Иржи Грошек - Реставрация обеда

Победили здравый смысл и железное расписание поездов, а может быть, и брюнетка, что следовала по площади в заданном направлении.

– Вы курите? – спросила у меня кассирша.

– Вы издеваетесь?! – поинтересовался я.

При каждом вздохе она создавала интересную форму груди и делала это преднамеренно. Морочила голову доверчивым пассажирам. А может быть, играла в надувную куклу.

– В смысле, вам билет в вагон для курящих или некурящих? – пояснила кассирша. – Потому что, – добавила она, – если в вагон для некурящих, то билетов почти нет, а если в вагон для курящих, то билеты еще есть.

Вообще-то, министерство путей сообщения могло бы предложить более разнообразную программу. Например, вагон для веселых холостяков. Или для любителей камерной музыки. Или общий переспальный вагон, для мужчин и женщин, желающих познакомиться.

– Мне в Прагу, – подсказал я.

– На проходящий поезд? – надулась тогда кассирша. – Через три минуты, – добавила она, – есть билет на проходящий поезд в вагоне для курящих, а через двадцать минут в вагоне для некурящих от станции Брно… Что выбираете?

– Мне легче бросить курить, – ответил я. – Как я могу выбирать, не видя ни того ни другого?

– Тогда пойдите и посмотрите на поезд от станции Брно, – предложила кассирша. – Он подан на четвертый перрон.

– Делать мне больше нечего, – признался я.

– Тогда берите билет в вагон для некурящих, потому что проходящий поезд уже прошел, – сказала кассирша, – покуда вы тут со мною разговаривали.

– Безобразие, – на всякий случай возмутился я.

– Ха, – подтвердила кассирша и выпустила из лифчика воздух, весь.

В конце концов, получив билет, я вышел на перрон, чтобы полюбоваться поездом «от станции Брно» и проследить за подвозом съестных продуктов в вагон-ресторан. И единственное, что меня действительно насторожило, это ограниченное количество пива, отгруженное для двенадцати вагонов, не считая локомотива. Но, судя по внешности машиниста, не принимать в расчет локомотивную бригаду было бы ошибкой. И если мы двинемся к вагону-ресторану с разных концов поезда – еще не факт, что я успею вперед машиниста опорожнить вагон-ресторан. Но стоило попытаться. Поэтому я поспешил занять исходную позицию у двери своего купе, чтобы низко стартовать, как только локомотив свистнет…

Надо ли говорить, что на сидящих в купе пассажиров я мало обращал внимания. Меня больше беспокоил свободный проход по коридору, чем люди, не имеющие к нашему забегу с машинистом никакого отношения.

– Простите, но это место занято, – послышалось из моего купе.

– Какое? – поинтересовался я, не оборачиваясь, потому что жирная корова с двумя чемоданами застряла в проходе, а до отправления поезда оставались считанные минуты.

– Сорок второе, – пояснили оттуда же.

– Занято, – подтвердил я. – Мною, – и засунул в купе свою руку с билетом, где ясно была проставлена дата, номер поезда, вагон и, соответственно, сорок второе место, выделенное мне под солнцем.

По всей вероятности, мою руку с билетом рассматривали в купе с превеликой тщательностью, поскольку я ощущал от ладони до предплечья чье-то трепетное дыхание.

– А где же Йиржи? – последовал дополнительный вопрос.

И поскольку поезд тронулся, локомотив просвистел, а корова с чемоданами не сдвинулась с места, я понял, что нынешний забег выиграл машинист. Можно было, конечно, сорвать стоп-кран и объявить фальстарт, но я предпочитал честную игру и вдобавок побаивался допинг-тестирования.

– Что вам, в конце концов, от меня нужно? – Я повернулся лицом в купе, с целью навести там порядок и прекратить бессмысленные вопросы.

Десять глаз смотрели на меня с неподдельным интересом – шесть накрашенных и четыре обыкновенных. Собственно говоря, это была не гидра, а три пассажирки и два пассажира. И как их угораздило набиться в купе задолго до моего прихода?..

– Вам надо отвечать всем сразу или какому-нибудь представителю? – деликатно осведомился я, а они закивали, что можно всем сразу. – Я знать не знаю вашего Йиржи и куда он подевался! Как, кстати, его фамилия?

– Геллер, – подсказали накрашенные глазки.

– Спасибо, – блеснул я своим воспитанием. – Так вот, никакого Йиржи Геллера я не знаю и познакомиться с ним – не хочу.

Думая, что достаточно прояснил для окружающих свою позицию сварливого пердуна, я уселся на сорок второе место и сделал вид, что размышляю о судьбе светил, паря в пространстве. А на самом же деле мысленно переливал из пустого в порожнее: «Будвайзер», «Хольстен» и «Крушовницу». Впрочем, не так явно, то есть – не поскуливая. Поскольку, на соседнем месте оказалась дама в черных чулках и могла бы предположить, что мои утробные звуки – по этому сексуальному поводу. Вторая купейная дама находилась в брючном костюме и ничего подобного предположить не могла. Третья – листала богато иллюстрированный журнал, по всей вероятности, чтобы сравнить меня с Жан-Полем Бельмондо или Арнольдом Шварценеггером…

– Извините, естественно, за беспокойство, – обратился ко мне мужчина, сидящий возле окна, – только на вашем месте должен ехать Йиржи Геллер…

– Что же вы думаете, – огрызнулся я, – вы думаете, что я убил Йиржи Геллера и ограбил? Расчленил его тело, расфасовал по мешкам, смыл с мостовой кровь, вытащил у него из кармана железнодорожный билет, сел в поезд, а мешки с Йиржи Геллером отправил в Оломоуц, на имя своей тетушки?!

– Нет, мы так не думаем, – сказал мужчина. – Во всяком случае, не так подробно, – добавил он.

– И слава богу, – поблагодарил я, – если, конечно, не врете.

– Видите ли, в чем дело… – вмешалась в разговор дама в брючном костюме. – Все мы едем на конференцию, посвященную – не важно чему… Ну, скажем, «Внутренний монолог как средство от изжоги»… Едем и недоумеваем – что же случилось с Йиржи Геллером?

– Могу себе представить, – ответил я, – опираясь на десять минут нашего знакомства… Йиржи Геллер выбросился из окна!!!

– Да что вы говорите! – Дама в ажурных чулках поменяла позу, то есть переложила левую ногу на правую. – Я всегда ожидала от Йиржи Геллера какого-нибудь сумасбродства. Во сколько часов времени это произошло?

– Вы едете на конференцию в качестве докладчиков или в качестве экспонатов? – в свою очередь поинтересовался я, поскольку не ожидал, что мои откровения по поводу безвременной кончины Йиржи Геллера будут восприняты так прямолинейно.

– Я не есть природный носитель чешского языка, – разоткровенничалась дама в чулках. – И не всегда понимаю, о чем тут речь. В данном случае мы разговариваем об Йиржи Геллере, не так ли? Повторите, пожалуйста, что с ним случилось?

Я попытался выйти из ситуации и снова в нее войти. Чтобы окинуть весь этот идиотизм свежим взглядом. Так же я поступал, редактируя женский журнал. Однако чем дольше анализируешь, тем больше уподобляешься. И через месяц я овладел всеми приемами писькиной грамоты не хуже любой из корреспонденток этого женского журнала. Сам того не желая.