Анхель де Куатьэ - Схимник

Определились три основные точки внутри села, откуда по нам велся огонь. Три дома. Командир сформировал три группы, я был назначен в одну из них старшим. Моя группа прекратила стрельбу, чтобы пробраться к цели незамеченными. Все шло гладко. Мы тихо прошли через сад и закидали намеченный дом гранатами. Внутри было пятеро детей, женщина и два старика. Все погибли.

Боевики действительно были в доме, но, видимо, успели отойти.

Потом на нас завели дело, было расследование. Но под давлением командования, как это обычно водится в таких случаях, дело закрыли. Теперь этот подлец вынул скелет из шкафа и начал им трясти.

–Чего вы от меня хотите? – спросил я.

– Да ничего особенного! – незнакомец стал вдруг самой добродетелью, – ты давеча летел с одним гражданином на его самолете. Он тебе предложил работку, а ты отказался. Правильно сделал, хороший мальчик. Только вот нам нужно, чтобы ты на него поработал. Точнее, конечно, на нас, но у него. Понимаешь, о чем толкую?..

– Засланного казачка хотите из меня сделать?

– Ну что-то наподобие. У нас на него зуб имеется, но нужны посерьезнее зацепочки. В накладе не оставим. Сам понимаешь, деньги большие крутятся. Работенка, конечно, грязненькая. Но деньги – они ведь не пахнут. Да и сам этот гражданин не наследство же получил. У государства украл.

– А вы, значит, защитнички государства? – зло сказал я.

– Тебе-то какое дело, голуба моя! Или посидеть захотелось лет двенадцать? Даже никуда и ехать не надо – прямо здесь тебя и устроим. В колонию особо строгого…

– Да пошел ты! – я, сплюнул и отвернулся.

– Ну, как знаешь, дружок. Время у меня есть. И у тебя будет. Подумаешь! – он сорвался на фальцет. – Охранник!

В дверях появился человек в милицейской форме;

– Слушаю, товарищ майора

– Помогите мальчику подумать… – приказал мой собеседник и удалился.

Потом меня били. Били профессионально. Два мужлана, видимо, из сидящих здесь же. Прежде я никогда не чувствовал себя отбивной. Теперь понял, что это такое. Достаточно скоро я перестал чувствовать боль и понимать, что мне говорят. Было время подумать…

Я думал об обликах сил Тьмы, об обличиях Мары. Все мы пытаемся убежать от самих себя. Кто-то, как Аглая, придумывает себе любовь; кто-то, как Николай, ищет спасения в богатстве. Но от себя не убежишь. Рано или поздно ты посмотришь в зеркало и увидишь, что с тобой сталось.

Смотри: «Се человек!» Отвратительное создание. С каждым новым ударом я чувствовал это сильнее и сильнее.

Боль, страх, ненависть, голод – вот, что движет нами. И от этого никуда не уйти. Тьма имеет все шансы. Кто я такой, чтобы остановить это? Людей не переделаешь. Бог или кто-то Там допустил ошибку в самом началу. Не из того теста нас сделали. Не из того… Тесто. Я чувствовал себя тестом, куском теста.

«Се человек!» Мне отчаянно расхотелось жить. За эти двое суток я познал человека.

«Господи, как хорошо, что Агван избежал этого! Старики позаботятся о нем. У него все будет хорошо». Эта мысль – единственная, что доставляла мне теперь радость. Незаметно для самого себя я даже начал улыбаться, кривя полный крови рот. Впрочем, это только распаляло моих палачей. «Смешно тебе, … !» – кричали они, следовал очередной удар, и их голос терялся в безмолвной пустоте.

Временами я видел себя откуда-то сверху. Как будто бы скользил под потолком.

Избиение продолжалось, потом заканчивалось и спустя какое-то время начиналось заново. Меня били – в голову, в грудь, в живот, в пах. Мне выворачивали руки, тянули за волосы, выгибали хребет. Я терял сознание, потом снова приходил в него, чтобы через мгновение вновь потерять. И везде, в каждом уголке Вселенной, куда уносило меня мое забытье, я слышал тяжелое дыхание Тьмы. И не Лама теперь, а сама Тьма говорила мне: «Ты опоздал!»

У ты, какой стал! – воскликнул майор, говоривший со мной этим утром. – Красавец! Глаз не видно, нос набок, губы разбиты! Хорош! Ма-лад-ца! Ну что, хочешь жить?

Я отрицательно покачал головой.

– Да ладно тебе! – майор недоверчиво глянул в мою сторону. – Смотри, что я тебе принес.

Он достал из желтого пакета и вывалил передо мной кипу фотографий. Сквозь едва открывавшиеся глазные щели я увидел фотографии из того чеченского дела. Трупы.

– А вот это заявление родственников убитых, подписанное сегодняшним числом. Они обращаются в Генпрокуратуру, – он помахал перед моим лицом факсом.

Я плюнул кровью. Она растеклась по белой бумаге.

– Да, видать, с тобой сегодня не о чем больше разговаривать, – рассудил майор. – Ничего, завтра продолжим.

Дверь захлопнулась, и я облегченно вздохнул – настолько, насколько позволяли ноющие с обеих сторон ребра. «Сейчас я немножко приду в себя и повешусь на оконной решетке, на проводе от лампы», – эта мысль по-настоящему обрадовала меня. Я отключился.

Дрожь пробегала у меня по телу, когда я слушал этот рассказ. Данила странно улыбался и смотрел в ночь. Ветер за окном гнул деревья, слышались раскаты грома. В доме напротив не горело ни одного окна. И только люминесцентные лампы лестничных клеток рисовали во мраке над парадными столбы слабого света.

Когда я очнулся, то сна-чала решил, что сам собою умер. Надо мной сидел Агван. Он тихо шептал какие-то молитвы, перебирал найденные мною когда-то четки и водил вдоль всего моего тела пучком сухой травы.

– Агван, – промычал я, – что ты здесь делаешь?! А ну, уходи немедленно!

В ответ на эту глупость мальчик улыбнулся, и его слезинка упала на мое лицо. Жестом он приказал мне сохранять молчание и закрыть глаза. Я повиновался, решив, что грежу.

Сквозь закрытые глаза я видел огонь, всполохи окружавшего меня огня. Пламя лизало мое тело, не обжигая, не причиняя боли, не оставляя следов.

– Все, вставай! – услышал я голос маленького монаха.

Глаза мои сами собой открылись, и я почти с легкостью встал с пола.

– Агван мне это снится? – спросил я.

– Нет, не снится. Быстрей, у нас мало времени, – командовал маленький монах, вынимая из окна решетку.

– Как ты сюда попал?!

– Вот! – он показал мне выломанную решетку.

– Ничего себе!

– Данила, пожалуйста! Давай! – он протянул мне веревку, которая спускалась через окно с крыши здания.

– Ну ты даешь! – не веря происходящему, я подтянулся на веревке, пролез в окно и стал карабкаться вверх.

Агван последовал за мной. Мы прошли по крыше вдоль всего здания и использовали ту же веревку, чтобы спуститься вниз. Но тут нас заметили – кто-то внутри здания закричал и побежал к выходу. Агван был там первым. Когда дверь с грохотом отворилась, он сделал невинное лицо, протянул руку и легким движением положил охранника на землю. Мы отволокли тело в сторону. На мой удивленный взгляд Агван ответил: