Ганс Кирст - Фабрика офицеров

— Превосходно, — серьезно произнес капитан. — А что потом?

— А потом мы достанем машину и отвезем обер-лейтенанта к швейцарской границе, — расфантазировался Меслер. — Там же, на берегу Боденского озера, он изыщет возможность перейти границу!

— Возможность для кого? — поинтересовался Федерс. — Уж не для доброй ли половины фенрихов из учебного отделения «X»? И для вашего преподавателя по тактике? Вы шутите! — И тут голос капитана обрел жесткость. — Вы еще не окончили школу! Вы ведь здесь не в индейцев играете! Сейчас вы ведете себя как глупышки с плохой фантазией. Все! Занятие закончено!

— Вы забыли нечто очень важное, господин капитан, не так ли? — спросил Редниц.

— Нет, не забыл! Вы здесь распоряжаетесь, не спросив на это разрешения хозяина! Вы ведь не спросили обер-лейтенанта Крафта о том, согласен ли он. А без него это нельзя делать. За кого вы принимаете Крафта? За мечтателя, который слепо бросается в любую авантюру? За фанатика, который собирается прошибить лбом стену? За слабака, у которого в решающий момент подломятся колени? Друзья мои, этот человек не сосунок и не глупец! Если бы он хотел избежать наказания, он бы его избежал! А это означает, что без его ведома и согласия ничего предпринимать ни в коем случае нельзя!

— Господин капитан, а разве вы уже говорили обо всем этом с господином обер-лейтенантом Крафтом? — спокойно спросил Редниц.

— Нет, — ответил Федерс, понимая, что совершил упущение и дал этим воспользоваться фенрихам.

— А не лучше бы было, господин капитан, все это выяснить? И вы, господин капитан, единственный человек, кто может это сделать.

— Хорошо, я это сделаю, — пообещал Федерс.

Яркий свет отражался от раскрытых бумаг, лежавших на грубом большом столе, над которым склонился беспокойный Вирман. Перед ним сидел усталый Крафт и ждал.

Кругом серо-белые стены со следами пота, плевков и крови. У двери застыл один из унтеров полевой полиции, по фамилии Штранц, с широко открытым ртом, каким-то чудом сохранившим дружескую ухмылку.

— Это же чистое самоубийство, — проговорил Вирман, не глядя на Крафта. — Вы сами усугубляете свое положение, хотя я вам строил не один золотой мостик.

— То, что вы выдаете за золото, для меня лично не что иное, как честь, — равнодушно заметил Крафт. — А что бы вы хотели услышать?

— Не забывайте, что у вас только одна голова.

— Мне и одной много. В это великолепное время, в которое мы живем, в сегодняшней Германии мыслящая до некоторой степени голова является либо легкомысленной, либо разумной. Но то и другое слишком тяжело. Разве на нее можно полагаться?

— Непостижимо, — мрачно бросил Вирман. — Нечто подобное я уже встречал, но все же в меньшей степени!

— Значит, такое время настало!

Однако старший военный советник юстиции не собирался еще раз проявлять свое удивление, так как в коридоре послышался какой-то шум, который становился все громче и громче. Неожиданно дверь распахнулась. Вирман готов был, спрятаться за стол. В камеру ворвалось несколько человек.

Среди них выделялся своей активностью капитан Федерс.

— Если вы не хотите, чтобы я перещелкал ваших охранников, как зайцев, отзовите их хотя бы на время! — крикнул капитан Федерс.

— Что вам нужно? — возмутился Вирман.

— Добрый день, Крафт. — Федерс протянул обер-лейтенанту руку. — Как ты тут?

— Хорошо, — ответил Крафт, пожимая руку Федерса, а сам еле заметно укоризненно покачал головой.

Федерс сделал вид, что не заметил этого. Встав перед старшим военным советником юстиции, он сухо заметил:

— Я прибыл сюда по поручению генерала.

— Генерал не имеет права вмешиваться в мою работу! — грубо выкрикнул Вирман.

— Генерал прислал меня ознакомиться с вашими бумагами, — с недовольным видом объяснил Федерс. — Вы арестовали офицера нашей военной школы. Мы протестуем против этого ареста, считая его незаконным, и потому имеем полное право потребовать детального ознакомления с делом. Кроме того, мы уже известили об этом начальника военных школ, которому непосредственно подчинены и вы.

— По данному конкретному делу, — начал старший военный советник юстиции несколько ершисто, но уже без угрозы, — я подчиняюсь непосредственно верховному командованию вермахта.

— Это не меняет сути дела. Вы обязаны ознакомить меня, как члена суда офицерской чести, со всеми материалами дела. Так что давайте! Или вы хотите принудить меня воспользоваться моим правом силой?

При этих словах старший военный советник юстиции отшатнулся к стене и оттуда уставился на сидящего перед столом Крафта и на стоящего рядом с ним капитана, глаза которого горели жаждой мести, и на застывших позади капитана Штранца и Рунке, которые держали руки с пистолетами, снятыми с предохранителя, в карманах, готовые в любой момент открыть огонь. Однако Вирман понимал, что до этого дело нельзя было доводить. Взяв себя в руки, он перехватил взгляд обер-лейтенанта Крафта, устремленный на капитана Федерса.

— Ага, — Вирман чуть подался вперед, — я, кажется, кое-что начинаю понимать. Господа, я вижу, хорошие друзья! Как я об этом сразу не подумал!

— Друзья мы или не друзья, — жестко бросил Федерс, — сюда я прибыл как член офицерского суда чести, и баста!

— Как вам будет угодно, — проговорил Вирман дружелюбно, — я отнюдь не являюсь противником настоящей мужской дружбы. Я бы сказал — напротив, особенно в данном случае.

— Что вам нужно? — спросил Федерс.

— Вы должны знать, что мне известны слабые стороны вашего друга. Но он не облегчает мне работу: он очень упрям. В противном случае все было бы иначе: ему было бы достаточно назвать своих подстрекателей, вернее говоря, своего подстрекателя, и только.

— Как я посмотрю, господин старший военный советник юстиции большой шутник, — спокойно сказал Крафт. — Но он опоздал. Если дела его когда-нибудь пойдут скверно, он смело может наняться работать по организации детских праздников.

— Поговорите с ним откровенно, — сказал Вирман. — Возможно, он вас и послушает, и тогда вы сможете забрать его у меня. Только ему сначала придется подписать небольшой протокол, который я уже составил. Это в его же интересах.

Вирман быстро собрал бумаги и подал знак своим людям, чтобы они удалились, а когда они скрылись за дверью, сказал:

— Сейчас я оставлю вас одних этак минут на десять. Хочу сказать вам только одно: желаю успеха! — С этими словами он вышел.

Когда друзья остались одни, Федерс спросил:

— Что это за балаган, Крафт?

— Он хотел, чтобы я обвинил генерала, Федерс. Если я это сделаю, он обещает отступиться от меня.

— Понимаю, — сообразил Федерс. — Ему нужна голова генерала! Он хочет поймать большую рыбку, а не маленькую. А другого выхода нет?