Бернард Вербер - Мы, Боги

Второй канал: мальчика (который был бесстрашным русским солдатом Игорем) теперь зовут Теотим.

Он тоже ест, но с большим аппетитом. Он говорит, что не хочет больше риса и рыбы в соусе. Мать, однако, подкладывает ему еще, заявляя, что нужно есть, чтобы расти. Я доволен, что новая мать его не мучает, как те, что были в предыдущих кармах. Она не только его хорошо кормит, но и когда он худо-бедно все доедает, встает и покрывает его влажными поцелуями. Отца это не интересует, он читает газету. За окном я вижу море и синее небо. В целом декорации напоминают Олимп.

Мать приносит мороженое, потом конфеты.

Наевшийся досыта, Теотим вылезает из-за стола. Он хватает пластмассовый револьвер и начинает стрелять из него стрелами с присосками (реминисценция бывшего Игоря?). Внезапно он целится в зеркало, подходит к нему и начинает играть, угрожая своему отражению. Он стреляет.

Третий канал: маленький африканец Куасси Ку-асси (который был раньше прекрасной американской топ-моделью Венерой) только что поел. Он роется в шкафу и находит зеркало. Ему нравится смотреться в него. Он показывает язык, гримасничает и давится от смеха. Старшая сестра приносит мангуста, что-то вроде большой крысы, которого она сажает ему на руки. Они вместе гладят зверька, потом она тянет его наружу играть в кустах в прятки вместе с их восемью братьями.

Бывшие клиенты меня умиляют. Венера считала свою предыдущую жизнь слишком искусственной и захотела вернуться к природе. Поэтому она выбрала Африку и джунгли. Жака всегда притягивал Восток. Он наверняка попросил изменить пол, чтобы лучше исследовать свою сторону «инь». Что касается Игоря, он хотел противоположности своей предыдущей матери. Бывший ребенок, которого били, стал избалованным.

Каждый должен исправлять свой кармический невроз в новом теле. Я думаю о психоаналитиках, которые считают, что можно исправить душевные проблемы, вернувшись в детство. Если бы они знали, что вернуться нужно гораздо дальше… Намного дальше.

«Не нужно представлять душу в теле, но, напротив, тело в душе, — утверждает учение Эдмонда Уэллса. — Душа, великая как гора, лежит на теле, маленьком как камень. Душа бессмертна, тело эфемерно».

Я смотрю на себя в зеркало. Сколько мне было лет, когда я умер в последней жизни смертного? Я приближался к сорока. У меня были жена, дети, я был взрослым. Я внимательно изучаю собственную физиономию и замечаю, что в лице что-то изменилось. Я не такой напряженный. Я более мягкий. Отсутствие сомнений, денег, пары, налогов, каких бы то ни было семейных обязательств, проблем с машиной, квартирой, отпуском, наследством удалило несколько морщин. Здесь у меня ничего нет и, избавленный от этого веса, я чувствую себя легким.

В сравнении с тем, с чем мне приходилось сталкиваться на «Земле 1», мои истории с Афродитой, загадкой, работой бога-ученика, исследованием вершины горы кажутся мне детскими играми.

Я решаю лечь спать. Не забыть поставить крест заряжаться до того, как я засну. В этом волшебном мире они даже не додумались сделать крест, который бы заряжался сам по себе.

Наконец я закутываюсь в покрывало, сжимаю подушку и опускаю веки, как коммерсант опускает решетку, чтобы закрыть магазин. Но они поднимаются сами по себе.

А завтра кто у нас профессор?.. Ах да.

Гефест. Бог огня и кузнечного ремесла.

У меня мгновенное озарение.

А что если все эти истории были лишь сном?

Мне снилось, что я танатонавт.

Мне снилось, что я ангел.

Мне снилось, что я бог-ученик.

Когда я проснусь, я буду нести свой нормальный тяжелый груз, я обниму свою нормальную семью и потащусь на свою нормальную работу врача в больницу.

Я вспоминаю этот ужасный отрывок из Энциклопедии: «А что если Земля („Земля 1“?) единственная и уникальная обитаемая планета во вселенной»… Тогда я осознал, что всегда смутно верил в инопланетян.

На самом деле даже самые скептичные и атеистич-ные земляне живут с верой. Просто потому, что это приятно. И, возможно, именно благодаря этим верованиям существуют ангелы, боги и инопланетяне. Даже если все это не так.

«Реальность — это то, что продолжает существовать, когда перестают в это верить».

Завтра я рискую получить прямо в лицо эту нормальную реальность.

Я пойму, что это приключение было просто сном.

Я вспомню сон про Империю ангелов и про Олимп и скажу себе: «Как жаль, что это не правда».

Я пойму, что нет реинкарнаций, нет ангелов, нет богов. Что все это придумано, чтобы лучше переносить стресс от жизни. Человек рождается из ничего. Никто наверху за нами не наблюдает и нами не интересуется. Во всяком случае, нет ничего над и под нашей реальностью. И после смерти тоже ничего нет. Просто мы превращаемся в мясо, которое едят черви.

Да, весь этот фантастический мир, возможно, только сон. И, поспав, я могу вернуться в «нормальную» реальность. Я закрываю глаза, с любопытством спрашивая себя, что произойдет завтра, когда я проснусь.

Чтобы доказать Зевсу, что она может обойтись без него, Гера родила сама, безо всякого оплодотворения, Гефеста. Его имя означает «Тот, кто сияет днем». Когда он вышел из живота матери, новорожденный оказался маленьким и очень уродливым. От злости Зевс схватил его и попытался убить, швырнув с высоты небес на остров Лемнос. Гефест выжил, но сломал одну ногу и навсегда остался хромым.

Нереиды Тетис и Эвриномия подобрали его и отнесли в грот в глубине моря, где в течение двадцати девяти лет он совершенствовал искусство кузнеца и волшебника. (Отметим: в Скандинавии и Восточной Африке также существует миф о покалеченном кузнеце. Надо думать, что его покалечили специально, наверняка чтобы он остался в деревне и не присоединился к возможным врагам.) Когда обучение было закончено, Гера вернула своего сына на Олимп, где дала ему лучшую кузницу с двадцатью мехами, работающими круглые сутки. Произведения Гефеста стали шедеврами ювелирного дела и магии. Он стал повелителем огня, богом металлургии и вулканов.

Поскольку он был зол на свою мать за то, что она не взяла его раньше к себе, Гефест придумал для нее ловушку. Он выковал ей трон из чистого золота, и когда она на него села, то была связана магическими узами. Чтобы освободиться, ей пришлось пообещать хромому сыну, что он станет полноправным богом среди олимпийцев. С этого времени Гефест обслуживал всех богов, изготовляя ювелирные украшения для богинь и оружие для богов. В его активе, среди прочего, скипетр Зевса, лук и стрелы Артемиды, копье Афины.

Он слепил из глины девственную Пандору. Чтобы, иметь помощников в работе, он создал двух золотых женщин-роботов. Для Ахилла он сделал щит, который позволил тому победить во многих битвах. Благодаря ему царь Крита Минос имел металлического робота по имени Талое. Единственная вена соединяла его шею с лодыжкой (техника, известная скульпторам, чтобы, заставить течь воск). Робот каждый день трижды обегал вокруг острова, чтобы отбросить в море корабли захватчиков, приближавшиеся к побережью. Когда сарды вторглись на Крит и подожгли его, Талое бросился в огонь. Горя сам, он хватал одного за другим врагов, пока они все не превратились в пепел. Гефест однажды стал свидетелем ссоры между Герой и Зевсом. Сын вступился за свою мать. Выведенный из терпения, Зевс второй раз сбросил его на остров Лемнос, сломав вторую ногу. С тех пор Гефест мог ходить только с помощью костылей. Однако его руки благодаря этому стали еще сильнее, что было полезно в профессии кузнеца.