Анатолий Алексин - «Карету мне, карету!»

Посреди стола лежал бумажный прямоугольник. А на нем мапиной рукой было написано: «Пойду искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок… Карету мне, карету!» Нет, сын, я, в отличие от Чацкого, не пошел «по свету», а уехал на автобусе. На аэродром… Чтобы не мешать тебе! И чтобы никто не мог сказать, что я и моя поддержка – у тебя «за спиной». Билет у меня есть… Спасибо, сын! Но пойми: я уже завершаю свой «полет», а ты после успешного старта должен произвести «стыковку» с достойным тебя испытанием… И вернуться с международным авторитетом! Поверь: у меня нет «оскорбленного чувства», а есть вера в тебя и надежда».

Я заледенело перечитывал и перечитывал… Как вдруг Кирин голос разморозил меня:

– Значит, место свободно?!

– Что-о?! Я никогда не займу место отца! И никто в моей душе не займет его место. Он ведь был мне и матерью… Я всем обязан Господу и ему!

– А как же я?

– Я ведь сказал: никто не займет его место! Особенно тот… кому, быть может, вообще не найдется места в моей жизни. Быть может… Я догоню его!

– Но ты так любил меня! – задыхаясь на бегу, пытаясь не отстать, прокричала она.

– Один поступок – всего один! – порой делает зрячим того, кого ослепили… и даже любовью, – тоже на бегу ответил я ей.

– Не беспокойся! Мы догоним твоего папу. Мы отыщем! Найдем!

– Возможно, ты и замуж-то вышла не за меня, а за эту поездку. И «выбрала» вовсе не меня, а Соединенные Штаты…

Но остаться одной в Соединенных Штатах она боялась:

– Мы отыщем его… Мы догоним, найдем!

– Сам догоню!..

– Но я же из любви к тебе… Только поэтому! Я хочу, чтобы ты…

– Кто предаст одного, предаст и другого.

Я не верил ей. Это не означало, что уже готов был расстаться.

Но упрямо повторял:

– Без тебя догоню… Без тебя!

Мы с мапой продолжали быть на земле вдвоем. Почему на ней, на земле… так мало тех, чье место в душе не может занять никто? Почему?! И как страшно остаться без них, без тех… без немногих…

1993 г.