Ганс Кирст - Фабрика офицеров

После обеда майор удалился к себе в кабинет, а фрау Фелицита прилегла на диван. Барбара принялась варить крепкий кофе с сахаром.

Майор намеревался хорошенько все продумать, но ему то и дело мешала Барбара. Она наклонилась к нему, поставила чашку с кофе на стол и спросила, обласкав взглядом:

— Не хочешь ли выпить рюмку коньяка?

— Я хочу поработать, — ответил он уклончиво.

— Однако тебе необходимо немного и отдохнуть, — посоветовала Барбара.

Майор еще ниже склонился над своими бумагами, стараясь сконцентрировать весь свой ум на ответах на целый ряд вопросов. Чего именно хотел генерал? Какую цель он преследовал? Какие именно документы его заинтересуют? Что следует подготовить, а что можно временно отложить в сторону? Ну и, наконец, кардинальный вопрос. Поскольку до сих пор генерал еще ни разу не прибегал к подобной мере, хочет ли он этого на самом деле? Проблемы, одни проблемы!

Неожиданно Фрей почувствовал что-то теплое на своей спине. Ему понадобилось всего лишь несколько секунд, чтобы сообразить, что это такое: это племянница Барбара прижалась к нему.

— Ты с ума сошла! — воскликнул он удивленно.

— Не сердись, — с трудом вымолвила Барбара. — Разреши мне немного посмотреть на тебя, только и всего.

— Перестань, — с трудом проговорил майор. — Каждую секунду сюда может войти твоя тетушка!

— Она спит, — тихо вымолвила Барбара и еще плотнее прижалась к майору. Ее влажные открытые губы коснулись его уха.

— Ты забываешь, что твоя тетушка является моей женой.

— Именно поэтому.

Нельзя сказать, чтобы Арчибальд Фрей активно защищался, отнюдь нет, скорее всего он несколько раз пошевелился, возможно для того, чтобы занять более удобную позицию.

— Тебе не стыдно? — бросил он. — Это белым-то днем!

— Ночью на это каждый способен, — проговорила Барбара, садясь ему на колени.

Арчибальд Фрей, словно бы защищаясь, опустил руку на грудь Барбары. При этом он успел посмотреть на часы: было уже поздно, ужасно поздно.

Он так резко вскочил на ноги, что Барбара съехала на ковер; не вставая, она смотрела на него жадными глазами.

— Немедленно встань, — сказал майор. — Будь благоразумной и не делай глупостей! Ты никогда не должна забывать о том, что я женат на твоей тете, и счастливо женат! Не смейся так, я тебе это говорю вполне серьезно. К тому же в данный момент у меня нет ни минутки свободного времени. Сначала я должен разделаться с очень важными служебными делами. Мы с тобой позже поговорим!

Около пятнадцати часов майор покончил со всеми приготовлениями. Он хотел быть принципиальным и решил начать расследование минута в минуту. Тут же он рассудил, что для бесед лучше всего подойдет учебная аудитория номер семь, в которой им никто не будет мешать, да и отапливается она лучше других.

Для участия в расследовании необходимо пригласить следующих лиц: капитана Ратсхельма, капитана Федерса, обер-лейтенанта Крафта, фенриха Хохбауэра. Кроме того, какого-нибудь неболтливого унтер-офицера для ведения протокольных записей. Затем потребуется еще один унтер-офицер в распоряжение самого майора, по-видимому в качестве посыльного.

Помещение было соответствующим образом обставлено: в центре отдельный стол для майора, на нем папка с документами. Перед столом — ряд стульев. Затем стоят еще два стола, пока еще никем не занятые, один — слева, другой — справа.

Были собраны офицеры и солдаты, которые молчали. Никто из них еще не знал, о чем, собственно, пойдет здесь речь.

Майор Фрей, казалось, с головой ушел в лежавшие перед ним бумаги. Крафт стоял прямо и неподвижно, не замечая дружески-ироничных взглядов, которые бросал на него капитан Федерс. Хохбауэр старался выглядеть мужественно и время от времени поглядывал на капитана Ратсхельма, который улыбкой старался поддержать его. Унтер-офицеры глядели равнодушно прямо перед собой, выражая всем своим видом, что ничего интересного в военной школе произойти не может.

Майор, немного подумав, важным тоном заговорил:

— Согласно полученному мною приказу заседание комиссии по расследованию поведения фенриха Гейнца Хохбауэра, рожденного двадцать первого третьего тысяча девятьсот двадцать третьего года в Розенхайме, в настоящее время фенриха учебного отделения «Хайнрих», шестого потока, объявляю открытым.

— Вношу предложение, — сразу же заговорил капитан Ратсхельм, как только майор кончил говорить, — прекратить ведение расследования за отсутствием веских причин для этого.

— Со своей стороны вношу предложение отстранить капитана Ратсхельма от участия в данном расследовании по причине его пристрастности, — промолвил капитан Федерс.

Капитан Ратсхельм залился краской и, не выдержав, выкрикнул:

— Я протестую против подобных подозрений!

— Здесь речь пойдет не о подозрении, а о совершении проступка, который я докажу!

— Это клевета! — возмущенно выкрикнул Ратсхельм.

— Но, господа! — произнес майор строго. — Я попрошу вас вести себя подобающим образом, ведь вы находитесь не в казино!

Чтобы еще больше подчеркнуть серьезность сказанного, майор Фрей стукнул ладонью по столу. Он был поражен: не успел он открыть заседание, как его уже хотят закрыть. И кто? Его же подчиненный. К чему это может привести?

— Я предлагаю, — начал капитан Федерс, — обсудить суть дела сначала, так сказать, при закрытых дверях.

— Именно это хотел предложить и я, — с облегчением вздохнул майор. — Итак, всем, кроме офицеров, покинуть помещение!

Фенрих Хохбауэр и оба унтер-офицера поспешили выполнить это распоряжение. Они торжественно отдали честь и вышли из аудитории.

Когда дверь за ними закрылась, капитан Федерс бодро сказал:

— Нельзя никого принуждать смотреть на наше грязное белье. Я выступаю за то, чтобы все сказанное здесь осталось между нами и чтобы мы побыстрее покончили с этим делом. Нам ясно следующее: Крафт и я голосуем за исключение Хохбауэра из школы. Капитану Ратсхельму я бы посоветовал воздержаться от голосования. А вы, господин майор, естественно, не занимаете ничью сторону.

— Напротив! — воскликнул капитан Ратсхельм с бойцовским азартом. — Я решительно выступаю против!

— Двое — за исключение, — как ни в чем не бывало продолжал Федерс, — один — против. Теперь вы видите, что ваша не прошла, и если вы благоразумны, то скажите свое «да», и покончим на этом.

— Я всегда стоял и буду стоять за справедливость! — высокопарно заявил Ратсхельм.

— Господа, господа! — воскликнул майор. — Так дело не пойдет! Мы собрались с вами для того, чтобы вынести свое официальное обоснованное решение об исключении. Весь смысл нашего сегодняшнего заседания будет состоять в том, — в этом месте майор остановился и заглянул в свои записки, — чтобы мы, выслушав и детально обсудив все «за» и «против», пришли к ясному выводу и желательно единогласно проголосовали бы за наше решение. Решение должно быть принято, так как перенос заседания, как и его передача в другую инстанцию, маловероятны.