Патрисия Мело - Матадор

Моя ярость накалилась до предела, я встал и ушел в спальню, Кледир побежала за мной, что случилось, Майкел, почему ты бросил ужин? Забери свой подарок, сказал я, швырнув новые ботинки ей в лицо, я буду носить свои старые ботинки, я не нуждаюсь в том, чтобы ты покупала мне обувь, я перетряхнул весь шкаф, заглянул под кровать, где мои ботинки? Выбросила. Как выбросила? Ты выбросила мою единственную пару обуви? Но, дорогой мой, твои ботинки были дырявые. Да как ты посмела выбросить мои ботинки? Майкел, ради Бога, что с тобой случилось? Почему ты так злишься?

Я вышел из дома босиком и побрел по улице, шел дождь, убийца, знать ее не желаю, я шел вперед и чувствовал бешеную ярость, крыса, злость, я крикнул: «Крыса!», я крикнул очень громко и продолжал идти, лило, сердце мое сжималось, бензин, керосин, я брел не разбирая дороги, в какой-то момент я очутился перед домом доктора Карвалью, я присел на водосточную трубу и остался сидеть, дождь лил как из ведра. Внезапно в лицо мне ударил свет фар, Габриэла высунулась из машины, привет, сказала она, что ты здесь делаешь? Крыса. Она выскочила на тротуар, что случилось? Ты весь мокрый, пошли в дом, где твои ботинки? Она затащила меня внутрь, дала мне полотенце, ты дрожишь, подожди, я схожу за папой. Где-то был включен телевизор, акции пошли вверх, однако колебания на бирже еще сильны, инвесторы уходят, предпочитая параллельный курс доллара, Центральный банк играет на понижение. Доктор Карвалью появился со стаканом в руках, что случилось, Майкел? Габриэла, принеси ему какую-нибудь футболку и кроссовки, тебе надо выпить, выглядишь ты скверно. Он пошел за лекарством, вернулась Габриэла с футболкой, дай-ка я тебе помогу, она стащила с меня рубашку и провела рукой по моей груди, а ты сильный, заметила она. Сильным я не был. Едва я надел кроссовки, вошел доктор Карвалью, он нес виски, он велел Габриэле оставить нас одних, тебе надо взбодриться, парень, выпей это. Я выпил, виски было хорошо, я почувствовал, как оно спускается вниз, согревая меня. Жизненные акции подросли на один пункт. Ты решил получше подумать над предложением Сильвиу? Я утвердительно кивнул, прежде чем успел вспомнить, что Сильвиу это тот самый мужчина, с которым я познакомился на ужине у доктора Карвалью, тот, который перерабатывал отходы и хотел, чтобы я кого-то убил. По телевизору шла реклама: еда, покрывала, ботинки, дом, машина, часы, зубы, колледж, влюбленные, музыкальный центр, уважение, бутерброд с ветчиной, мороженое, футбольный мяч, сироп, колготки, кино. Молодец, парень. Правильно сделал. Пойдем в мой кабинет. Нам надо поговорить об этом гаденыше, который не дает Сильвиу нормально жить.

В Алабаме она есть, на Аляске нет. Есть в Аризоне, в Арканзасе, в Калифорнии, в Колорадо, во Флориде. Округ Колумбия готов одобрить принятие смертной казни, было написано в заметке трехлетней давности. Сенаторы уже приняли закон, дело осталось за депутатами. В Японии есть смертная казнь, я читал то, что мне дал доктор Карвалью; в Миссури – да, в Небраске – да, в Оклахоме – да, в Северной Дакоте – нет. Самое развитое демократическое государство в мире. Я читал статью и пил водку, пистолет у меня был за поясом. Я свернул газету и перешел улицу, окна в бараке уже были темными. Я постучал, через несколько секунд дверь открыла какая-то женщина. Нену дома? Он спит, сказала она, мне нужно поговорить с ним по важному делу. Какой-то паренек появился в дверях и уставился на меня, позови отца, сказал я. У меня нет отца. Я хочу поговорить с Нену. Я и есть Нену. Они хотели, чтобы я убил этого мальчишку? Ножки-палочки, лицо человека, который ни разу в жизни не ел досыта, лет двенадцать от силы, и они хотели, чтобы я застрелил двенадцатилетнего ребенка? Ни за что, я ошибся, сказал я парню. Я развернулся и пошел обратно, убить двенадцатилетнего пацана, они что, с ума сошли? Вы меня извините, доктор Карвалью, я могу убить мужчину, могу убить старика, могу убить негра, нищего, какую-нибудь мадам, японца, да кого угодно, но ребенка я убить не могу. И еще беременную женщину. Я этого не сделаю, потому что если я разрежу себе руку, то потечет кровь, а не жидкое дерьмо, – вот что я собирался сказать доктору Карвалью, а то, может, он не в курсе. Я шел обратно с полным карманом денег, которые надо было вернуть, твою мать! Но делать из меня барана я им не позволю.

Столы, покрытые белыми скатертями. Семейные пары. Маленькая сцена, какой-то мужчина поет: «Если ты думаешь, что у меня бумажное сердце, то ты ошибаешься, оно не такое». Все они пялятся на нас, сидят и пялятся, я опять выгляжу как побитая собака, и все-таки я здесь, и у меня есть деньги, деньги доктора Карвалью.

Филе с картофелем фри…14,00

Филе с луком…………….16,00

Филе «Наездник»…………19,00

Филе «Фирменное»……….20,00

Выбирай, что хочешь, Эрика, у меня есть деньги.

Я не хочу есть, я хочу выпить, закажи виски, закажи вот это, самое дорогое, хороший алкоголь должен быть дорогим.

Я только что рассказал Эрике, что произошло и почему я не смог убить парня. Послушай, Майкел, я расскажу тебе то, что я вычитала в альманахе, в том, который ты мне подарил. Я вообще-то люблю учиться, люблю узнавать новое, я учу английский, Му name is Erica, I speak English, тебе нужно выучить английский. Тебе нужно поездить и повидать то, что видела я со своим отцом. Хватит продавать зернышки для канареек, потому что, работая там, ты ничего не добьешься. Если бы ты видел болотных кайманов, если бы ты видел двенадцатикилометровый пустынный пляж с золотым песком, а он действительно золотой на побережье в Баие, недалеко от Кабралии, ты бы понял, что все, что тебя окружает здесь, – дерьмо. Теперь они хотят, чтобы ты убил двенадцатилетнего мальчика? Блин, давай смоемся, ведь у тебя есть деньги. Давай убежим, прихватив денежки этого типа. Деньги когда-нибудь кончатся. Ну и что, Суэл всегда говорил, что деньги – дело наживное. Потратим – еще заработаем. Ты убил Суэла, убил Эзекиела, блин, все это хреново кончится, ты только пойми, что скоро, очень скоро тебя могут арестовать. Тебя осудят и посадят. Ты проведешь в тюрьме тридцать лет.

Расскажи, о чем ты прочитала в альманахе.

Я расскажу, расскажу, потому что это про тебя.

Эрика была очень неглупая девчонка, и мне все больше и больше нравилось проводить с ней время. Живые смышленые глаза, мускулистое тело, она совсем не была похожа на Кледир. Эрика обожала выпивку и танцы. Она любила смеяться. А Кледир ждала меня дома к ужину, вынашивая в животе моего ребенка, готовила еду, это было что-то чистое, искреннее и надежное. Эрика была сучкой, и она обязательно изменяла бы мне. Она бы изменяла мне, я чувствовал это в каждом произнесенном ею слове. То, как она смотрела на официанта, то, как она смотрела на парня за соседним столиком, то, как она запрокидывала назад голову, когда мы занимались любовью на диване, – все это знаки будущих измен. Кледир никогда бы мне не изменила. Но вся проблема в том, что в любви на интуицию бессмысленно полагаться. В любви есть только ступеньки, ступеньки, по которым ты идешь все время выше и выше, и я шел по этим ступенькам.