Ненси Джонс - Молли

Я все еще ненавидела судьбу за то, что она наградила меня этим проклятым ростом (несмотря на все мои успехи на баскетбольном поле, я бы отдала все на свете, чтобы взглянуть снизу в глаза Бобба Бейкера), но я и представить себе не могла, что мать Молли смотрела на свою дочь как на соперницу, как на угрозу. Я проклинала себя зато, что не рассказала своей маме о поступке миссис Лиддел, когда Молли испортила утюгом ее платье – как она тогда поступила с нарядами дочери. И я была просто убита, когда мать ходила ко мне в больницу в юбке, длинной и бесформенной, словно у монахини с расплывшейся талией – в особенности когда молодой врач, который вполне мог бы стать дублером Грегори Пека, однажды зашел в палату поговорить с ней о чем-то.

Так что, если сравнивать наши с Молли жизни, то моя казалась очень ровной и благоразумной. И я завидовала Молли, завидовала ее беззаботности.

Пятница, 77 июля 1947 года

Дневник!

Я каталась на каноэ по речным порогам с Крисси! C'est marveilleux, n'est pas! [4]В нашем домике только мы с ней оказались такими смелыми!

Потом мы попрактиковались в плавании на спокойной воде и вниз по течению, где вода такая неподвижная, что в ней можно увидеть небо. Я чувствовала себя стремительной и легкой, как угорь. И мокрой; мокрой! Мокрой, будто никогда и не жила на земле. В прошлом году в школе мы читали, что индейцы верят в реинкарнацию. Может быть, в прошлой жизни я была угрем? Угорь. Морской котик. Я чувствую, что это вполне возможно!

У меня в ушах до сих пор полно воды, и когда я трясу головой, она плещется там.

Ужас как хочется спать! Спокойной ночи, дорогой дневник!

Вторник, 15 июля 1947 года

Крисси научила меня самым нечестивым словам из любимого маминого гимна – «Я погрязла во грехе – но джин поднял меня!»

Крисси говорит, что джин с тоником лучше всего. Она попробовала спрятать бутылку в своей кровати, но отец нашел ее, так что мы по-прежнему трезвенькие, о-ля-ля!

Зато мы можем ходить па каноэ через пороги и через дамбы, и Крисси обещала взять меня с собой в какое-то сногсшибательное приключение! Но она говорит, что сначала нам нужно раздобыть какую-нибудь выпивку.

Не могу дождаться!

Суббота, 19 июля 1947 года

Сегодня в лагере костер. Песни были такие занудные!

Дик сегодня прислал мне коробку шоколада. «Только не говори маме», – пишет он. Как будто я что-нибудь говорю маме!

Я слопала весь шоколад после обеда. Сладости для сладенькой! Сегодня у Молли будет болеть животик! Но она все равно довольна.

Понедельник, 21 июля 1947 года

В эти выходные поедем вниз по течению в лагерь мальчиков.

– Я собираюсь сама проявить инициативу, – заявила Крисси. – Сама!

Может быть, мне надо немного подкрасить лицо, как мы с Бетси сделали это в ту последнюю ночь или делали до этого. Сейчас я питаю слабость к розовым полоскам и желтым точечкам. Интересно, Бетси забыла меня? Я думаю, если бы она увидела меня сейчас, то сочла бы самой развязной jeune fillet [5]!

Сегодня я видела на лугу за нашей комнатой целый рой прозрачных желтых бабочек. Это заставило меня вспомнить о моем дорогом, любимом папочке. Он бы сказал мне, что это за бабочки, без него я чувствую себя такой глупой! Скучная, скучная Молли.

Самой проявить инициативу – вот что мне нужно.

Я отказалась отвечать на письмо Дика. А мама отказалась писать мне после нашего последнего телефонного разговора. Так что мы в расчете.

Воскресенье, 27 июля 1947 года

Вот будет здорово, когда Дик узнает, чему я научилась в лагере. Он будет так ревновать! Мама всегда говорила мне, что я должна стать более сговорчивой – вот я и последую ее совету. Мне ужасно хочется послать домой открытку и рассказать им обо всех моих фокусах!

Дневник, ты никогда не догадаешься, чем мы занимались. Вода в реке поднялась так высоко – всю ночь шел дождь, – а ведь мы плыли на каноэ. Я думала, мы точно утонем: вода переливалась через край, громадные волны.

Когда мы наконец-то добрались до цели (мои волосы совершенно промокли, а футболка просто прилипла к телу), на берегу нас ждал мальчик – Крисси сказала, что его зовут Тедди – со своими приятелем Рональдом.

У них была бутылка сливового джина и старое одеяло. Мы шли через лес, пока не нашли полянку, на которой и расстелили одеяло. Мне так хотелось есть, дорогой дневник, а у них ничего не было. Я думала, что умру с голоду, но сливовый джин казался таким рубиново-красным, густым, и я подумала, что если выпью побольше, то голод уже не будет меня мучить.

Мальчики стали снимать одежду.

– Пойти купаться голышом, – сказал Тедди. – В последний раз было здорово!

Крисси уже сняла блузку.

– В чем дело, Молли? Ты что, боишься? – спроста она.

– Конечно нет, – ответила я, стянула через голову футболку и повесила ее на ветку. Потом сняла шорты и белье. – О'кей, пошли.

Мы пошли вслед за мальчиками по лесу и вскоре подошли к маленькому голубому озеру, окруженному деревьями. Рональд схватил меня, как только я прыгнула в воду, и потянул вниз,

– Ну ты, поросенок! – воскликнула я и ударила его по ребрам. Он отпустил меня.

Тедди и Крисси были уже вовсю заняты делом, прямо в воде. Она обхватила его ногами и обняла за шею.

– Ну, куколка, – Рональд оказался сзади меня и что-то шептал мне в ухо. Руки его ласкали мою грудь.

– Я тебе не куколка, – сказала я. – Пошел вон.

По он повернул меня к себе и стал целовать. Дневник, он мне не нравится, это не мой тип – у него рыжие волосы, руки и ноги очень мускулистые, но целуется он здорово. Я представила себе, что это Дик.

Как бы то ни было, он взял мою руку и положил ее себе – ты знаешь, на что. И эта штука торчала из воды, будто толстый розовый червяк.

– Хорошо, – одобрительно сказал он, словно учил меня чему-то. – Черт, у меня нет резинки! – Дневник, я себя почувствовала такой подлой. Он вынес меня из воды, и мы пойти к одеялу. Крисси и Тедди исчезли в лесу.

– Не волнуйся, – сказал Рональд, ложась на меня сверху. – Я не стану втыкать его в тебя, так что ты не забеременеешь.

Дневник, я почти не замечала, что oн делает. Это было так здорово, хотя одеяло подо мной промокло – земля была очень сырая.

Сейчас у меня так болит голова, а нам с Крисси предстоит нелегкая работа – выводить каноэ из здешних бурных вод. Нам надо вернуться в лагерь и оказаться в постели до того, как погасят свет. Но мне все равно.