Леонид Леонов - Пирамида. Т.1

— А может, это и есть новая ваша муза? — вкрадчиво спросила Юлия. — Восходящая звезда?

Он сокрушенно всплеснул руками.

— Пани Юлия всерьез считает ту бедняжку подходящей к моему творческому профилю? — и в голосе его прозвучала неподдельная горечь за столь незаслуженное сниженье своей духовной личности до такого уровня. — Эта тема ниже моего регистра...

— Очень рада, Женя, что, несмотря на обступающие соблазны, вы не изменили своей главной теме. Я потому вас заподозрила немножко, что вы у нас универсал не хуже всеядного блоковского скифа, которому внятно и чужое, даже враждебное. В любой измене, помимо самого факта, еще важнее — с кем она совершена. Вы росли у меня на глазах и, сколько помнится, помимо своих сценариев, удачных иногда, успешно сочиняли вологодские частушки, воззвания к трудящимся, цирковые репризы, даже текст для гимна, правда, сразу же отвергнутый.

Видимо, и ему самому было весело вспоминать былые подвиги.

— А также духовные стихи многоголосого исполнения по заказу баптистской общины, международные обзоры для тугодумного начальства, трататушки для конферансье... Мало ли чего там, — добавил он. — Не судите строго: я был молод, нищ и голоден тогда... но и теперь держусь точки зрения, что не стыден никакой честно заработанный хлеб.

— На моей памяти, — стала иронически перечислять Юлия, ведя машину поперек широкой, внизу, в сером падымке незнакомой реки, — вы ухитрились побывать руководителем детской самодеятельности, консультантом по спорту, напомните, кем еще?

— Кроме того, в моем потенциальном диапазоне — и присяжный поверенный, ученый секретарь чего-нибудь и митрополит пусть даже на Огненной земле, но всюду с гарантированным успехом, — со смехом пополнил он свою действительно многогранную биографию. — Истинный талант есть мгновенное постижение самой конструкции явления, подчеркиваю, любого. Знаете, при моей внешней сохранности я ведь очень древний, дорогая, — с неожиданной строгостью добавил он, — все видел, трогал, владел, оплакивал... Знаю изнанку всего на свете. Давайте мириться, пани, — властно сняв с руля ее руку в перчатке, почтительно приложил к губам.

Она не противилась:

— Все же, приоткройте мне механику такой постоянной удачи...

— Ну, везде требуется одно и то же. Сделать для окружающих свое существование необходимым, суждение авторитетным. Легче всего это достигается в искусстве, но не в исполнительном его разделе, где пребывание оплачивается потом, паденьями, сломанными крыльями, а в смежном — регистрационно-наблюдательном: куда пускают даже без таланта и патента. Практика такова, что недоданный автору паек хваления подобно прибавочной стоимости автоматически зачисляется на текущий счет критика. Так без особого повреждения здоровья и затраты времени на кропание ценностей к старости составляется капитал, нередко превышающий возможные процентные отчисления за соавторство. Собственно, все исключения известны современникам наперечет Дело в том, что в своей мнительной осторожности, как бы не надули, публика щедро оплачивает строгую дегустацию предлагаемого товара, причем сладострастно любит наблюдать послойное снятие кожи с живого автора под благовидным предлогом проникновения в таинственный для нее творческий процесс. А если кому посчастливится раздеть гения вдобавок... о, критик со шкурой гения через плечо становится величественным и грозным явлением эпохи. Будь я поленивей, из меня вышел бы изрядный зоил! А попадись мне под руку подходящий Гоголь, о, я бы с таким трофеем... — Он замолк не без досады на себя за болтливое, все из того же льстивого плебейского красования, раскрытие глубочайших производственных секретов, пускай даже высокопоставленному благонадежному собеседнику. — Ну хватит об этом. Нам далеко еще ехать? Я собирался прояснить наши старые отношения заодно..

— И все же мне не нравится ваша философия, Сорокин, однако не виню вас, — со сдержанной неприязнью наставительно заговорила Юлия. — Там, внизу, откуда вы, в силу тяжких жизненных условий, все, чем жива душа, вообще воспринималось в упрощенном аспекте физиологической потребности — вроде почесаться, сходить в баню, зарядиться калориями на трудовые сутки. Зародившаяся в обиходе обеспеченных сословий как высшее духовное роскошество, так называемая вечная любовь, сегодня, судя по количеству разводов, не шибко приживается среди беззаветных тружеников. Правда, в преддверии великих столкновений иные мирные добродетели вырождаются у молодежи, хотя отжившие святыни жестоко мстят за свое осквернение. И сегодня любовь не просто дар в расцвете жизни, но и единственный через пламя смутного времени перекинутый мостик в далекое послезавтра, где уже нет меня, растворившейся в толпе незнакомцев, но какой-то из них, может быть, ближайший мой потомок, как всегда бывало в годы бедствий, путеводной звездой взорвется над заблудившимся миром... и я в нем! Вообще не выношу срезанных цветов, убиваемых в самой их надежде... — по какой-то недосказанной логике заключила она.

— И давно, если не секрет, потянуло вас на сей благородный в смысле жертвенности, но опрометчивый для девушки поступок? — в тоне прежнего полемического задора справился у своей, возможно, будущей клиентке Сорокин, но та замкнулась в себя, сквозь стекло уставясь в летящую ей навстречу маньякальную даль. — Точнее и начистоту, откуда у ясновельможной пани с ее повышенной чувствительностью на малейший, даже безбольный дискомфорт, в чем, кстати, видятся мне корни ее неприступного античного целомудрия... спрашивается, откуда у ней влечение, навряд ли сладостные в наше время, насколько понял я, муки мессианского материнства? — И опять молчание было ему ответом. — Опять же я совсем не против масштабной любви с прицепом, как говорится, на светлую будущность... и если бы мне разрешили поставить по вашему замыслу картину гибнувшей планеты, я завершил бы ее как раз эпизодом любовного акта во имя такой, уже напрасной надежды... — И великий артист в доскональных подробностях обрисовал, как последняя на земле, не первой молодости, случайно уцелевшая парочка в каменной щели, под сенью нависшей руины деятельно выполняет Адамов долг по воспроизводству человечества. В данном случае дымящаяся развалина выглядела бы царственным ложем для бессмертных...

К слову, беспросветно ухудшавшаяся тогда международная обстановка внушала режиссеру обидную уверенность, что эпоха не дает ему изготовить достойный ее кинореквием по неоправдавшейся мечте, тем более впечатляющий, что sub specil aeternitatis [12].

— Да, я тоже читала где-то, что даже при казни импульсивное сопротивление смерти нередко выражается физиологическим актом такого рода... и будто бы даже яблоня, если проволочным кольцом сдавить шейку у корня, бурно цветет по весне, цепляясь за жизнь, в напрасной попытке продлить себя хотя бы потомством... — не без отвращенья сказала Юлия. — Как признанному эрудиту, вам знакома ли история некоего Абеляра и его любви?.. Слыхали также, когда много спустя последовало великодушное монастырское распоряженье хотя бы посмертно соединить несчастных любовников, то якобы кости Элоизы сами потянулись из гробницы принять в свои объятья возвращающегося супруга. Все-то вы на свете знаете, мудрец, только с изнанки, с обратной стороны! Такая банальная с виду любовная тема не нуждается в вулканической или дворцовой обстановке, и не ваша в том вина непониманья. Значит, не все цветы распускаются на всякой почве и, как показывает любая революция, выросшие в нищете лишь с печальным запозданием постигают политическую важность событий, творящихся где-то там, в презренной глубине наших душ... Так вот, получился бы скандальный, с противным душком кощунства шлягер на уровне модного в Европе экранного товара. Орхидейно процветая на чьих-то великанских останках, за ширмой идейного передовизма, вы никогда не создадите эпохального шедевра, о котором мечтаете. Сегодня художнику мало одного таланта, тут нужна гениальность...