О'Санчес - Побег от ствола судьбы на горе жизни и смерти

– Умер дядя мой, брат отца. Все остальное из-за этого… – Гек слушал не перебивая, как всегда, и Красный постепенно справился с волнением, и рассказ пошел более связно.

Красный, Матео Тупа, был по происхождению кем-то вроде индейца, из южноамериканского племени, чуть ли не ацтеков, в незапамятные времена поселившихся в северо-восточных джунглях бабилонского континента. В этом диком, всеми забытом углу, среди невысоких гор, племя прижилось и даже сильно расплодилось, так что административная единица Новые Анды почти поголовно состояла из выходцев этого племени. Шли годы, века. Цивилизация худо-бедно добралась и до этих мест, вместе с потоками переселенцев иного языка и цвета кожи, но до сих пор Анды, так в просторечии называлась губерния, держались особняком от других провинций, считались самым убогим и отсталым уголком страны. Из-за своего условного цвета кожи и характерного разреза глаз Красный и получил свою кличку. Когда ему исполнилось шестнадцать, он повздорил с отцом, бригадиром лесорубов, и пешком ушел в большой мир, в Бабилон. Профессии у него не было, связей тоже – стал бродягой. Прибился к компании таких же бродяг, научился подворовывать. В тюрьму он попал девятнадцати лет от роду, попавшись на грабеже – сумочку вырвал на рынке…

Расовых противоречий Бабилон не знал: все дружно облаивали «чужую кровь», похвалялись своею, но по большому счету ни для карьеры, ни в быту никакого значения не имело – какой ты веры и крови. Вся страна состояла из представителей национальных меньшинств, крупных, средних и мелких. Андины (соплеменники Красного) стояли в этом ряду чуть особняком, но скорее по причине свой изолированности от внешнего мира и отсталости, служащей пищей для насмешек и анекдотов во всей стране. В тюрьме по этому поводу Красный получил самый низкий «социальный» статус из всех возможных, если не считать позорных, парафинов и ниже. И только Гек отнесся к нему без пренебрежения и помог обрести равноправие, а впоследствии и некоторый авторитет. А уж на воле Красный и вовсе сделал впечатляющую карьеру, откуда и прыть взялась… Однако он по-прежнему преклонялся перед Геком, уважал и боялся, не пресмыкаясь, и был с ним предельно честен. Гек и то удивился, когда у Красного глазки завиляли, но вот оно, оказывается, в чем дело…

Племя, разрастаясь, делилось и щепилось на роды, типа кланов, на союзы близких кланов, на враждовавшие или чуждые друг другу кланы. Без родственников человек в тех краях был никем и ничем (Геку живо вспомнилась Сицилия). Так случилось, что все старшие из его клана умерли, а последний – дядька его, отец шестерых дочерей и ни одного сына. А у его отца было трое сыновей. Старший – дурачок, даун (Красный и не подозревал, что привычное уличное обозначение глупого человека – на самом деле диагноз, случайно совпавший в данном определении с истинным положением дел). Средний – по стопам отца пошел лес валить и тоже погиб. Теперь родственники в ультимативной форме потребовали от него вернуться домой и принять на себя все заботы по управлению кланом. Как быть? Отказаться – проклянут навсегда, и мать опозорят, и сестер двоюродных некому защитить. И еще чертова куча теток, бабок, дедок, племянниц. Племяши есть, но все безотцовщина, да когда еще вырастут. Такие вот пироги… Скажи, пахан, что мне делать?

Гек невесело улыбнулся. Красный был его правой рукой – где замену искать? Морской раскрутился еще на пятерик, усмиряя наглецов из актива, Ушастому тоже сидеть больше года, Малыш зелен, Фант слаб. Остальные привыкли кулаками действовать и стволами в ущерб извилинам… Гнедые разве что… Нет, шебутные, неосторожные… Или Арбуз…

– Езжай домой. Коли ты старший в роде – куда деваться… Если бы у меня были родичи – я тоже бы о них заботился. Но – хреново, конечно. Помолчи… Поедешь через неделю, до этого – все дела сдашь мне лично. Сколько у тебя денег? Ну, накопил в смысле – домой с гостинцами поедешь, нет?

Красный помялся:

– Полтарь наберется. Да мотор продам, квартиру…

– Где-то к стольнику. Итого полтораста тысяч. Негусто – на баб небось извел? (Красный славился своей любовью к прекрасному полу и тратил на своих любовниц больше, чем другие на проституток и кутежи.) С меня получишь «прощальные». Рассчитывай на лимон, если неожиданностей не произойдет. Нормально?

– В наших краях миллион – очень большие деньги. Да и здесь немалые… Но послушай, Ларей, может, не надо, обойдусь… Или сумму уменьши – все же я… ну, подставил тебя… Ну, что уезжаю… – Красный не знал заранее, какое решение примет шеф – у того идеи непредсказуемые гуляют. Один из вариантов был, что отпустит, но сумма уж больно велика…

– Ну, ну – занукал. Возьмешь – тебе обустраиваться надо и жизнь сначала начинать. Да еще и женишься, чего доброго… Поверь: если бы я знал способ, как тебя здесь придержать, чтобы ты при этом уши не опустил, – применил бы. Теперь к делу: подготовь письменно перечень объектов и сумм, что ты лично ведешь. В два списка… Нет, лучше один: объекты и суммы. Завтра покажешь и продиктуешь, я к нему своей рукой пояснения впишу, пока не запомню наизусть. То же – с лягавыми. Просветишь насчет ипподрома, я там ничего не знаю. Подробно обрисуешь своих ребят: кто, что, с кем, привычки, слабости… Да, не забудь реквизиты поменять в банке – ты же у нас директор торговой фирмы… Пока на Арбуза, а потом я решу. С профсоюзами я в курсе, кое-что уточнишь по мелочи, но в основном я в курсе. Иди спать. Или вопросы есть?

– Не знаю, Ларей, как тебя благодарить… Не за бабки, за человеческий подход. Недаром тебя все ребята глубоко уважают…

Видимо, крепко волнуется Красный – никогда до сего момента до подхалимажа не опускался… Чего он так боится?

– А вот этого – не надо: все равно ни пенса не добавлю. Вижу – благодарен. Ценю. Так ты уже идешь к двери, или тебе помочь?

– Завтра – как обычно? Иду-иду… – Красный поспешно двинулся к двери: шеф расстроился, может и рыло начистить… Но, похоже, подобру-поздорову отпустит – и то хлеб… Да еще бабки крутые сулился отмерить… Ох, не к добру… Да нет, раз сказал вслух: отпускаю, значит, точка – он по понятиям живет…

– Как обычно, – ответил Гек ему в спину. – Машину не продавай, слышь, Малышу оставь, в счет моего тебе подарка. Справедливо?

– Да, – ответил ему Красный и с облегчением выскочил за дверь…

Гек вздохнул и потянулся налить еще чашечку. Фант мирно сопел за соседним столиком, уронив на руки рыжий панковский хайр.

– Фант… Фант! Притвори ботало и слюни вытри. Всю жизнь проспишь. Сейчас забросишь меня на Якорную – и отдыхаешь. До послезавтра, то есть, если точнее – до четверга, потому что уже два часа как среда наступила. А там в 9:00 сюда подъедешь. Вперед, дружище, заводи мотор. Я сейчас выйду… Да проверь, на месте ли наружка, а то мало ли – сняли часовых, теперь нас дожидаются. Скажешь им: с концами, уже сегодня не вернемся. И прикрой рот, раззява.