Данияр Сугралинов - Кирпичи

На крыльце спал Вася. Полкан с поводком под ногами заинтересованно ковырялся в чьих-то какашках. С балкона высунулась Катерина, Васина жена, и истошно закричала:

– Василий! Да что же это такое, а? Василий! Живо домой!..

Дослушивать я не стал. Перепрыгивая через ступеньку, резво поднялся к себе на этаж.

Дома скинул тренировочный костюм, и попробовал отжаться. Р-ра-азз… Рухнул на пол. Офигеть! Лет пять назад свободно делал двадцать отжиманий. Да уж. Встал, потряс руками. Второй подход оказался успешнее – два раза. В третий подход кое-как осилил один раз, руки тряслись и дрожали.

В принципе, ничего страшного. Я через это уже проходил. Уже через месяц близко подберусь к прежним показателям – двадцать-тридцать отжиманий за подход. А через два доберусь до сорока. Главное – не бросить.

Теперь подтягивания. Повисев, словно сосиска, я, извиваясь как змей, все-таки смог подтянуться один раз. Отдохнул и сделал еще два подхода.

Все, теперь в душ.

Быстро помылся и начал экспериментировать с температурой воды. Тепло, горячо, резко холодно. Душа ушла в пятки, перехватило дыхание, ледяная вода смывала сонливость и апатию. Раз, два, три, четыре… И опять тепло. Здорово!

По всему телу эйфория, а в голове – благодарность самому себе за то, что хватило воли воплотить задуманное. А самое главное – никаких следов похмелья не осталось!

Все утро думал о Лиде и Рите. Обе красивые, но одна – любовница Ткача, а вторая – свободна. Лида меня терпеть не может, а Рита относится ко мне очень хорошо.

Вот только люблю я Лиду. А любовь зла.

Придя на работу, первым делом пошел к Кацюбе. В приемной сидела Ритка и набирала какой-то документ на компьютере. Увидев меня, бросила печатать, заулыбалась.

– Привет! Как дела? Как вчера встреча прошла? Нос целый?

– Нос целый, встреча прошла нормально, – ответил я. – Кацюба у себя?

– Да, у себя, – сказала Рита. – Но у него посетитель. Присядь на диван, подожди пока.

Я сел на диван. Краем глаза наблюдал за Риткой. Невольно сравнивал ее с Лидой. Нет, в красоте Маргарита ни в чем не уступает Лиде. Голову запрокинул на кресло, прикрыл глаза.

– Сережа, ты можешь зайти!

– Спасибо, Рит.

Ох, блин, чуть не уснул ведь. Зарядка-зарядкой, а спал-то я всего около часа. Поправил галстук и зашел к генеральному.

– Станислав Евгеньевич, можно?

– Входи, Сергей.

Я закрыл дверь и сел напротив Стаса. Он упер локти в стол и о чем-то думал. Потом открыл ежедневник и стал рисовать треугольники. Наконец поднял голову и сказал:

– Выкладывай.

– Я решил остаться, Станислав Евгеньевич.

– Отлично. Твой трудовой договор мы пересмотрим… в сторону увеличения заработной платы. В декабре Михаил Степанович уходит в отпуск, поработаешь на его месте – исполняющим обязанности моего зама. Справишься?

– Справлюсь, – мне стоило больших трудов сказать это твердо.

– Вот, поработаешь с месячишко, освоишься, контакты наведешь, – Стас тяжело вздохнул. – Со здоровьем у меня последнее время, Сергей, нелады. Сердце пошаливает, одышка.

Я внимательно слушал. К чему же он клонит? Вдруг открылась дверь, ведущая в вип-комнату. Оттуда, широко улыбаясь, вышел Лёха. Я потряс головой, уж не снится ли мне все это?

– Мне уже далеко за шестьдесят, и я решил отойти от дел, – продолжил Кацюба. – Конечно, мне не хотелось отдавать свое детище кому попало, и после долгих поисков по рекомендации друзей я вышел на Алексея Алексеевича Верняка. Алексей согласился выкупить мою фирму…

Лёха картинно поклонился. Я подумал, что рекламное агентство «Расмус Медиа» – хорошая покупка.

– Да вы уже знакомы. Алексей Алексеевич сразу сказал мне, что хочет поставить руководить нашим рекламным агентством настоящего профессионала. После долгих раздумий я понял, что кандидатура только одна – это ты, Сергей.

– Да, Серег, ты подходил по всем параметрам, но если бы мы тогда тебя сразу сделали руководителем, твои комплексы и забитость сделали бы из тебя плохого директора, – серьезно сказал Лёха, для меня теперь уже Алексей Алексеевич Верняк. – Авторитет ты должен был заработать сам.

– Да, Сергей, – продолжил Кацюба. – Ты же был самой настоящей тряпкой, об которую все вытирали ноги. И тогда Алексей вызвался помочь тебе. Но помочь ненавязчиво. Результат мы видим есть, да какой! Даже Маргариту чуть не соблазнил, мою прелесть! Ха-ха-ха! Эх, Сережа, Сережа…

Я сидел и думал…

– Сережа, Сережа! Проснись! – услышал я далекий голос Риты.

Она взяла меня за руку и будила меня. Я открыл глаза.

– Извини, Рит, – вяло протянул я. – Практически не спал сегодня.

– Да с кем не бывает. Проснулся, соня?

– Ага, – улыбнулся я.

– Ну иди к Кацюбе. Он уже ждет.

Казалось, Кацюба абсолютно не удивлен известием, что я остаюсь. О повышении зарплаты и повышении он вообще словом не обмолвился, я же решил этот разговор отложить на потом. Судя по настроению Кацюбы, сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы просить повышения.

В наши сети как раз крупный клиент попался, настолько крупный, что халтурить значило поставить на репутации фирмы крест. Проект поручили Лидке, но она настолько была погружена в свои амурные дела, что наиболее ответственную часть поручила Панченко. Это было до начала их романа.

Теперь в моем отделе воцарились хаос и паника. На носу – срок сдачи проекта, Лидка носится с бумагами и дисками из отдела в отдел, а Панченко обиженно дуется и делает вид, что она для него – пустое место. Малыш-малыш… Тебе бы больше внимания работе уделять, а не в служебный роман играться.

Сначала Костя ходил весь такой влюбленный, что ему было не до проекта. Теперь, угнетенный разрывом с Лидкой, он всем своим поведением показывал, что работать в одной фирме с такой стервой как Фрайбергер полностью противоречит его принципам и идеалам. Боже мой, ведь это так просто – не путать личные отношения с рабочими. Жаль, но Костя сам до этого не дошел.

Окончательно в своей правоте я убедился, когда взмыленная Лидка попросила ей помочь. Мне стоило великих трудов и внутренних взываний к своей новой философии, чтобы отказать ей. Тому были объективные причины – своей работы было валом.

И только когда над Костей нависла реальная угроза не закончить успешно испытательный срок, он зашевелился.

А после обеда в столовой Лида с Панченко долго о чем-то беседовали на улице. Панченко остаток дня просидел над бумагами молчаливо-мрачный и расстроенный.

Вид отверженного Кости придал мне уверенности, и я решил сегодня же вечером пригласить Лиду в кино или в ресторан, хоть куда, не важно. Пошла же она с Панченко. А чем я хуже?

В ожидании этого, остаток рабочего дня пролетел для меня незаметно. Наконец я выбрал момент и вытащил Лиду на лестницу на перекур.