлся в агонии. Это невозможно описать. Будто одновременно пространство скручивалось в узлы и разрывалось на части. Я невесть как оказавшись на ногах, таращил глаза, мычал и страдал вместе со всей планетой.

Сплошная стена дождя захлестнула меня. Я стоял, глотая солёную от пота воду, стекающую по моему лицу, и судорожно пытался понять, свидетелем чему мне пришлось стать.

Посеревшие тучи заволокли всё небо, ливень превратился в плотную морось, пыль под ногами раскисла в жидкое дерьмо. Стало чертовски холодно.

Почему-то я знал, что хорошей погоды уже не будет. И вообще ничего хорошего не произойдёт. Мои ноздри заполнял запах смерти, пугающий, но и будоражащий одновременно.

Из-за моей спины раздался приглушённый возглас. Обернувшись, я увидел парня в плаще, стоящего на четвереньках.

- Что за нахрен? - закричал он, явно обращаясь ко мне. - Где я?

- Я не знаю, - честно признался я.

Через минуту нас, ничего не понимающих и испуганных, было уже несколько десятков.

Выживание I

Я бежал через поле, судорожно перезаряжая свой арбалет. Второй куда-то подевался, но если я умру, он мне не понадобится. Стрела - железная игла длиною в пядь - встала наконец в желоб. Я натянул тетиву, намереваясь прикончить преследующую меня тварь, но тут земля под моими ногами превратилась в болото. Ноги мгновенно увязли, и я по инерции воткнулся лицом в склизкую траву.

Чудовище - дикая прямоходящая помесь рыбы и кошки ростом в два метра - прыгнула мне на спину и вмяла в густую мёртвую траву, которая норовила забиться мне в рот и нос, лезла за шиворот и стягивала шею.

Вот мне и крышка...

Но моб, как мы их по привычке называли, не пытался меня прикончить, а просто валялся, будто решил вздремнуть.

- Прости, тёзка, я опять слажал!

- Если бы это был не ты, я бы решил, что кто-то пытается меня прикончить, - пробурчал я, выпутываясь из травы.

- Да ладно ты, - отмахнулся Алексей, - здесь в радиусе пары километров кроме наших никого не осталось. Мы ж слоупоки.

Да, мы никуда торопились. В общем-то, острой нужды в этом пока не было: у нас оставалось ещё три дня, чтобы преодолеть каких-то десяток километров.

- Лёх, пошли соберём, что нападало.

Я кивнул.

И, кстати, меня зовут не Алексей. Вернее, я не знаю, как меня зовут. А в тот момент, когда вымазанный в грязи парень поднялся с четверенек и сказал, что его зовут Лёха, а потом спросил, как моё имя, других вариантов у меня не было. Потому что я не знал ни одного имени. Вообще. Я знал, что такое имя, зачем оно нужно и когда им пользуются, но не помнил ни одного. Зато сейчас знаю навалом.

Правда, большая часть их носителей уже мертва.

Я подобрал второй арбалет, сломанный кинжал пришлось бросить - последнего живого ремесленника мы встретили три дня назад. Да и тот пёк пироги из желудёвой муки. Но мы были рады и этому. Желудёвая мука - не так уж и плохо, когда нечего жрать. С едой проблемы начались, кажется, с месяц назад. Впрочем, тогда на это особо внимания не обращал, ведь примерно тогда же сняли мораторий на убийства. Я зажмурился и опустил голову. Это были неприятные воспоминания.

- Смотри, что там, - сказал мой напарник, указывая куда-то в кусты.

- И что? - спросил я, подыскивая в своём скудном снаряжении что-нибудь колюще-режущее, на что можно было нанести яд. Кроме большого листообразного острия копья на обломанном древке ничего не нашлось.

- Тропа какая-то.

Я быстро осмотрел кусты. Вроде чисто. Но всё равно лучше дождаться остальных.

- Вот тебе и вычищенные под корень локации, - грустно ухмыльнулся Алексей.

Я не стал спорить. Когда объявили о закрытии части локаций, народ, который никуда не собирался и с упоением вырезал всех, что попали под руку, с не меньшим упорством устроил гонку, стараясь оказаться как можно дальше от опасных зон. Мы не стали торопиться. И, кажется, не прогадали: несмотря на практически полное отсутствие полезного лута и неписей, мобов здесь всё ещё оставалось достаточно.

Если, конечно, к здешним применимы такие понятия, как "НПС" или "моб". Я в этом сомневался.

Подошли остальные. Коротко посовещавшись, мы решили двигать в лес впятером и проверить, куда ведёт тропа. В низине мы нашли стиснутый кустарником ручей. Я приблизился к воде первым и, сев на корточки, принюхался. И уже через пару секунд покачал головой. Вода, как и всё здесь, пахла мертвечиной, причём очень сильно. Думаю, даже если бы эту зону не объявили закрывающейся, здесь вряд ли кто-то остался бы надолго - всё, что не перебили игроки, умирало. Может быть, это была какая-то болезнь или проклятье, мы как-то говорили на этот счёт. У меня тогда на языке вертелось слово "скверна".

- Сколько у нас осталось воды? - спросил Павел.

- Литров пятнадцать, - отозвался Антон, проверяя свои сумки. - На первое время хватит.