Маделин Уикхем - Коктейль для троих

– Что ему было надо? – спросила Хизер, незаметно подойдя к Кэндис сзади.

Понятия не имею,– чистосердечно ответила Кэндис.– Он только сказал, чтобы я зашла к нему завтра утром. Похоже, у Джастина на уме что-то серьезное, но что? Быть может, ему в голову пришла очередная гениальная идея.– Кэндис пожала плечами.– Знал бы он, где у меня сидят эти его тайны мадридского двора!

– Да, наверное, ты права,– согласилась Хизер. Несколько мгновений она задумчиво разглядывала Кэндис, потом вдруг рассмеялась и обняла ее за талию.– Знаешь что? Давай кутнем сегодня, а? Пойдем куда-нибудь в приличное местечко, выпьем, поужинаем… По-моему, после сегодняшнего нам обеим необходимо развеяться, как ты считаешь?

– Принято! – Кэндис с облегчением вздохнула.– Я чувствую себя выжатой как лимон.

– Вот как? – Хизер немного подумала.– Я видела: ты разговаривала с Роксаной. Вы опять поругались?

– Вроде того…– Перед мысленным взором Кэндис снова возникло изможденное, осунувшееся от горя лицо Роксаны, и она невольно поморщилась.– Она сказала… Впрочем, не важно.

Кэндис посмотрела на улыбающуюся Хизер и почувствовала, что настроение начинает подниматься. «По крайней мере,– подумала она,– хоть одна подруга у меня осталось, а значит, в мире не все так плохо!»

– Нет, это действительно не важно,– заявила она решительно.

На следующее утро Кэндис обнаружила, что Хизер снова не ночевала дома, и, засыпая кофе в кофеварку, не смогла сдержать улыбки. Накануне вечером они допоздна засиделись в ресторане, где подавали на редкость вкусные спагетти. Запивая их душистым красным вином, они непринужденно болтали на самые разные темы, смеялись, и Кэндис невольно подумала о том, что такой подруги, как Хизер, у нее еще никогда не было. Кэндис даже не верилось, что познакомились они совсем недавно – такая глубокая, тесная душевная связь установилась между ними. Они на многое смотрели одинаково, и это тоже способствовало их сближению. Общие идеалы и ценности – вот та основа, на которой строились их отношения, и Кэндис она представлялась достаточно надежной и прочной.

Вчера Хизер выпила больше, чем Кэндис, и, когда принесли счет, чуть не со слезами на глазах благодарила подругу за все, что та для нее сделала. Впрочем, она пыталась взять себя в руки, но у нее никак не получалось.

– Ну вот, опять я перебрала! – воскликнула Хизер, смеясь над своей нетвердой походкой.– Знаешь, Кэн, если утром я не встану – не буди меня, ладно? Все равно работать я не смогу, так что не стоит и стараться. Предупреди, пожалуйста, Джастина, что мне срочно понадобился отгул по…– она хихикнула,– по состоянию здоровья. А тебе я желаю всего самого наилучшего. Надеюсь, новости, которые хочет сообщить тебе Джастин, будут приятными. Нет, очень приятными!

В общем, вечер удался, и Кэндис казалось, что ее душевные раны начинают понемногу затягиваться. Даже смерть Ральфа она воспринимала теперь гораздо спокойнее. «Что тут поделаешь,– рассуждала она,– если одному суждено дожить до преклонных годов, а другому – умереть молодым? Да и Ральф, если говорить честно, был не так уж молод… Все дело в неожиданности,– решила наконец Кэндис.– Если бы о его болезни стало известно раньше, они бы сумели подготовиться и его кончина не обернулась бы для сотрудников таким шоком».

Гораздо острее Кэндис переживала новую размолвку с Роксаной. Сознавать, что их отношения основательно испорчены, ей было горько, но поправить она ничего не могла. В конце концов, были в ее жизни стороны, которые не имели отношения к бывшим подругам, но от этого не становились менее важными. Одной из таких сторон была крепнущая дружба с Хизер, другой – ее любовь к своей работе.

Допив кофе, Кэндис на цыпочках подкралась к дверям спальни Хизер и прислушалась. Из комнаты не доносилось ни звука. Улыбнувшись, Кэндис взяла со столика в прихожей сумочку и выскользнула из квартиры. Утро стояло теплое и ясное, и настроение у Кэндис было почти праздничным. Даже предстоящий разговор с Джастином не пугал ее – в худшем случае она ожидала от него какой-нибудь безобидной глупости наподобие недавнего распоряжения не оставлять на столе карандаши и ручки, «которые портят внешний вид помещения».

В редакцию она пришла довольно рано, и Джастина еще не было. Сев за свой стол, Кэндис включила компьютер и, отметив таким образом свое присутствие на рабочем месте, развернулась на стуле, чтобы поболтать с кем-нибудь из коллег. Но в комнате была только Келли, которая что-то набирала на клавиатуре своего «Ай-би-эма». Она была так занята, что даже не смотрела по сторонам, но Кэндис все же попыталась ее разговорить.

– А я видела тебя на похоронах,– начала она самым дружеским тоном.– Как все это трогательно, правда?

Келли как-то странно посмотрела на нее и кивнула, не переставая порхать пальцами по клавиатуре.

– Я не смогла пойти на саму службу, но я видела вас с Хизер в церкви,– продолжила Кэндис.

Келли внезапно порозовела, и Кэндис в недоумении спросила себя, что это могло значить и почему ее вполне невинные слова так смутили девушку.

– Да-да,– сказала Келли и вдруг перестала печатать.– Я… мне нужно идти.

Она встала и, закусив губу, быстро вышла из комнаты. Пожав плечами, Кэндис снова повернулась к своему компьютеру, вызвала на экран почти готовый очерк и нехотя поправила несколько фраз. Потом она вздохнула и уронила руки на колени. Не было никакого смысла начинать работать, если скоро ей все равно придется идти к Джастину.

И опять Кэндис спросила себя, что могло ему понадобиться. Неужели Джастин хотел о чем-то с ней посоветоваться? Ей в это не очень-то верилось. Когда-то давно Джастин мог поинтересоваться ее мнением по тому или иному вопросу, но те времена давно прошли. С тех пор как он перебрался в кабинет ведущего редактора, Джастин с каждым днем становился все более самодовольным и держался так, словно Кэндис – как, впрочем, и остальные подчиненные ему сотрудники – заведомо не могла посоветовать ничего дельного. Но, надо сказать, его стремление единолично руководить всем и вся выглядело достаточно комично, и именно в силу этого обстоятельства Кэндис не особенно беспокоилась. Если Джастину охота делать из себя всеобщее посмешище, что ж, это его дело. Ральф, к примеру, несомненно, видел его насквозь и точно знал, чего он стоит как работник и руководитель.

«Но ведь Ральфа-то больше нет,– вспомнила Кэндис.– А Чарльз Оллсоп может и не разобраться, что Джастин за фрукт. Вот возьмет и назначит его настоящим ведущим редактором – как-то все мы запоем тогда?»

В девять двадцать пять пришел Джастин. На пороге он задержался, продолжая разговор с кем-то невидимым, кто оставался в коридоре.