Маделин Уикхем - Коктейль для троих

– Ну, если я натыкаюсь на грубую ошибку,– начала она,– я считаю своим долгом… Но это бывает совсем редко. В общем, ты понимаешь…

– Я понимаю,– кивнул Джастин и окинул ее таким пристальным взглядом, словно искал опечатку.– И я думаю, что Хизер вполне способна обойтись без твоей помощи, Кэндис. Ты согласна?

– Да, пожалуй…– растерянно пробормотала Кэндис, которую резкий тон Джастина застал врасплох.– Что ж, пусть работает самостоятельно, я не против.

– Рад это слышать,– коротко сказал Джастин и снова смерил ее взглядом.– Имей в виду, Кэндис, я буду следить за тобой, и если я еще раз увижу…

– Следи на здоровье! – огрызнулась Кэндис, начиная приходить в себя.– Если тебе больше нечем заняться – пожалуйста!

Джастин хотел что-то ответить, но в его кабинете зазвонил телефон, и он поспешил туда. Кэндис проводила его задумчивым взглядом. «Интересно,– думала она,– как все-таки Джастин пронюхал, что я помогаю Хизер? И почему это так его задело? Ведь я хотела просто помочь молодой сотруднице, тем самым сняв часть забот с плеч того же Джастина. Почему же это ему так не нравится?»

Так ничего и не придумав, Кэндис пожала плечами и пошла к своему столу. Сидя перед пустым компьютерным экраном, она вдруг подумала: может быть, дело вовсе не в том, что она помогает Хизер? Может, из-за этой помощи сама она стала работать хуже?

– Внимание всем!

Голос Джастина отвлек ее от мрачных раздумий. Повернувшись на стуле, Кэндис увидела, что он стоит у дверей своего кабинета и на его лице застыло какое-то странное выражение.

– Внимание! – повторил Джастин, убедившись, что все его слушают.– У меня очень важное и весьма неприятное сообщение. Ральф Оллсоп серьезно болен. У него нашли рак.

В комнате наступила потрясенная тишина, потом кто-то испуганно ойкнул.

– Увы, это так.– Джастин мрачно кивнул. – Для всех нас, и для меня в том числе, это полная неожиданность. Ральф, правда, болен уже довольно давно, но об этом, по-видимому, никто не знал. А теперь…– Он растерянно потер лицо. – Теперь болезнь зашла настолько далеко, что скрывать ее стало невозможно.

И снова наступило молчание. Потом у Кэндис вырвалось:

.– Так вот почему Ральф ушел в отставку! Он знал, что болен!

Ей сразу вспомнился звонок из больницы Чарцнг-Кросс, на который она однажды случайно ответила. Так вот что это было!

– Сейчас Ральф находится в больнице,– продолжал Джастин.– Мне сообщили, что состояние очень тяжелое. Врачи делают все, что могут, но…

Он не договорил, только оглядел молчавших сотрудников и опустил голову. По всему было видно: Джастин очень расстроен, и Кэндис даже почувствовала к нему что-то вроде симпатии.

– Я думаю,– добавил Джастин после продолжительной паузы,– нужно отправить ему открытку от всех нас. С пожеланиями… всего хорошего.

Он не рискнул сказать «скорейшего выздоровления», и за это Кэндис тоже была ему благодарна.

– Сколько ему еще осталось? – спросила Кэндис, испытывая страшную неловкость.– Что говорят врачи?

– Врачи…– Джастин вздохнул.– Судя по всему, немного. Если уже пошли метастазы…

– И все-таки? Несколько недель? Месяцев?

– Я думаю…– Джастин немного поколебался.– Наверное, несколько недель. Или даже меньше.

– Боже мой! – воскликнула Элис.– Но ведь Ральф выглядел таким…

Она не смогла продолжать и закрыла лицо руками.

– Я позвоню Мэгги и сообщу ей,– сказал Джастин.– Вы тоже подумайте, кого необходимо известить о… об этом несчастье. Я считаю, что все внештатные репортеры должны быть в курсе дела. Дэвид Геттингс, например…

– Роксана Миллер…– подсказал кто-то.

– Да-да,– согласился Джастин.– Может быть, кто-нибудь возьмет на себя труд разыскать ее? Кажется, сейчас она снова где-то в Европе…

Пошевелившись в шезлонге, Роксана вытянула ноги и подставила лицо теплому вечернему солнцу. В Ниццу она прилетела в десять утра и сразу из аэропорта поехала на такси в отель «Парадин». Управляющий отелем был ее старым приятелем. Узнав о ее приезде, он сразу же зарезервировал для нее очень приличный номер за весьма умеренную плату. Впрочем, Роксана с самого начала предупредила, что ничего особенного ей не нужно – только кровать, душ и кресло у бассейна, где можно было бы подремать или просто посидеть, закрыв глаза, пока солнце ласкает тело и согревает душу.

Сразу после обеда она пришла сюда и провела возле бассейна несколько часов, время от времени смазывая кожу маслом или делая несколько глотков прохладной минеральной воды из графина. Так прошел день, и настал теплый южный вечер. Невзначай посмотрев на часы, брошенные рядом на столике, Роксана с удивлением подумала, что каких-нибудь двадцать четыре часа назад входила в бар «Манхэттен», чтобы провести там один из самых худших вечеров в своей жизни.

Закрыв глаза, Роксана все еще могла вызвать в душе чувства, которые она испытала, увидев, как виски со льдом течет по удивленному, недоумевающему, испуганному личику этой сучки. Но удовольствие было неполным: к нему примешивались горечь и даже что-то вроде раскаяния. Роксана не хотела ссориться с Кэндис, совсем не хотела. Но так уж получилось, и, чтобы не наговорить подруге еще больших гадостей, она поспешила уйти из бара – и оказалась один на один со своими невеселыми мыслями.

Мэгги вышла вместе с ней, но стоило им оказаться на улице, как она посмотрела на часы и сказала извиняющимся тоном:

– Роксана, я…

– Не уходи, пожалуйста! – сказала она ей тогда с мольбой в голосе.– Я понимаю, вечер не задался, но ведь еще не поздно. Мы могли бы попытаться как-то наверстать упущенное. Ведь мы теперь так редко видимся…

– Прости, но мне пора,– ответила Мэгги.– Уже поздно, и…

– Вовсе не поздно!

Увы, я должна возвращаться в Гемпшир.– Мэгги, казалось, была не на шутку расстроена. – Ты ведь понимаешь… Кроме того, мне необходимо покормить Люси, иначе я просто лопну.– Мэгги взяла Роксану за руку.– Я бы осталась, если бы могла…

– Ты бы смогла, если бы хотела!

Голос Роксаны предательски задрожал. Словно маленькая, она вдруг испугалась, что останется совсем одна. Сначала ее бросил Ральф, потом – Кэндис, а теперь и Мэгги тоже уходит. Казалось, все, кого она знала, предали ее, променяли на кого-то, кто был им дороже, ближе… Взгляд ее упал на руку Мэгги – точнее, на золотое обручальное кольцо с крупным сапфиром,– и зависть обожгла сердце Роксаны словно кислотой. В конце концов, чем она хуже Мэгги? Чем она хуже всех тех женщин, у которых есть муж, семья, дети? Ведь она и красивее, и умнее многих, так почему же она обречена вечно оставаться одна?

– Ладно, как хочешь,– сказала она со злобой.– Возвращайся к своему муженьку, мне наплевать!

– Роксана! – с мольбой воскликнула Мэгги.– Подожди!