Михаил Барщевский - Командовать парадом буду я!

Зал стонал от восторга.

По дороге к своему креслу запыхавшийся Смоленский наклонился к Вадиму:

– Жаль, что еще в молодости я дал обет – не заводить романов с замужними женщинами! Смотрите, Вадим, разведетесь – пеняйте на себя!

– Я похож на сумасшедшего? – не скрывая восторга от собственной жены, ответил Вадим.

– К сожалению, нет!

Захотелось вспомнить Рузу. Зимние пейзажи, лыжи, настроение студенческих каникул. Но решили, что возвращаться туда, где познакомились, неправильно. Пусть Руза так и останется только в памяти… Однако желание отдохнуть в зимнем Подмосковье надо было как-то осуществить. Но как?

Когда Вадим пришел к Павлову, зам. главного редактора «Известий», и попросил достать путевки в «Елино», дом отдыха журналистов неподалеку от Зеленограда, тот не отказал. Ну, как же, свой человек, хоть и не член Союза журналистов, но постоянный автор газеты.

Ехать решили, как только схлынут студенты, после каникул. Лена заранее потребовала – никакой работы с собой не брать, ни адвокатской, ни редакционной. Договорились.

Рано утром, буквально за час до отъезда, Вадиму кто-то позвонил. Вадим пришел из кабинета на кухню злой и растерянный.

– Что случилось? – В предотъездной суете Лена задала вопрос чисто формально.

– Дело одно предлагают. Уголовное. Большое.

– Ты же говорил, что больше не хочешь вести уголовные дела? – Лена удивленно посмотрела на Вадима. – Тем более большие.

– Это так, но… – Вадим задумался. – Понимаешь, я слышал про это дело от отца. Громкий процесс будет. И деньги приличные. Более чем приличные! К тому же клиент – из мебельщиков. Сама понимаешь, нам бы такой блат не помешал.

– И когда? – Лена поняла, что решение Вадим уже принял.

– Надо встречаться сегодня. – Вадим настороженно смотрел на жену.

– Нет, только не это! – Лена готова была расплакаться от досады. – Я так ждала эту поездку! Ты же обещал – неделю без работы. Ну сколько можно вкалывать?! Мы же вообще вместе не бываем!

– Лапа, погоди! Дело месяца через полтора. Они говорят, у них все переписано. Предыдущим адвокатом. Так что мне надо будет только его изучить. Там, в Елино.

– А в тюрьму ты не поедешь? Дело наверняка стражное!

– Да, арестантское, – автоматически поправил Вадим. – Ну, съезжу на пару часов. А если будет квартира, мы ее чем обставлять станем?

Это был удар ниже пояса – Лена бредила новой квартирой.

– И как надолго дело?

– Думаю, месяца на три-четыре, – мрачно сообщил Вадим.

– Ты с ума сошел!

– Обещаю, последнее уголовное дело! – Вадим тут же уточнил: – Последнее большое уголовное.

О деле Кузьмичева Вадим слышал от отца. Вся московская торговля обсуждала его уже несколько месяцев, с тех пор как Владимира Кузьмичева арестовали.

Владимир был личностью легендарной. Откуда он появился, никто не знал. Известным стал после получения места заместителя директора Дома мебели в Медведкове, скорее всего, за взятку.

Этот магазин был не так знаменит, как Дом мебели на Ленинском, но фонды на него выделялись в два раза большие. Соответственно, удваивался и товарооборот. А поскольку ничего даже относительно приличного купить в магазине просто так было нельзя, то и «взяточный оборот» в Медведкове вдвое превышал Ленинский.

Какую-то часть мебели ухитрялись списать как бракованную, а продавали вне очереди, кому-то место в очереди поднимали повыше. Иногда сами мебельщики добывали открытки на гарнитуры (видимо, просто покупая их у профсоюзных деятелей), а потом продавали мебель уже с открыткой, обеспечив тем самым себе алиби. Обэхаэсники дневали и ночевали в Медведкове. Но толку от этого было мало. Кроме, разумеется, увеличения семейного бюджета самих милиционеров и их начальства.

Иногда, пару раз в год, обрушивался на магазин Комитет. Гэбэшники взяток не брали, и интересовали их, собственно, не мебельщики, а «заклятые друзья» – милиционеры. Конечно, для порядка сажали каждый раз и кого-то из продавцов, но основная охота велась все-таки за сотрудниками славного ОБХСС.

Директор Дома мебели занимался отношениями с Мосмебельторгом, выбивал фонды и нужный ассортимент, доставал для сотрудников путевки в санатории и открытки на автомобили, как мог, налаживал отношения с милицией. Кузьмичев же вел собственно торговлю, обеспечивал транспорт и «курировал» КГБ. Хотя кто кого курировал – вопрос…

А прославился Кузьмичев вот чем. Евреям разрешили эмиграцию из СССР. Практически свободную. Владимир одним из первых сообразил, что мебель – она везде мебель, особенно импортная. Но стоила она в Союзе на порядок дешевле, чем в Израиле. Значит, если ее отсюда везти туда, а там продавать, то «гешефт» может оказаться очень неплохой. Первых клиентов подбросили комитетчики. Небескорыстно, разумеется, но за вполне вменяемые деньги. Они же и посоветовали Владимиру объявить себя скрытым евреем. Мол, для своих стараюсь. Кузьмичев так вошел в роль, что через год даже с небольшим акцентом стал говорить. А суть бизнеса была простой.

Отъезжавшие платили за гарнитур две цены плюс стоимость контейнера, а получали семь цен при продаже мебели в Израиле. Всем хорошо. Все были счастливы: и директор, и отъезжавшие, и комитетчики, и Владимир. Кроме обэхаэсников. Зам. директора им не платил, а трогать его милиционерам запретили. Прямое указание КГБ! По легенде, надо полагать самим Кузьмичевым и придуманной, он занимался вербовкой резидентуры среди эмигрантов. Особо важное государственное задание! Закупали гарнитуры еще при подаче документов на выезд. А порою и до того, только приняв решение эмигрировать. За год товарооборот Дома мебели в Медведкове увеличился втрое. Магазин получил переходящее Красное знамя Минторга, Почетную грамоту горкома КПСС, и директор – заслуженного работника торговли.

Но счастье бесконечным не бывает. Советская власть вполне разумно посчитала, что хватит для эмигрантов и бесплатного образования, которое они получили в СССР, выпускать их еще и с мебелью больно жирно будет. И ввела эта советская власть таможенную пошлину на вывоз мебели. Да такую, что «гешефт» накрылся полностью. Очень все расстроились. Кроме Владимира. Кузьмичев стал принимать мебель обратно. За 50% стоимости гарнитура. Люди начали сдавать. А куда деваться? При этом Кузьмичев повернул дело так, будто он огромную услугу человеку оказывает: рискуя собой, принимает на склад как новую уже проданную мебель.

Милиционеры было обрадовались: сейчас-то они и поквитаются. Но не тут-то было. Комитетчики и на сей раз Владимира, небескорыстно, разумеется, прикрыли – он, оказывается, выполнял особо важное государственное задание, направленное на обеспечение экономической безопасности страны.