Джон О`Фаррел - Лучше для мужчины нет

– Скажи мне, – проговорил я. – Э-э… как ты познакомилась с Моникой?

– Мы же говорили, что вместе работаем.

– Ах да, точно. Так вы на работе познакомились?

– Да.

Джим с Моникой, постанывая, извивались в нескольких ярдах от нас.

– Мне кажется, многие люди знакомятся на работе, – поделился я наблюдением.

– Полагаю, что так.

Последовала неловкая пауза.

– Мне нравится твой… твой…

Я никак не мог вспомнить слово "кулон", поэтому просто показал на него в надежде, что Кейт подскажет.

– Груди? – удивленно уточнила она, опуская взгляд.

– Нет-нет. Господи боже, нет. То есть, они тоже очень красивые, хотя я их не разглядывал, но теперь, когда ты об этом сказала… э-э…

Ну почему, когда нужно, поблизости нет ни одной белой акулы? Могла бы утащить меня под воду и проглотить там.

– Нет, я имел в виду вот это подобие ожерелья.

– Кулон?

– Точно. Кулон. Мне нравится твой кулон.

– Спасибо.

– Пожалуй, я еще немного поплаваю, – сказал я.

Кейт изобразила полуулыбку, а я грубо покинул ее и понесся на другой конец бассейна. Удаляясь от нее, я спрашивал себя, что сейчас делает Катерина. Почти полночь, значит, она, скорее всего, кормит Альфи. Надеюсь, Милли не проснулась. Надо бы закрепить оконную створку над ее кроваткой, чтобы не гремела на ветру. Катерина дважды просила меня, но я так и не нашел времени.

Плавая взад-вперед, я намеренно не поднимал глаз, но когда все же рискнул оглядеться, то обнаружил, что Кейт уже вылезла из бассейна и оделась. Я был так близок к тому, чтобы ее поцеловать, прижаться обнаженным телом к ее обнаженному телу… Этот бассейн казался особым миром со своими собственными законами и моралью. Я так далеко забрался в горы своей холостяцкой Нарнии, что чуть не остался там навсегда.

Больше рисковать нельзя. Кто знает, окажусь ли я в следующий раз столь же стойким, особенно если продолжу пить. В общем, я надумал вернуться в свою берлогу.

– Да-да, пойдем, – согласилась Кейт, когда я решительно заявил, что ухожу.

О, нет, я же пытаюсь проявить стойкость, не надо мне мешать. Но когда мы мчались в машине Джима по Кингз-роуд, Кейт обняла меня, и я не нашел в себе сил попросить ее отодвинуться. И всю дорогу до Балхама ее рука лежала на моих напрягшихся плечах. Роли странным образом поменялись. Я был юной неопытной девушкой, а она – хищным и опытным парнем. Меня влекло к ней, но я знал, что с вожделением надо бороться. Взгляд мой привлекла расстегнутая рубашка, из которой виднелась грудь. Странно, но это меня возбудило, хотя в бассейне я видел, как они резвятся полностью нагие. Сбоку мелькнула женская фигура, толкающая коляску. Катерина. Я оглянулся. Нет, бродяжка с тележкой, груженой замызганными пакетами, – трудно найти женщину, более непохожую на Катерину.

Входя в квартиру, я уже приготовился аккуратно разыграть свою роль. Мы немного посидели и покурили травку, но как только светские условности были соблюдены, я встал и объявил, что иду спать.

– А какая комната твоя, Майкл? – весело спросила Катерина.

И я машинально ответил:

– За ванной, первая дверь налево, – словно она интересовалась лишь для того, чтобы выяснить план дома. Осознав, какой в моих словах содержится подтекст, я многозначительно добавил: – Спокойной ночи, Кейт.

– Спокойной ночи, – ответила она.

И я подумал: "Ф-фу!"

А Кейт похотливо подмигнула мне.

Спустя пять минут я лежал в кровати и нервно смотрел на дверную ручку, ожидая, что она повернется. Я думал над тем, что скажу Кейт: она замечательная, и я нахожу ее чертовски сексуальной, но, надеюсь, она поймет, что я люблю другую и не хочу изменить этой другой. Я все репетировал и репетировал оправдания, пока до меня не дошло, что она так и не появилась. А потом я заснул.

И мне приснилось, что Кейт лежит рядом, целует меня в губы, ерошит волосы; и мне хотелось, чтобы этот чудесный сон продолжался. Я поцеловал ее в ответ, нашарил в темноте ее обнаженные ягодицы, и оказалось, что этим сном можно управлять – в ответ она сжала мои. Я слегка пошевелился, но сон не прекращался. Более того, он стал реальнее. Мою нижнюю губу нежно покусывали, я открыл глаза, и мне улыбнулась Кейт, свежая, чистая, пахнущая хлоркой бассейна. Ее тело вызвало совсем иные ощущения, чем тело Катерины, но все равно очень приятные, и теперь между нами не было никаких барьеров. Все мои барьеры рухнули. Кейт целовала меня долго и крепко, потом провела рукой между ног, а я лишь тихо простонал:

– О боже, ты ведь никому не скажешь?

Когда в ту ночь мы с Кейт в третий раз занялись сексом, она обнаружила, что секс для меня – не тайна за семью печатями. Мы опробовали все позы, которые я изучил на видео в "Путеводителе влюбленных", потом опробовали все позы, которые практикуют в ночных телесериалах. Мы стояли, мы лежали, мы сидели, мы занимались этим в душе, на кровати, на полу, прижавшись к стене. Я, как настоящий мужчина, поднял ее и перенес на другой конец комнаты. Поскольку обе мои руки поддерживали ее ягодицы, она сама наклонила к моему рту бокал шампанского. Большая часть пролилась, и мы порочно смеялись, когда шампанское текло по подбородку и сладострастно шипело там, где моя грудь сходилась с ее грудью. Не опуская ее, левой ягодицей я включил проигрыватель, и по комнате поплыла увертюра "1812 год". Правой ягодицей я прибавил звук. Чайковский сопровождал нас во время занятий любовью. Когда русский гимн начал символически перекрывать "Марсельезу", мы покатились по ковру, борясь за место сверху, а во время "Бородинской битвы" мы яростно кусали друг друга. Когда же вступили струнные, я напрягся, а она застонала под звуки фанфар. Наконец увертюра достигла своего крещендо, а мы достигли кульминации – она закричала "Да! Да! Да!", когда ударили тарелки, выстрелили артиллерийские орудия, и армия Наполеона была остановлена у ворот Москвы. А потом мы просто лежали на ковре, тяжело дышали, а над Россией разносился колокольный перезвон.

По моим представлениям, именно так бы все и было, если бы я решился. Но я не решился. Я не мог солгать своей жене и не мог ей изменить. Я осознал это, когда притянул к себе Кейт и прошептал: "О, Катерина". Я не смог выбросить жену из головы. Целиком выбросить. Отделам моего мозга требовались чуть более толстые стенки, чтобы не позволять мыслям свободно перемещаться в голове.

Реакция Кейт оказалась неожиданной:

– Боже, меня уже много лет так никто не называл.

– Прошу прощения?

– Катериной. Ты только что назвал меня Катериной. Как ты узнал, что я Катерина, а не Кейт.

– Ну… Кейт – это же сокращение от Катерины, разве нет? Я прочел об этом в книге "Выбери ребенку имя". Это не моя книга… я видел ее у друга. У него есть ребенок.