Вадим Давыдов - Год Дракона

– Ныряйте, пани Елена.

– Вы ведь все равно не здешний, – тихо сказала она. – Я не верю в мистику и в переселение душ, я всегда смеялась над этим… А еврей или не еврей, это, в конце концов, не имеет значения. Для меня, во всяком случае. Но вы приехали в историческом смысле буквально вчера. И вы здесь… Вы здесь как дома. То есть совершенно дома. Объясните мне, пожалуйста. Я хочу понять это…

– Это одно из самых странных еврейских свойств. Многие приходят от этого просто в бешенство. Но это свойственно далеко не всем, пани Елена. Только самым лучшим из нас. Лучшие из нас – лучшие граждане страны, в которой выпала судьба жить. Лучше, чем многие ее граждане от рождения. Это не просто попытка чужака стать своим, сделавшись святее Папы. Это тоже, безусловно, присутствует, но это не главное. Просто мы все пропускаем через себя. Через внутренности. Через душу. И это становится таким нашим, что не разнять нас с этим никак. Только убить. И язык, и стихи, и женщины… Все. А у меня… У меня все гораздо хуже, пани Елена. Просто ужасно. Я не приехал. Я вернулся. В страну, которая снилась мне с детства. В город, которым я бредил. На Майзлову уличку. На Староместскую площадь. К Карлову мосту и Оленьему рву. Идемте, пани Елена, – и Майзель протянул ей руку, помогая подняться с дивана.

Заведеньице называлось весьма незамысловато – «У Втешечки» и располагалось на самом краю Старе Места, можно сказать, на отшибе, явно не на главном туристическом маршруте. Трактирчик и трактирчик, ничего себе такого особенного. Но о его существовании Елена действительно не подозревала. Это была совершеннейшая правда.

Они вошли в окутанный мягким полусветом зальчик, сели за темный от времени дубовый стол. Их появление не прошло незамеченным, и Елена с изумлением увидела это. Приветливые жесты и улыбки, адресованные ему. И удивленные – ей: эта женщина, с Драконом, – кто же это такая?!.

– Вы, как я погляжу, пользуетесь тут популярностью…

– Обязательно. Мы с Вацлавом когда-то прочесывали весь город наискосок и по диагонали. Теперь ему нельзя, а мне по-прежнему можно. Чем я и пользуюсь с большим удовольствием. Правда, редко. Сюда я тоже не так чтобы уж очень часто заглядываю…

– Почему?

– Потому что здесь меня всегда кормят непременно бесплатно и так вкусно, что невозможно отказаться, а потом надо неделю дергать штангу, чтобы оприходовать полученные калории…

– За какие такие подвиги?

– Ну, это долгая история…

– Ничего. Я не спешу.

Майзель улыбнулся, вздохнул и огляделся. Он уже решил, что придется рассказывать, как появился хозяин. Втешечка едва доставал лысиной Майзелю до середины груди, но это не помешало ему облапить гостя и приподнять его на несколько сантиметров от пола:

– Пане Данечку, наконец-то! Я уж думал, ты меня совсем забыл!

– Ну-ну, не кокетничай… Пани Елена, это пан Карел. Карел, это пани Елена…

– Томанова, – Елена протянула руку.

– Втешечка, – Карел пожал ее ладошку. Он был такой круглый и так лучился радостью, что Елена невольно улыбнулась. – Есть будете?

– Будем. Сначала только выпьем с тобой по пятьдесят твоей сливовицы, и расскажешь, как дела.

– Да какие же у меня дела-то, пане Данечку, Бог с тобой! Дети учатся, супруга здорова, слава Богу, прибавления ждем скоро…

– О! А ты говоришь – дел нету. И кто?

– А опять девка…

– Значит, пятый заход впереди, пане Карелку…

– Ох, и не говори. Посидите, я мигом!

Когда он вернулся с подносом, на котором стояли три рюмки и небольшой графинчик, лицо его уже не излучало прежней безмятежной радости:

– Пани Елена, вы та самая… из «Пражского Времени»?

– Да, та самая. А Вы что, читаете наш журнал?

– Ну, как же…

– Карлито, закрой рот.

– Да я ничего… Я же только спросил, пане Данечку…

– Спросить по-разному можно. Не начинай, понял?

– Ну, ладно. Вы тут проясните диспозицию, кто из вас хороший, а кто плохой, только недолго, я пока схожу попудрить носик, – Елена поднялась и, светски улыбнувшись обоим мужчинам, удалилась в направлении туалета.

Втешечка виновато посмотрел на Майзеля:

– Я опять чего-то не того сморозил, да?

– Ничего, Карлито. Я выкарабкаюсь. Ты всегда отличался редкостным чувством меры и тактом…

– Пане Данечку, я не хотел…

– Знаю, друг мой, знаю…

– Я сейчас.

– Куда?!? Сидеть!!!

Карел покорно опустился на место…

Вскоре появилась Елена. По тому, как сверкали ее глаза, Майзель догадался, что она в бешенстве:

– Ну, разобрались? Отлично, – она села и залпом опрокинула в себя стопку крепчайшего напитка. И даже не поморщилась. – Вы что-то начинали говорить, пан Карел. Я с удовольствием вас выслушаю.

Втешечка махнул рукой:

– Да что там говорить… Что бы я не сказал, вы все равно будете думать, что все подстроено… Только это не так, – Карел взглянул на Елену, и ей стало неуютно от этого взгляда. – Вы, интеллигенция, думаете, что если вы чего-то не понимаете, так это непременно плохо. Конечно, я человек простой, мне вас никогда не переспорить… Только вот, если б не он, – Карел ткнул пальцем в сторону Майзеля, – и не его величество, – он кивнул на портрет короля, украшавший одну из стен, – я б давно в земле лежал. И многие другие тоже. И девочек не было бы моих… Вы вот моих гостей хоть спросите. Или жену мою… Что люди думают… Вы все дудите – свобода, свобода… А какая же свобода-то, если ответственности никакой?! И порядка когда нет, – разве нужна кому такая свобода? Чего делать с ней? Кнедлик в нее не макнешь, в карман не сунешь…

– Да-да. Это я все знаю, – Елена достала сигареты, закурила. – Я вам вполне верю, пан Карел. И понимаю. Допустим, вас он спас. А как быть с остальными? Кого он не спас? И никогда не спасет?

– Пани Елена, да вы что, – Втешечка вдруг улыбнулся. – Он всех спасет, только вы у него под руками не путайтесь… Он все правильно делает. Сначала тех, кто к нему близко стоит. А потом и всех остальных. Он же не Господь Всемогущий, чтобы всех одним махом спасти. Ему время нужно. И помощь. С меня какая помощь? Ну, накормлю от души, когда на огонек заглянет. Я наших военных всегда бесплатно тоже кормлю. Налоги плачу исправно, опять же. Вот и мой грошик на великое дело работает. А много ли человеку надо, пани Еленушка, чтобы человеком себя чувствовать? – Он вздохнул и осушил свою рюмку. – А вы-то ему куда больше помочь можете. Я, когда статьи ваши читаю, всегда со смеху чуть не падаю – уж больно ловко вы заворачиваете. Талант у вас. А про него, – он снова показал на Майзеля, – про него у вас так не получается. Потому что вы сами тому не верите, что про него пишете. Я других разных тоже читаю, они глупости пишут про всех одинаково. А вы – нет… Вот я и подумал, что должен я вам все сказать… Вдруг вы поймете… – Втешечка растерянно смолк и беспомощно посмотрел сначала на Елену, потом на Майзеля.