Михаил Барщевский - Командовать парадом буду я!

Только на следующий день Илона высказала свою точку зрения – говорить должен сам Вадим. В противном случае Марлен расценит все это как детскую блажь, авантюру. Кроме того, только Вадим, сам, сумеет толково изложить суть идеи.

Михаил Леонидович, который и так побаивался идти на разговор с Марленом, – вдруг тот откажет, а Вадим этого никогда не простит, – с удовольствием прикрылся мнением жены.

Когда Вадим посвятил Марлена в свои планы, тот от гнева чуть не лопнул!

– Вы хотите развалить адвокатуру?! Мы пытаемся добиться запрета юридических кооперативов, а вы предлагаете, напротив, плодить их за счет адвокатов? Вы, Вадим Михайлович, просто рехнулись!

Вадим был готов к взрыву. И когда Марлен начал кричать, понял – этот разговор он выиграет. Обязательно!

– Нет, Марлен Исаакович! Не я. А те, кто думает, что можно повернуть историю вспять! Неужели вы всерьез полагаете, что в обществе возможно проявление частной инициативы здесь и здесь, а здесь и здесь – нельзя? Это только вопрос времени. Ящик Пандоры открыт! Первое кооперативное кафе – это начало конца плановой системы в целом! Это конец монополии прачечных, Госстраха, Аэрофлота, городских таксопарков. И адвокатуры! Поймите, и адвокатуры! Может быть, даже в первую очередь!

– Да что вы несете? Знаете, не все глупости, которые пишут в «Московских новостях», надо повторять вслух!

– Этого в «Московских новостях» не писали. Егор Яковлев слишком умен, чтобы перепечатывать Ленина и Маркса.

– Что? – опешил Марлен.

– Да, Марлен Исаакович! Ленина и Маркса. Перечтите на досуге. У Маркса, разумеется, «Капитал», а у Ленина – все работы, посвященные НЭПу. Я недавно перечитал. Ох, не дураки были ребята! – Вадим примиренчески улыбнулся.

Марлен смотрел на Осипова, вытаращив глаза.

– Вы что, действительно перечитали «Капитал»? – наверное, именно таким же тоном Марлен поинтересовался бы у Вадима, правда ли, что тот ест живых лягушек.

– Да, – продолжая мирно улыбаться, подтвердил Вадим.

Марлен помолчал с минуту, потом неожиданно спросил:

– А как мы можем спасти адвокатуру от этих халтурщиков из юридических кооперативов? Как вы считаете?

Ударение на «вы» не застало Вадима врасплох.

– Это-то совсем просто! Сейчас создание кооперативов возможно при исполкомах. Нам надо добиться лишь того, чтобы юридические кооперативы регистрировались по-прежнему исполкомами, но создавались при коллегиях адвокатов. При всемерной нашей поддержке!

– Бред! – не выдержал Марлен.

– Подождите! Вы сами меня учили выслушивать аргументы оппонента. Особенно если он дурак. Так?

Марлен вынужденно улыбнулся.

– Было…

– Лучший способ обезвредить противника – намертво зажать его в своих объятьях. При этом желательно с милой улыбкой на устах.

– Прикрывающих такие клыки, как у вас? – хмыкнул заведующий.

– Не прибедняйтесь! – огрызнулся Осипов.

– Дальше! – Марлен сделал вид, что не заметил дерзости.

– А дальше – задница! – Вадим перестал сдерживать эмоции. – Задница, потому что конференция коллегии никогда эту идею не подержит. И выступит за ликвидацию юридических кооперативов. Соответствующая резолюция будет принята подавляющим большинством голосов. И кооператоры радостно завопят: «Вот! Они боятся конкуренции!» А при том, как нас любит советская власть, с этого момента кооператорам от закона будет дан зеленый свет по полной программе!

– Боюсь, вы правы. – Марлен сидел мрачный, набычившийся и какой-то обессиленный. – А что у вас за идея со строительным кооперативом? Расскажите еще раз.

Больше часа Вадим рассказывал, отвечал на вопросы Марлена, записывал в свой блокнот те из них, на которые ответа пока не было. Что-то и Марлен подсказывал сходу. Сам спросил – сам ответил.

– Ладно! Попробуйте. Я вас прикрою, если что. Но не зарывайтесь! – Заведующий наконец согласился. В глазах его гуляли огоньки азарта. Такого Вадим раньше никогда не наблюдал.

– У меня одно условие. Ваша дочь будет работать со мной. А жена вместе с моими отцом и тещей станут членами кооператива Аксельбанта.

Марлен резко посуровел:

– Желаете получить заложников? Вам мало моего слова?

– Нет, просто не хочу через пару месяцев иметь завистников в лице вашей семьи, – с вызовом ответил Вадим.

Марлен долго молча смотрел на Осипова. Размышлял.

– Думаю, если вы не сломаете себе голову, то скоро, лет через 10, я буду гордиться тем, что когда-то вас чему-то учил!

– Ну, а я эти 10 лет пока что буду гордиться тем, что чему-то учусь у вас! – Вадим улыбнулся. Хотел приветливо, а получилось самодовольно и нагло.

– Пошел вон, нахал! – миролюбиво закрыл разговор заведующий.

Вадим ушел.

Приема у дверей Марлена дожидалось человек 10. Но он еще 20 минут просидел в одиночестве, думая о чем-то своем. Потом снял трубку и позвонил жене.

Вадим, не успев переступить порог, начал рассказывать Лене о разговоре с Марленом. Не тут-то было!

– Послушай, что наша дочь выкинула! – Лена раскраснелась, будто только вернулась с мороза. – Она занимается бизнесом! Обобрала всех своих одноклассниц и весь наш двор!

– Сколько она наодалживала? – Испугался Вадим.

– Ничего она ни у кого не одалживала! Все намного хуже!

И пока Маша, как мышка, тихо сидела в своей комнате, не высовывая носа, Лена обрушила на Вадима взволновавшую ее историю.

Все началось с того, что во время зимних каникул, живя у «свесей», Машка научилась шить. Эльза Георгиевна, как только правнучка выказала интерес к швейной машинке, решила, что пробил ее час в воспитании подрастающего поколения. С немецкой педантичностью бывшая дворянка показала Маше все известные ей хитрости машинного рукоделия.

К концу каникул Машка сама сшила бальные платья для всех своих кукол. Проблем с тканями не было, поскольку ни бабушка Эльза, ни Ил она никогда ничего не выбрасывали. В ход пошли и неиспользованные куски отрезов, и побитые молью меховые воротники, споротые со старых пальто, и кусочки отцовских галстуков, которые Михаил Леонидович перестал носить, и все остальное, что только можно было присобачить к кукольному платью с помощью швейной машинки или иголки с ниткой.

Юная портниха не обошла вниманием и огрызки сломанной бижутерии, и россыпи бисера и стекляруса, которые также, разумеется, хранились на всякий случай в отдельных коробках.

Собственно, эту часть истории Вадим уже знал. Когда дочь вернулась после каникул, его даже позабавило, что Лена, которая сама шить не умела, отнеслась к новому Машкиному увлечению снисходительно-ревниво. Сам же он только пошутил, что хотя бы дочь, в отличие от жены, не будет звать его, чтобы вставить нитку в иголку. И забыл.

Однако Маша, как выяснилось, пошла дальше.