Владимир Кунин - Путешествие на тот свет

По многолетнему опыту построения сюжета Мартов прекрасно знал, что все заранее составленные поэпизодные планы в процессе сочинительства трансформировались черт знает как! Неожиданно всплывала какая-то неучтенка, персонажи вдруг становились излишне самостоятельными... Что-то переосмысливалось, на ходу возникали маленькие открытия, а уже ко второй трети работы план и вовсе переставал быть тем самым поводырем, который должен был привести сочинение к финалу.

Но на первых порах, пока сюжет сам не начнет тащить за шиворот своего создателя, этот план — очень даже полезная штука.

Мартов поднял глаза на большую географическую карту, увидел Москву и сразу же представил себе превосходно знакомый ему Шереметьевский аэропорт. Даже четырехлетней давности...

Когда в конце семидесятых Юрий Филиппович Краско оканчивал общеэкономический факультет МГИМО — Института международных отношений и даже уже прошел трехмесячную языковую стажировку в Англии, его пригласили в ректорат на тихий, доверительный разговор. Ректор представил его полному симпатичному человеку и удалился на заседание ученого совета, оставив юного Краско и симпатягу толстяка в своем кабинете.

С первых же слов милейший толстяк показал Юре удостоверение полковника Комитета государственной безопасности и обнаружил поразительную осведомленность о коротеньком и не бог весть каком ярком Юрином жизненном пути. И с ходу предложил ему работу в системе КГБ по той же специальности, которая будет записана в его будущем дипломе.

Честно говоря, Юра Краско был готов к такому разговору. Он только не знал, когда это произойдет. Такие собеседования проводились чуть ли не с каждым будущим выпускником МГИМО, и их клятвенные обещания о последующем неразглашении время от времени давали естественную информационную течь...

— Мало одного мудака в доме, — презрительно сказал о себе Юрин папа Филипп Степанович Краско — генерал, начальник одного из отделов Главного разведывательного управления Советской армии. — Не хватает еще, чтобы и ты ввязался в это дерьмо!

Папа нажал на все свои служебные кнопки, и Юра больше никогда не встречал того симпатичного толстого комитетского полковника.

А сразу же после окончания института все тем же могучим папиным напором молодой дипломированный экономист-международник Юрий Филиппович Краско был определен в Министерство морского флота СССР, в Управление пассажирских перевозок.

В те самые дни, когда Юра Краско только начал восхождение по первым ступенькам МГИМО, юного Леву Бермана — золотомедалиста английской средней школы и перворазрядника по штанге в легком весе — в этот же МГИМО не приняли из-за какой-то пустяковины, за которой лежала мрачная тень Левиного «пятого пункта».

Лева окончил институт иностранных языков, немножко поработал переводчиком в «Интуристе» и вскоре был оттуда вышиблен примерно по тем же причинам, по которым не был принят в МГИМО. Некоторое время занимался синхронными переводами контрабандных американских фильмов, давал уроки английского, а потом совершенно случайно, по газетному объявлению, поступил на работу в отдел пассажирских перевозок Министерства морского флота СССР — переводчиком.

Где к тому времени уже каким-то крохотным начальничком чего-то служил недавний выпускник МГИМО Юра Краско.

С тех пор прошло двадцать восемь лет.

Имена Юрия Краско и Льва Бермана — хозяев русской судовладельческой пассажирской компании «Посейдон» — пока еще не фигурировали в откровенных списках журнала «Форбс», но были превосходно известны в солидном деловом мире, далеко выходящем за пределы российских границ.

И уж так повелось издавна, что Юрий Филиппович Краско и Лев Анатольевич Берман никогда не поручали армаде заместителей и помощников встречать в аэропортах своих зарубежных партнеров, прилетающих к ним на переговоры в Москву или Петербург. Они это делали всегда сами.

Берман и Краско знали, что их английские и германские коллеги слетаются в Москву не только встревоженные визитами представителей судовладельческой фирмы с «ближневосточной ориентацией», но и для пересмотра ряда пунктов трехстороннего генерального договора в связи с ростом цен на топливо, падением доллара и пугающим скачком евро.

Они уже встретили Джека Бредшоу и Боба Стаффорда, и теперь все четверо стояли и ждали, когда из «зеленого коридора» появится Клаус фон Вальтершпиль, прилетевший из Бремена на десять минут позже прибытия рейса из Лондона.

Разговор шел по-английски. Краско весело и удивленно говорил:

— Чудо! Фантастика! Чтобы владельцы двух разных фирм из двух совершенно разных государств, прилетели на прояснение контракта в Москву с разницей в десять минут — невероятно! Что делается, а?!

Джек Бредшоу подозрительно посмотрел на Краско и Бермана и укоризненно произнес:

— Юра, ты же деловой человек... Ты же русский коммерческий волк. Ну что ты постоянно играешь в простачка? Вы же с Левой могли бы Талейрана обвести вокруг пальца. Ты что, не понимаешь, что мы позвонили Клаусу в Бремен и договорились вылететь именно этими рейсами? О каких чудесах ты говоришь?

— Причем все это было сделано только из любви к вам, — сказал Боб Стаффорд. — Во-первых, вам не нужно дважды гонять автомобиль в аэропорт... Следовательно, мы сэкономили вам тридцать литров бензина, не считая оплаты шоферов и сбереженного моторесурса ваших автомобилей! А во вторых, мы подарили вам несколько часов вашей личной жизни, которые вам не сможет вернуть даже Господь Бог.

— Ох, Юра... — с сомнением сказал Берман. — Боюсь, что эти сэкономленные тридцать литров бензина обойдутся нам тысяч в триста фунтов стерлингов! Зная Боба и Джека...

— Страшные люди! — подтвердил Краско. — Чтобы они для нас что-то сэкономили?.. Боб, Джек! Быстро и честно: по какому пункту контракта вы собираетесь вцепиться нам в глотку?

— Так... кое-какие пустяки, — скромно проговорил Боб.

— Воображаю, что это за «пустяки»... — пробормотал Краско. — А, Лева?

— Могу себе представить, — сказал Берман, поглядывая на выход из «зеленого коридора». — Еще в сладкие времена нерушимого советского «Морпассфлота», когда мы с Юрой были беззаботны и молоды, вы по каждому контракту надирали нас, как дворовых жучек!

— Что такое «жучек»? — спросил Джек.

— Не обращай внимания, Джек, — улыбнулся Краско. — Русское народное выражение. Кстати, мы для вас тоже заготовили несколько забавных пунктиков.

— Что я вам говорил, Боб? — обеспокоенно сказал Джек. — Чтобы вы не воспринимали визит в Москву как воскресную увеселительную прогулку...

— Знаете, Джек, я согласен уступить «Посейдону» в чем угодно, кроме одного пункта. И пока я не получу согласия на это мое единственное требование, я не сяду за стол переговоров, — ответил Боб.