Жильбер Синуэ - Дни и ночи

Рикардо оглядел все вокруг, словно с минуты на минуту ожидал появления загадочного силуэта из своих кошмаров. Ему бы отступиться, больше не думать об этих сказках, об индейских племенах и прочем вздоре. Но он симпатизировал доктору Толедано, очень уважал его. Итак, в час, когда на небе пылал закат, этот человек, всегда считавший себя здравомыслящим, вдруг уверовал во все эти химеры.

Рикардо встал со скамьи и направился к машине. Шофер, должно быть, уже беспокоится.

А если все снова начнется сегодня ночью? Тоска, подкравшись незаметно, подступила к горлу. Так больной, страдая, знает, что врачи бессильны определить болезнь.

— Все в порядке, сеньор Вакаресса? — Луис Агуеро осторожно посмотрел на него.

— Мы возвращаемся.

Он опустился на заднее сиденье.

«Панхард-левассор» медленно тронулся к дому.

Была суббота, все старались уехать из столицы, где стояла угнетающая влажность, но тем не менее на авениде Коррьентес царило оживление. Эта городская артерия, долгое время не имевшая названия, с некоторых пор была охвачена странной лихорадкой. Застроенная кафе, ресторанами, книжными магазинами и театрами, она получила название «улица, которая никогда не спит».

Они подъехали к углу Хуан-Хусто.

Старик с прямыми волосами стоял на тротуаре. Рикардо почувствовал, как вдруг заколотилось сердце. Возможно ли это? Индеец! В Буэнос-Айресе? В патрицианском квартале города?

— Остановитесь, Луис! — Здесь?

— Да, остановитесь!

Он возбужденно выскочил из машины и бросился к старику, собиравшемуся перейти проезжую часть.

— Эй! Минуточку!

Ни тени удивления не отразилось на лице индейца. — Ты помнишь меня? Мы встретились в…

— Да. В трактире «Флорида». В тот день ты убежал от меня как от пожара.

Все это выглядело теперь смешным. Лучше бы вернуться в машину. Ему показалось, что это не он сам, а кто-то другой спросил старика:

— Мы можем поговорить?

— Почему бы и нет. Но прежде покажи мне дорогу в порт. Вот уже час я кружу по городу. Этот город — настоящий лабиринт, головоломка какая-то…

Рикардо чуть было не возразил, что тот ошибается, ориентироваться в Буэнос-Айресе — детская забава, поскольку весь город разделен на квадраты и все улицы проходят под прямыми углами, но предпочел ответить:

— Я провожу тебя в порт.

Он показал на Луиса, с любопытством смотревшего на них с переднего сиденья «панхарда»:

— Это мой шофер. На машине мы доедем быстрее.

— Зачем? Ты разве спешишь? — спросил индеец и, не ожидая ответа, произнес: — Я предпочитаю идти.

— Мы будем там через три четверти часа!

— Час, минута, день. Все это городские понятия, друг. Расскажи мне лучше о временах года. Тебе неизвестно, что время — иллюзия, придуманная живущими взаперти?

Рикардо сделал знак Луису медленно ехать за ними и попросил:

— Напомни мне свое имя.

— Янпа. Я тоже жил как по стрелкам. Это было в Нороесте, там, высоко, недалеко от Рио-Хондо. В лесах, где растут циратонии. Белые люди решили построить возле озера дома.

Рикардо решился прервать его:

— У меня к тебе вопрос. Почему ты подсел ко мне в кафе? Почему назвал меня шаманом? Почему говорил мне о большом путешествии?

Янпа рассмеялся:

— Ты сказал, что у тебя ко мне вопрос. Я насчитал три. Я подошел к тебе, потому что узнал тебя среди тысяч других. Ты обладаешь даром.

— Каким даром?

— Даром видеть дальше других. Каждая частица Вселенной доступна зрению духа. Да вот только люди-то слепы. У кого достаток, у кого честолюбие, у кого масса ничтожных повседневных дел. А ты можешь видеть. Следует только научиться этому. Я уже сказал тебе: ты шаман. Мостик между миром духов и миром живых. — И он повторил: — Ты можешь видеть.

— Видеть! Но что?

— Просто жизнь. Могучий поток жизни. Поток вчерашний, сегодняшний, завтрашний. Тот, кто сидит на берегу, способен наблюдать зарождение потока и его конец. Это нелегко. Этого может достичь только опытный шаман.

— Ты еще скажешь мне, что можно предсказывать будущее?

— Будущее и прошлое.

— О прошлом мы знаем. В чем здесь интерес?

— Прошлое, о котором я говорю, — это прошлое до прошлого и до всех других прошлых.

— Прошлое до прошлого? Что-то непонятно.

— Неужели ты так наивен, что считаешь, будто мы проживаем только одну жизнь? Мы рождаемся, умираем, и все?

— Я…

— Нет. Мы живем, умираем, живем, умираем… до бесконечности.

Вакаресса слегка пожал плечами:

— Реинкарнация, воскрешение… У нас только шарлатаны защищают подобные теории.

— Это не потому, что люди думают по-разному, а просто все люди неизбежно заблуждаются. Возьмем пример. Представим, что ты показываешь моим братьям один из ваших графиков, которые я видел на стройке. Ты понимаешь, о чем я? О тех цветных линиях, изгибающихся зигзагами на больших белых листах в клеточку со множеством цифр. Как ты думаешь, что они увидят? Ничего, кроме черточек, в которых нет смысла. Наоборот, человек из города — ты, быть может, — будет смотреть на то же самое с беспокойством, представляя, что это линии судьбы, означающие увеличение или уменьшение богатства. Тебе понятно, нет?

Рикардо не успел возразить.

— Возьмем другой случай. Оставь двух людей одних в лесу. Мои братья начнут прислушиваться к языку деревьев. Твои же начнут думать, как бы эти деревья срубить, чтобы построить из них тюрьмы и посадить туда всех ставших сумасшедшими, не разрешив им видеть деревья. Все здания — тюрьмы. Тебе это хорошо известно.

— Ты упомянул о стройках. Ты там работал?

— А разве я не упомянул о тюрьмах? Да. Я натрудил свои руки, строя каменные дома, больницы, рестораны.

Они прошли половину авениды Корриентес. В самом конце были лиман и порт.

— Стало быть, ты не веришь, что человек, животные — все, кто живет и умирает, — способны вернуться к жизни и снова умереть?

— Рискую принести тебе горе. Нет, все это вздор. — Индеец остановился. — Ответь мне. Почему вы, христиане, все время твердите: «Христос сказал „да“», «Христос сказал „нет“». Вы знали его?

— Мы и не могли его знать. Он жил две тысячи лет назад.

— В таком случае как ты можешь быть уверен, что все это не… — Он сделал многозначительную паузу и продолжил: — Что это не вздор?

— Потому что так написано в Библии. Люди, знавшие Христа, рассказали его историю.

— Две тысячи лет! И кто автор этой книги?

— Признаюсь, это точно неизвестно.

— Твоя Библия как человек, который видел человека, видевшего медведя. А ваш Бог? Где он? Можете вы дотронуться до него? Увидеть его?

— Твой вопрос бессмыслен. Бога невозможно увидеть, а тем более коснуться. Бог непостижим.

— Непостижим? Что означает это слово? — Он недоступен нашему пониманию.

— Я ничего не понимаю. Рикардо стал терять терпение.