Майкл Муркок - Лондон, любовь моя

— Мисс Бойл-Ансворт?

— А вы мисс Кисс? Приехали посмотреть на вещи моей сестры?

— Да.

Женщина явно стеснялась. Сейчас она была согнута артритом, но когда-то была очень высокой, может быть даже шести футов ростом. У нее была здоровая кожа и румянец на щеках, а темно-серые волосы были завязаны сзади в какое-то подобие поросячьего хвостика. Зеленые глаза, широкий нос, тонкие губы, черепаховые серьги с бирюзой, браслеты и ожерелье, цепочка и пояс, спущенный ниже талии. Берил Кисс тут же постаралась определить, кто она такая. В целом хозяйка дома выглядела как дама из артистической богемы Челси или Блумсбери начала века.

— Моя сестра была вдовой. Ее муж умер еще до войны. Он был врачом в Сингапуре. Руководил там больницей. Не думаю, что вас заинтересует большая часть вещей. Все очень старое. Хоть и не антиквариат в прямом смысле слова. Но вас рекомендовал мистер Виктор, так что я подумала, что дам вам возможность самой все посмотреть.

Мрачный холл, как и ожидалось, был заставлен темной мебелью, до того затертой и грязной, что трудно было определить материал. Там было и несколько картин, которым она уделит внимание чуть позже.

— Очень любезно, — сказала Берил Кисс Мистер Виктор — ваш поверенный?

— Поверенный моего племянника. Он же был поверенным моей сестры. А мой собственный поверенный в Райе, где я живу.

Мисс Бойл-Ансворт говорила с легким акцентом. «Наверняка немка или еврейка», — подумала Берил.

Они проследовали в переднюю гостиную, где были расставлены самые обычные стулья, из одного комплекта с диваном, разные маленькие столики, растения в горшках и фотографии. Натренированным глазом Берил заметила, однако, что рамки фотографий были великолепными экземплярами серебра «Либерти Кимрик». И вообще в комнате было очень много «Кимрика»: вазы, зеркала, часы — явный, словом, шанс найти что-то действительно стоящее. Почти неосознанно Берил кивнула, демонстрируя сдержанное разочарование:

— Что ж, давайте взглянем на другие комнаты, хорошо? Я чувствую себя немного неловко. Мистер Виктор — мой старый друг…

— С вашей стороны так любезно было заехать.

— Я постараюсь осмотреть все как можно быстрее. Я уверена…

— Нет-нет, я никуда не тороплюсь. Я останусь на всю ночь в своем лондонском клубе. Так что я не спешу.

— Что это за клуб?

— «Нью-Кавендиш».

— Тогда вы должны знать леди Кенуик. И миссис Беренгори, возможно?

— Не близко. Сейчас я редко посещаю клуб. — Мисс Бойл-Ансворт смущенно улыбнулась.

— А леди Беттертон?

— Да, с ней мы довольно хорошо знакомы. — Улыбка облегчения

Этой смесью из светской беседы и лести Берил установила контроль над положением:

— Тогда позвольте мне вас подвезти. Я еду как раз в ту сторону.

— Буду вам очень обязана. Здесь трудно с транспортом. И долго идти до остановки.

— Ну что? Давайте быстро взглянем на другие комнаты. К концу обхода Берил Кисс заметила миниатюрного Холмана Ханта, двух высококачественных Палмеров, несколько средненьких прерафаэлитов и английских акварелистов, Сар-джента, Уистлера и одного Мане, почти наверняка Мане, несмотря на скрытую тяжелой рамой подпись. Еще она увидела два образца «шератона», столовый сервиз «Веджвуд», большое количество «Минтона» и несколько отличных мейсенских статуэток.

В машине она постаралась, чтобы у мисс Бойл-Ансворт создалось впечатление, что она делает какие-то сложные вычисления, и перед тем, как завести мотор, пробормотала:

— Если семьсот пятьдесят было бы для вас приемлемо… Мисс Бойл-Ансворт пришла в замешательство и радостно согласилась:

— Это слишком щедро, по-моему. Вы уверены? Я бы так хотела поскорей от них избавиться.

— Я выпишу чек, хорошо? Когда буду вас высаживать. — И Берил двинула машину вперед.

— Ах, что вы, что вы, можно и не торопиться. Но наверное, так было бы лучше, потому что ничего не застраховано. — К весьма значительному удовлетворению Берил, мисс Бойл-Ансворт покраснела.

— Если, — сказала Берил сочувственно, — вы готовы доверить мне ключи, то я бы могла пристроить все. У меня есть доверенные люди.

— О, тогда бы вы сняли с меня такую большую заботу! — И мисс Бойл-Ансворт удобней расположилась на сиденье.

— Да, такие вещи доставляют иногда много хлопот. — Берил плавно направила машину к перекрестку, проехав под железнодорожным мостом. — Мои собственные родители погибли в прошлом году. И нам с братом пришлось заниматься их вещами.

— Попали под бомбежку? — С благодарностью за общую тему.

— Ракета. Они ехали в поезде.

— Как ужасно.

Берил переключила скорость, стараясь не показать этим жестом охватившее ее чувство триумфа.

рыба картошка с копченым лососем отличный акулий завтрак фугас угодил прямо в монастырь зеленную лавку зацепило тогда же если нынче вечером он не придет домой тогда завтра найдет в своей постели молочника вот не везет значит с уксусом было бы пожалуй пикантнее вот штунк он гадит себе в гаткес а все от него без ума ну и бондитт ну и бондитт шлуб а его папаша лучший пекарь в Брикстоне слонче жуз гасло

Переходя дорогу у светофора рядом с Брикстон-Таун-Холлом, Данди Банаджи помахал Берил Кисс, но она была занята разговором с пожилой женщиной. Данди проводил взглядом машину, решительно двинувшуюся в сторону невидимой реки, и пошел к автобусной остановке у универмага «Бон-Марш», чтобы доехать до арендуемой им квартиры в многоэтажном доме сразу за Смит-Сквер, в Вестминстере. Все остальные жильцы были похожи на политиков, проводивших там лишь часть своего времени, благодаря чему уик-енды бывали исключительно тихими, мирными. Ему было бы жалко навсегда съехать отсюда. Он смотрел через дорогу на разрушенный дом и думал о том, сколько людей там погибло. С «Фау-2» нет шансов добраться до убежища. «Фау-1» были ужасны, но их хотя бы было слышно, а «Фау-2» несется быстрее звука. Вы могли сидеть у себя в гостиной и слушать радио, когда вдруг, откуда ни возьмись, вот она — беззвучная смерть. Сколько еще могли выдержать лондонцы, у которых не осталось уже никаких сил? Хотя на такого рода вопросы существовал негласный запрет, в Департаменте эту тему поднимали не раз, несмотря на то что чиновники старались не касаться гражданских дел.

Он сел на автобус 109 маршрута, который шел в Вестминстер. Сел внизу на скамейку. Когда они добрались до Стоку-элла и Кеннингтона, он смутно почувствовал, что покинул самую опасную зону. Поскольку у Джозефа не было телефона, он попросил Данди по приходу домой позвонить миссис Кисс в Харроу и передать ей, что Джозеф задержался в Саут-Энде и приедет утром. Предположив, что женщина была родственницей мистера Кисса, Данди удивился такой таинственности, поскольку чувствовал, что они стали уже очень близки друг другу, хотя Джозеф начал приглашать его к себе домой в Брикстон всего несколько месяцев назад. Кто эта женщина? Мать Джозефа? Его жена? Никогда не знаешь, что они скрывают, эти англичане. Он достал записную книжку и набросал в нее свои наблюдения, поскольку с тех пор, как японцы потерпели поражение и ситуация в Индии нормализовалась, он собирался написать для одной из индийских газет серию статей об английской жизни и обычаях. Автобус трясло, и писать было трудно. Если индийским газетам его материал не понравится, он обратится в какой-нибудь нью-йоркский журнал. Перед войной он напечатал несколько статей, хотя редакторы постоянно меняли свое мнение, и невозможно было рассчитывать на их честность. Закрывая шариковую ручку колпачком, он заметил, как обтрепался рукав его спортивного пиджака. Это был его единственный приличный летний пиджак. Он решил, что попробует отвезти его в ателье на Пиккадилли. Там на пиджак поставят кожаные заплатки на локти. Как только автобус пересек Вестминстерский мост, Данди положил ручку и записную книжку в карман и приготовился сходить.