Александр Дмитриев - Под Опалой, на Большой

– Почти два пакета, – ответил Вадим.

– У нас полный вкладыш. Может, пойдем перекусим, а потом снова?

– Согласен. Жрать уже охота. – Вадим огляделся по сторонам. – А где эти друзья?

– Они, по-моему, вперед ушли.

– Да. Я видела, они вон туда пошли, – подтвердила Танюшка.

Вадим повернулся в сторону, куда показала девочка, и крикнул что было сил:

– Андрюха!

– Оу! – донеслось откуда-то издалека.

– Возвращайтесь! Пойдемте поедим! Потом еще сходим!

– Идем! – в ответ кричала уже Ирина.

Голос казался очень далеким, хотя наверняка их разделяло расстояние не более чем в триста метров. Так лес скрадывает все звуки.

Вадим нагнулся добирать пакет до полного, а Сергей, достав из нагрудного кармана папиросу, закурил. Постояв с минуту, он опять крикнул Вадиму:

– Мы пошли к машине. Догоняйте.

– Ага, – не разгибаясь, ответил тот. – Мы их сейчас дождемся и придем.

– Пошли, Танюша, – позвал дочку Сергей, закидывая вкладыш с набранным "урожаем" на плечо.

Девочка бойко двинулась вперед, давая отцу понять, что не заблудилась, а, напротив, отлично помнит обратную дорогу. Сергей, глядя ей в спину, даже улыбнулся ее самостоятельности. Он шел вслед за дочкой, дыша полной грудью, наслаждаясь запахом весеннего леса, временами разбавляя его ароматы в легких очередной порцией табачного дыма. Ближе к опушке Таня пошла еще быстрей, и поэтому, когда он еще только начал пробираться сквозь кустарник, она уже была на поляне.

Выйдя вслед за дочкой на свет и отряхнувшись от налипших на одежду прошлогодних сухих листьев жимолости, он вдруг почувствовал на себе внимательный взгляд. Танюшка шла по поляне спиной к нему и была уже совсем близко от "уазика". Сергей медленно повернул голову вправо и остолбенел. Рука сама собой разжалась, и вкладыш шлепнулся у его ног, опрокинувшись набок. Из него на землю высыпалась часть собранной черемши. Так же медленно вслед за головой он повернул вправо все-свое словно мгновенно заполненное свинцом тело, стараясь как можно незаметней переступать ногами.

Теперь прямо перед ним, всего шагах в двадцати, косолапо упираясь в землю всеми своими четырьмя мощными лапами, стояла она. Огромная бурая медведица. На ее морде вместо левого глаза уродливо зияла пустая глазница, наполовину прикрытая веком. Правый же глаз с лютой ненавистью смотрел на человека. Повернув голову, Сергей заметил, что Танюшка так и не прошла эти несколько шагов до машины. Что-то заметив в траве и нагнувшись, она сейчас рассматривала это «что-то». Сергей опять повернулся к медведице.

Тем временем та, оскалив клыки и глухо рыча, начала медленно подходить к человеку, не спуская с него буравящего, словно пронзающего насквозь ненавистью взгляда единственного глаза. Сергей мог бы попытаться спастись. Продраться сквозь кустарник (в таких случаях он не является существенной преградой) и взлететь, как в прошлый раз, на ближайшую березу. Мог бы… Но сейчас рядом с ним была его дочь. Беззащитный ребенок не сможет спастись от дикого зверя. Бежать к Тане, схватить ее на руки и заскочить с ней в спасительный "уазик" – нереально. Медведица в три-четыре прыжка настигнет его и разорвет.

Когда зверь прошел половину пути и был уже в десяти шагах от Сергея, он начал выходить из оцепенения.

– Тварь, тебя не может быть. Я же тебя убил… – чуть слышно выговорил он и, услышав свой собственный голос, окончательно пришел в себя.

– Таня, беги! Прячься в машине! – что было сил закричал он.

От звука его слов медведица внезапно поднялась на задние лапы, широко расставив передние. Запрокинув голову и еще больше оскалив громадные клыки, она, готовая к нападению, издала оглушительное рычание, которое, прокатившись по поляне эхом, полетело далеко в лес.

Танюшка, повернувшаяся тем временем на крик отца, застыла на месте. В ее широко раскрытых глазах читался неописуемый ужас. Впервые за всю свою коротенькую жизнь она видела вблизи такого огромного зверя.

– Беги!

Второй, даже не крик, а умоляющий вопль подстегнул девочку, и она побежала. Но не к спасительной машине. В голове у любого ребенка прочно сидит мысль, что в случае опасности защиты нужно искать у родителей. Издавая истошный визг, Таня со всех ног бросилась к отцу. Сергей в ужасе увидел это, но изменить уже не мог ничего.

Не ожидала такого поворота событий и медведица. Она явно не заметила, что на поляне находится еще одно человеческое существо. И сейчас, перестав скалиться, застыв в позе тушканчика, она в смятении провожала взглядом бегущего по поляне ребенка.

Подбежав к отцу, Танюшка ткнулась ему личиком в живот, обняв ручками за ноги. Сергей обнял ее, крепко прижав к себе, словно он мог этим защитить дочь от ярости дикой зверюги.

"Все! – пронеслось у него в голове. – Это конец!"

И он зажмурил глаза.

Где-то в стороне, не так уж далеко, раздались громкие крики друзей, спешащих к нему на помощь. Конечно, они слышали и крик Сергея, и рев медведицы, и визг Танюшки. Они все поняли и бежали их спасать.

"Может, успеют?"

Каждую секунду Сергей готовился к нападению.

"Успеют или не успеют?"

Голоса звучали все ближе. Грянул выстрел. Через несколько мгновений – второй. Совсем рядом.

Затрещал кустарник.

Сергей открыл глаза. Перед ним никого не было. Одноглазая медведица, словно дух, словно привидение, как будто испарилась.

И в ту же секунду из кустов буквально вывалился, перезаряжая на ходу ружье, Самойлов. Вся его одежда была покрыта сухими листьями и мелкими веточками. На этот раз он не искал прохода в кустарнике, а как танк пропер через самую его гущу.

"Словно леший", – отметил Сергей.

В другой ситуации он рассмеялся бы над своими мыслями, но в данный момент ему было не до смеха. Сейчас его била, накатываясь волнами, мелкая нервная дрожь. Он все так же прижимал к себе дочь, которая и не пыталась высвободиться.

– Что случилось, Серега? – спросил Андрей, подходя к ним, держа ружье на изготовку и озираясь по сторонам.

– Не знаю… Почудилось, – отрешенно, глядя куда-то мимо друга, еле слышно ответил Сергей.

– Что почудилось? – не понял Андрей. – Я же ясно слышал, как медведь ревел.

– Этого не может быть… – все еще находясь в нервном возбуждении, сказал Сергей.

Андрей понял его состояние. Аккуратно разжав объятия друга, он высвободил Танюшку. Она повернулась к нему и посмотрела глазами, в которых застыл ужас.

Из кустов один за другим начали выскакивать остальные члены компании. Последней освободилась из объятий жимолости Инга, крепко державшая за руку Вовку. Все, беспокойно оглядываясь, приблизились к Сергею.

– Танюша, – обратился Андрей к девочке, – что здесь было?

– Чудовище, – жалобным голоском прохныкала Таня. – Огромное и лохматое.