Джонатан Кэрролл - Страна смеха

– Нагелина без ума от него. Мы с миссис Флетчер раз или два в неделю выводим их на футбольное поле у школы и даем набегаться, выплеснуть лишнюю энергию.

Она стояла у подножия веранды и лучезарно улыбалась мне. На ней была алая футболка с надписью “КОДАСКО” на груди – куда более внушительной, чем показалось мне вчера. Пара линялых джинсов соблазнительно обтягивала бедра, а драные голубые кеды казались очень удобными.

Я хотел сказать что-нибудь насчет того, как хорошо она выглядит, но Анна указала пальцем мне на грудь:

– Что это написано у вас на футболке?

Я опустил взгляд и машинально прикрыл рукой огромные белые буквы:

– Э-э... “Вирджиния для влюбленных”. Я, м-м-м... Это подарок.

Анна засунула руки в задние карманы джинсов.

– Так, значит, вы влюбленный, да? – Она проговорила это с угрожающе-игривой улыбкой, отчего я почувствовал себя на два фута выше.

– Да, и очень знаменитый. Меня даже прописали у Рипли в “Хотите верьте, хотите нет” 46.

– Я не хочу. – Ее улыбка стала еще шире.

– Не хотите чего? – Моя чуть сузилась.

– Верить.

Соответственно, Нагель избрал этот момент, чтобы взгромоздиться на Нагелину, и я немного смутился, но был рад поводу отвлечься и растащил их. Нагель зарычал. Пожалуй, они зарычали хором.

– А где Саксони?

– Они с миссис Флетчер отправились по магазинам.

– Очень жаль. Я собиралась предложить вам пойти искупаться. День, похоже, будет жаркий.

– Да мне, сказать по правде, не очень хочется. Слышали уже, что случилось сегодня утром? – Я махнул книгой в сторону дороги.

– С мальчиком Хейденов? Знаю. Просто ужас. Вы видели это?

– Да, от начала до конца. – Я положил книгу на перила и сложил руки на груди. Собаки улеглись в футе друг от друга и пыхтели, как маленькие паровые машины.

– Тогда, может, просто поедем покатаемся? Уверена, это отвлечет вас. Собак тоже прихватим.

Бультерьеры тут же вскочили, словно поняли.

– Хорошо, конечно. Да, наверно, было бы здорово. Спасибо, Анна.

Я зашел в дом, взял бумажник и ключи и написал Саксони записку. Я не знал, как она, вернувшись, воспримет мое отсутствие, и чтобы не сыпать соли на рану – мол, уехал с Анной,– написал только, что пошел прогуляться с Нагелем. Почему бы и нет, собственно? И с какой стати я должен чувствовать себя виноватым?

Мы же приехали писать книгу о Маршалле Франсе, так? Значит, любые контакты с его дочерью только на пользу, верно? Черта с два – я чувствовал вину, потому что предстоящая поездка с Анной волновала меня сама по себе, и не только оттого, что она его дочь.

Машина была набита барахлом. Пустые картонные коробки, желтый огородный шланг, старый футбольный мяч, коробка собачьего корма “Альпо”. Нагель с Нагелиной забрались назад, Анна ткнула кнопку и опустила для них стекло откидной дверцы.

– Наверное, за последние несколько лет население Галена увеличилось всего на десяток человек. – Она достала из кармана жевательную резинку и предложила мне. Я отказался, и она развернула пластинку для себя. – Кроме фермерства, заняться тут, пожалуй, и нечем – а детей это больше не прельщает, как и во многих других местах. Стоит подрасти, и они уезжают в Сент-Луис, к огням большого города.

– Но вы остались?

– Да. Я могу не работать, потому что дом давно выкуплен. А отчислений от продажи отцовских книг мне на жизнь более чем хватает.

– Вы все еще играете на фортепиано?

Она стала выдувать пузырь, и тот лопнул в первый же миг.

– Это Дэвид Луис вам рассказал? Да, балуюсь иногда. Одно время серьезно увлекалась, но когда стала старше... – Анна пожала плечами и выдула еще один пузырь.

Резинку она жевала совершенно по-детски – раскрывая рот, надувая и громко хлопая пузыри, и я подумал было, что с ума сойду. Женщина выглядит ужасно, когда жует жвачку. Любая женщина, кем бы она ни была. К счастью, Анна взяла и выплюнула свою резинку в окно.

– Не люблю жевать, когда вкуса не остается. А Дэвид говорил вам про другого человека, который тоже приезжал сюда и хотел писать биографию отца?

– Да. Из Принстона?

– Из Принстона, из Принстона. Редкостный идиот. Я пригласила его на ужин, и он весь вечер распинался, какое это эвристическое произведение – “Страна смеха”.

– Какое-какое?

– Эвристическое. Ну, вы же учитель английского, должны знать это слово.

– Вот как? Я даже не знаю, что такое герундий.

– Ужас просто! Куда катится наша образовательная система?

Я опустил окно со своей стороны и пригляделся к упитанным коровам, отгонявшим мух жилистыми хвостами. Далеко за ними бороздил ровное бурое поле трактор, в небе еле полз самолет.

– Мы будем на месте через несколько минут.

– Где? Можно спросить, куда мы едем?

– Нет, сами увидите. Это сюрприз.

Мили через три-четыре Анна, не посигналив поворотниками, круто свернула на узкую грунтовку и в лес, такой густой, что уже футах в пятнадцати, казалось, деревья смыкаются по обе стороны сплошной стеной. В машине посвежело, я ощутил густой аромат леса и тени. Дорога стала ухабистой, по нишам колес громко застучали камни.

– Никогда не думал, что в Миссури есть такие леса. Солнечные лучи то пробивались сквозь деревья, то меркли. Промелькнул олень, и я взглянул на Анну, заметила ли она.

– Не беспокойтесь, мы почти приехали.

Когда машина остановилась, я повертел головой, но ничего не увидел.

– Дайте мне угадать. Все эти деревья посадил ваш отец, верно?

– Нет. – Она заглушила мотор и бросила ключи на пол.

– М-м-м... Он часто гулял здесь?

– Уже ближе.

– Он писал все свои книги на том пеньке?

– Нет.

– Сдаюсь.

– Вы плохо старались! Ну да ладно. Я думала, вам будет интересно посмотреть, где жила Королева Масляная.

– Где жила? Что вы хотите сказать?

– У писателей же всегда спрашивают, откуда те берут своих персонажей. Так вот, отец списал свою Королеву кое с кого из местных обитателей. Пойдемте, покажу.

Вылезая из машины, я уже начал прикидывать фрагмент будущей биографии: “Дорога к дому Королевы Масляной петляла через лес, взявшийся неизвестно откуда. Главную героиню своей «Страны смеха» Франс нашел в чащобе, которой, если уж на то пошло, и вовсе не полагалось там быть”.

Нет, это ни в какие ворота. Пока Анна заводила меня в глубь Шервудского леса 47, я перебрал еще несколько вариантов вступления, но в итоге сдался. Собаки без устали гонялись друг за дружкой. Анна шагала футах в десяти передо мной, и я смотрел то под ноги, то на ее симпатичную попку.

– Я все жду, когда же выскочат Ганзель и Гретель 48.

– А если дикий волк?

И мысли унесли меня в то время, когда отец вместе с Хемингуэем ездил на охоту в Африку. Его не было два месяца – а когда вернулся, мама не пустила его в дом со всеми этими носорожьими головами, шкурами зебр и прочей всячиной, которую он хотел развесить на стенах.