Мартин Эмис - Деньги

Уйдя с работы и поставив все на фильм, я тоже оказался в подвешенном состоянии. Так откуда ж мне знать, чем заполнить день? Понятия не имею. Может, посоветуете что-нибудь? Деньги здесь плохой советчик. Так ведь и проваляюсь в койке без малейшего понятия до тех пор, пока... Пока что? Жизненный опыт, конечно, полезная штука, но зачем так долго? Проснись и пой, вперед и с песней, одна нога здесь, другая там, ну же!.. Ну же! Я дрейфую, дрожу, бреду на ощупь, слепо шарю — и вот я наконец у цели, полураздетый на кухне с сигаретами и кофеварочными фильтрами. Иногда вредные привычки могут очень даже полезную службу сослужить; по крайней мере, заставляют вылезти из-под одеяла. Я смотрю в окно, вижу улицы, небо цвета подмокшего сахара— и я ошеломлен этим, сбит с толку, поставлен в тупик. Сами окна чуть более понятны. Двойные рамы остеклены грязью. Они похожи на ветровое стекло «фиаско» после пробега в тысячу миль, испещренное почерневшей кровью насекомых девятисотмильной давности, пунктиром сажи, отпечатками пальцев немытых призраков. Даже грязь подчинена каким-то закономерностям, стремится к систематизации... Когда я ушел с работы, ощущение было, словно в конце семестра, словно субботним утром, великолепное ощущение, прямо как чего-то незаконного. Но конец означает, что должно начаться что-нибудь другое — а я так до сих пор и не почувствовал, что, собственно, должно-то начаться. Пока что ощущение никакое, на редкость хреновое. Селина встает рано. Уличный инстинкт (свидетельством которому — заострившийся подбородок, даже острые зубки) гонит ее в мир денег, курсов обмена. У нее доля в том бутике в Челси, почти на краю света, ну помните, я говорил, там заправляет эта ее подруга, Хелль, очень полезная подруга. Селина хочет, чтобы я вложил в их бутик деньги. Вкладывать я не хочу, но, похоже, придется. В таком случае не видать мне этих денежек как своих ушей.

В итоге я раскладываю пасьянс. Мартинина книжка лежит закрытая на прикроватном столике — я так и не сдвинулся с первой фразы, так и не понял, что там за лазы. Я перевожу взгляд на телевизор, на видеомагнитофон. Когда-то я мог похвастать довольно приличной коллекцией видеокассет, но сейчас ни на что продолжительное меня не хватает. Всю порнуху я видел уже раз сто, да и зачем она мне сейчас нужна, с Селиной-то. Я кормлюсь ежевечерними дозами хаотичной телеснеди. Короткометражки о дикой природе, комедийные сериалы. Футбол, бильярд, боулинг, «дартз». «Дартз»! О-хо-хо. Скоро и я буду такой же, как эти пузаны с их кружками и мишенями, страшные люди. А потом, ссутулив плечи и уставив взгляд на изуродованный тротуар, я шаркаю в кабак, пристраиваюсь в углу у огня, хлебаю пиво и изучаю таблоид.

Русские покажут Польше, где раки зимуют. На месте русских я сделал бы именно так, чисто для поддержания престижа — в смысле, надо же задавить слух в зародыше. Похоже, принц Чарльз крутил интрижку с одной из сестер Дианы — давно, прежде чем понял, что во всей семье леди Ди самая безбашенная. Очередной затюканный супругой судья присудил какую-то телку к десяти фунтам штрафа за убийство молочника — предменструальный синдром, ПМС. Говорят, Англия и Штаты не в лучшей форме. Ну так что удивительного? У них во главе актеришка, у нас баба. Опять беспорядки в Ливерпуле, Бирмингеме и Манчестере, старые кварталы оставлены на позор и разграбление. Извините, парни, но у ПМ [29] как раз ПМС. Какая-то женщина отдала своего пятилетнего сына незнакомцу в кабаке за пару пива. Она ушла от своего сожителя, безработного.

Я решаю простенький кроссворд. В зале автоматов играю в звездные войны, дергаю рычаг однорукого бандита. И ощущение при этом, как у робота с роботом-партнером, платным партнером. Мы оба однорукие бандиты. Захват, толчок, разворот на триста шестьдесят, пинок, увертка, разворот на сто восемьдесят, победа, поражение. Нынче все делается автоматически — автозахват, автопинок, призовая игра. От машин меня тошнит, и без разницы, проигрываю я или выигрываю.. Но будь у них тут даже просто дырка в стене, я бы все равно сунул туда деньги. Перебираюсь в другое заведение, ем дрянную еду, пью дрянное вино. Просаживаю бабки в букмекерской конторе. Обхожу газетные киоски и разглядываю девиц в журналах. Возвращаюсь домой, падаю в койку — и опять все по новой. Ничего не понимаю, и никто не может мне помочь. Сижу как на иголках. Когда-то энергия била из меня фонтаном. Сегодня достаточно сказать только слово «энергия», как я тут же брык с копыт долой от усталости. Пока Дорис Артур не закончит сценарий, заняться решительно нечем. Что до бюджета, мой первый помощник Микки Оббс сидит до первого дня съемок на предварительном гонораре размером в полставки, равно как и Дес Блакаддер с Кевином Скьюзом. Прикинуть бюджет спокойно может и Микки.

Взять хоть вчерашний день.

Одиннадцать сорок пять, и я завалился в «Джека-потрошителя» — самый дальний из моих ближайших пивняков. Народу в гадюшнике собралось не смертельно много, но девица за стойкой все время куда-то пропадала или старательно прятала глаза. Двое-трое новоприбывших были тепло встречены, внимательно выслушаны, прилежно обслужены и даже не обсчитаны — но ни на мою протянутую пятерку, ни на отрывистые «Кгхм, прошу прощения...» никто не реагировал. Что ж, не на того напали.

— Ну что? — громко сказал я. — В смысле, есть у меня шансы, если еще месяцок-другой поторчу тут?

На меня обернулись — но не барменша. Та подошла к кассе и выбила чек; со звонким дребезгом отъехал ящик с мелочью. Сохраняя натянутое выражение (нет, на прирожденную барменшу она никак не тянула), отдала сдачу перед самым моим носом, который давно должен был разъяренно побагроветь.

— Вас не обслуживаем, — заявила она.

Лицо ее дрогнуло, и наконец она встретила мой взгляд. В маленькой вселенной ее лица все было на месте, чинно-благородно. Народ у стойки навострил уши.

Для справки: когда я только вошел, мне очень хотелось выпить. И это было пять минут назад.

— Чего?! — спросил я. — Как это не обслуживаете? Что вдруг?

— После того, что вы тут устроили вчера вечером...

— Как это вчера вечером? Ноги моей тут вчера не было.

— Вы даже не помните, так напились. Джером! — позвала она. — Джером!

Джером — крашеный блондин, с серьгой в ухе и весь в джинсе, — с неохотой оторвался от окна, где у него был выстроен игрушечный город печек и микроволновок.

— Да?

Это был вклад Джерома. Девица занялась чем-то своим.

— Расскажи ему, — бросила она через плечо. — Это же он тут был вчера вечером.

— Какой, на хрен, вчерашний вечер? — спросил я. — Заладили да заладили. Говорю же, ноги моей тут не было вчера.

— Секундочку, — сказал Джером. — Флора, по-моему, это позавчера было.

— В воскресенье вечером.