Михаил Барщевский - Командовать парадом буду я!

Вечер проходил весело, настроение у всех было хорошее. Выпили за Сергея, за Вадима, за Татьяну, породившую их союз. Потом за Лену, без помощи которой союз бы не состоялся. Потом опять за Лену, за ее мучения с Вадимом в течение всего суда. Потом за Милу, верную жену, обеспечивавшую тылы. (При этом Мила подумала, что, наверное, Сережа ее похвалит за экономию семи тысяч из десяти, предназначенных для адвоката.) Потом за маленького Сережку, который скоро увидит папу. Потом… Словом, хорошо выпили.

И вдруг Мила спросила:

– Скажи, Вадим, а у Сережи была любовница?

Лена поперхнулась минералкой, которой сопровождала последние тосты, почувствовав, что хмелеет, и, вмиг протрезвев, сильно толкнула Вадима ногой под столом.

Вадим не отреагировал. Он обладал счастливой особенностью – не пьянеть. Вернее, возможно, он и мог бы опьянеть, выпей лишнего, но организм сам в какой-то момент давал команду «стоп», и Вадим после этого не пил. Веселиться продолжал вровень с остальными хмелеющими членами компании, но всегда оставался трезвым.

Мила повторила вопрос

– Вадим, так была у Сережи баба?

– Мила, – серьезно начал Вадим, – что бы я тебе ни ответил, ты мне все равно не поверишь. Потому давай рассуждать логически. Сережа всегда ночевал дома?

– Ну да. Почти всегда. Если только не было переоценки товара. Тогда – в магазине. Но они всю ночь описывали, переписывали, сверяли и уточняли…

– А откуда ты это знаешь? – пьяно улыбаясь и очень стараясь показаться умной, встряла Татьяна.

– А оттуда, что я к нему несколько раз приезжала. И сама видела. Так что не спорь! – резко отбрила сестру Мила.

– Хорошо. Пошли дальше, – продолжил Вадим, – а днем ты ему часто звонила?

– По нескольку раз в день.

– Он всегда был на месте?

– Практически да. Если только не выходил в туалет. – Мила радостно расхохоталась над собственной шуткой.

– Сколько у Сергея длился обеденный перерыв?

– Сорок минут, – неожиданно ответила за Милу Лена.

– Сорок пять минут, – подтвердила Мила.

– Ну а теперь, Мил, скажи, уважающая себя баба станет терпеть любовника, который забегает к ней на сорок минут? Скажи, станет?

– Ну нет. Я бы не стала.

– Так. А Сергей станет общаться с бабой, которая сама себя не уважает?

– Точно не станет.

– Вот ты сама и ответила на свой вопрос. Я не знаю, была ли у него любовница, но я знаю и ты знаешь, что ее быть не могло.

Ночевать остались у Татьяны. Все-таки Вадим немного, но выпил, а в таком состоянии он за руль не садился. Утром проснулись и отправились по домам.

Лена сидела в машине злющая. Молчала. Вадим несколько раз спрашивал, что случилось.

Жена отвечала ледяным тоном:

– Все в порядке. Нормально. И вдруг ее словно прорвало:

– Я сама тебе поверила. Как ты мог так врать?!

– А что, мне надо было сказать, что у Сережи была Лариса?

– Нет, конечно, нет! Но так врать! Если бы не я сама разруливала их приходы с Милой в суд, то я бы тебе точно поверила. Железная логика.

– Ну так что в этом плохого? Похвалила бы, наоборот…

– Но это значит, ты и меня так обманываешь?!

Вадим промолчал. Против женской логики адвокатская бессильна.

Машку уложили спать, и наконец появилось время чуть-чуть пообщаться. Это стало традицией: как бы ни валила усталость с ног, Лена с Вадимом садились на кухне выкурить последнюю сигарету и поговорить. Либо о делах дня прошедшего, либо о планах на выходные, либо о чем-то отвлеченном. Зависело и от настроения, и от актуальности событий.

Сегодня у Лены было философское настроение.

– Слушай, а тебе не надоело вести уголовные дела? – задала она неожиданный вопрос.

– Да как тебе сказать… Они проще. Хотя нервов требуют побольше, но скоротечны. Соотношение «время-деньги» в них лучше, чем в гражданских.

– А «время-деньги-нервы»? – не отставала Лена.

– Пока нервов хватает. Хотя ты права – в этой системе координат гражданские дела привлекательнее. А почему ты спросила? – всерьез удивился Вадим.

– Понимаешь, меня очень часто стали спрашивать: «Как это ваш муж может защищать преступников?»

– И что ты отвечаешь?

– Отвечаю, что это его профессия. Что кто-то должен это Делать. Что любой человек имеет право на снисхождение. Но, похоже, это никого не убеждает, – несколько смущенно ответила Лена.

– Все не так! Вообще, здорово – прожили вместе девять Лет, я уже четыре года адвокат, а ты так и не поняла, чем я занимаюсь! – обозлился Вадим.

– Ну что делать, если у тебя жена дура, а времени научить ее уму-разуму ты найти никогда не можешь! – обиделась Лена.

– Не заводись! Этого и правда никто не понимает. Для всех адвокат – враг правосудия и приспешник преступников. Смотри. С древнейших времен, исключая период инквизиции, считалось, что видимое не есть сущностное…

– А можно попроще, для тупых? – все еще зло вставила Лена.

– Перестань злиться! Мы оба сегодня вымотались, держи себя в руках.

Лена собралась было что-то ответить, но Вадим резко вытянул руку вперед, ладонью к Лене, и, хотя знак был достаточно красноречив (именно так рисовали руку на плакатах «Стой! Впереди опасная зона!» или «Не влезай! Убьет!»), на всякий случай добавил:

– Стоп! Остановись!

Лена рассмеялась.

Вадим обожал это ее качество – способность вдруг перейти от плохого настроения к хорошему, моментально сняв напряжение, не допустить ссору и порой просто поставить его в тупик – нельзя же злиться на женщину, которая радостно и ласково смотрит на тебя и смеется.

– Итак, продолжаю повествование на адаптированном для детского, прости, женского уровня языке. Давно подмечено, что не всегда то, что кажется очевидным, и есть правда. Кроме того, может быть, это и правда, но ее понимание может оказаться превратным.

– Например? Только без хохм! – на всякий случай предупредила Лена.

– Хорошо! Например. Есть фотография – лежит труп…

– Точно лежит? Не стоит? – Лена прыснула.

– Ну как с тобой разговаривать? Сама же просила без хохм, – обиделся Вадим.

– Ты – без, а я – с! Или тебе не нравится, когда у жены хорошее настроение? Больше не буду, продолжай.

Вадим улыбнулся. «Все-таки она прелесть!» – в очередной раз заверил сам себя и продолжил:

– Так вот, труп лежит. Над ним стоит, наклонившись, некто, его рука сжимает нож, торчащий из груди убитого. О чем говорит фотография? О том, что мы видим удачно сфотографированный момент убийства и доказательство того, что человек на фото убийца и есть?! Отнюдь! Может, это прохожий, который пытается вынуть нож, спасти человека! Задача адвоката – все подвергать сомнению, все, что против его подзащитного. Предлагать суду любые, пусть самые фантастические, но реальные объяснения событий в пользу его клиента…