Владимир Токмаков - Детдом для престарелых убийц

Янис Фортиш нервно заерзал в кресле:

– Грешен, не удержался, замочил эту старую суку. Достала она меня своими гребаными пророчествами!

– Янис, а ты мог бы убить… меня? – спросила Ася.

– Че за фуфло ты гонишь, беби?

– Помнишь, был в городе такой крендель Дядя Федор, который здесь верховодил до тебя?

– Ну, – Крыса насторожился.

– Его замочили твои бойцы, а потом стали искать проститутку, единственную свидетельницу, которая в тот день сидела под столом и сосала балду у Дяди Федора.

Янис молчал.

– Так вот это была я, и это меня ты тогда приговорил. Если бы не случай, Янис, если бы не случай – я бы здесь уже не сидела, а, наверное, стояла где-нибудь на дне залива с рельсой, привязанной к ногам.

Крыса продолжал молчать, уставившись куда-то невидящим взором, а через несколько минут вдруг четко, каким-то не своим голосом, произнес:

– Детка, а ты в Бога веришь?

– Что? – автоматически переспросила Ася, и с этого момента ей вдруг стало по-настоящему страшно жить.

«„Известия” сообщают, что шотландские селекционеры вывели новый вид картофеля, обладающий примитивным разумом. Представляете, вы ее едите, а она про вас что попало думает!»

…Ну так я не договорил. Мало того, что эта сучка предала меня, так она еще и продала все мои секреты этому ублюдку Фортишу. Воистину, страшнее бабы зверя нет!

Суть вот в чем.

Как-то в постели, после того как Ася особенно качественно отполировала мой ствол, я, затянувшись сигареткой, пустился в свои обычные мечтания. Например, как я могу очень быстро разбогатеть.

– А как? – спросила наивная девочка Ася.

– Да так! – разошелся супермен по имени Глеб Борисович. – Только законченные кретины грабят банки, вооружившись пистолетами и автоматами. Для настоящего взлома нужны компьютер, модем и поддержка друзей-хакеров.

– Не может быть! – не поверила наивная девочка Ася.

– Ноу проблем. Я могу взломать пароль любого банка за несколько часов. Только не хочу вступать в конфликт с Уголовным кодексом.

– А-а, понятно, – зевнула Ася и через пять минут уснула сном праведницы.

Но про тот постельный, можно сказать, интимный, наш разговор, оказывается, не забыла.

– Привет, поэт, – холодный ствол пистолета уткнулся мне в затылок. «Девятый калибр, не меньше», – определил я затылком. Передо мной стояли Ася-Косиножка, Янис Фортиш и еще человека три из его команды. – Все нетленки кропаешь, – Ася прошлась по некогда родной ее квартире. – Все так же одинок и нищ как церковная крыса…

– Мышь, – поправил ее Янис-Крыса. – Как церковная мышь…

– Ой, Янис, прости! Конечно же, как церковная мышь! Ну, а ты что молчишь? – она подошла ко мне почти вплотную.

– Я только что проглотил Золотую Рыбку. Загадывайте три желания.

Честно говоря, я не очень-то догадывался, зачем они пришли. Меня больше интересовало, как они смогли войти в квартиру, дверь я, точно помню, запирал на замок. А он у меня английский, с секретом. Хотя, впрочем, есть ли такие двери, куда не сможет войти мафия? Разве что Царские Врата?..

– А я тоже на днях стишок сочинила, хочешь прочитаю? – не унималась Ася.

Я кивнул головой:

– Валяй, только ствол от затылка уберите. Мешает восприятию…

– Здравствуй, жопа, новый год… – начала Ася как бы всерьез, и все, кто находился в комнате, громко заржали.

– Да тихо вы! Дайте мне до конца дочитать! – топнула ножкой капризная девочка Ася.

– Затык! – прикрикнул Янис-Крыса.

Все опять заржали. А я глубокомысленно сказал:

– Ну что ж, усталые кони поют веселее… Стихотворение сделано в лучших традициях поэзии обэриутов. Даниил Хармс поцеловал бы тебе ручку, ножку и попку одновременно с…

– Ну ты, сочинитель, за базаром следи, а то я сейчас тебя самого в попку сделаю! – вспылил Янис-Крыса.

– Да его уже в живых нет, Хармса-то, – попытался я успокоить его.

– Ага, значит, завалили гада.

– Ага, завалили, – подтвердил я.

– Правильно, с педрилами так и надо.

– Да, – ностальгически отозвалась Ася из другой моей комнаты, где у меня была как бы спальня, – здесь действительно ничего не изменилось…

– …с тех пор, как я тебя последний раз там поимел? – все-таки не удержался я и тут же раскаялся: сильный и профессионально поставленный удар в челюсть справа свалил меня на пол (было бы из-за кого по морде получать! – вырубаясь, успел подумать я).

На несколько секунд я потерял сознание, потом медленно привстал и уселся на задницу. Из разбитой губы текла кровь, скула болела, и как-то сразу стало очень тоскливо. Ладно, не ты последняя, не я первый.

– Получил, лох позорный? Я тебя научу за базаром следить, – комментировал мой нокдаун Крыса, наклонившись надо мной и, кажется, намереваясь ударить еще раз. – Длинный язык укорачивает жизнь.

– Успокойся, Янис, я давно его не люблю. Он ведь гордый, он бы никогда на мне не женился. Правда, поэт сраный? Последний раз он меня трахал здесь лет пять назад. Разве я когда-нибудь это скрывала от тебя?

– Я с тех пор и простыни не менял, – не унимался я, – так и дрочу в одиночку уже пять лет, осязая твой запах…

– Смотри не задохнись насмерть, – хмыкнул один из пришедших с Крысой бойцов, обнажив золотые коронки на передних зубах.

– Не въезжаешь, зачем мы к тебе пришли? – спросил меня Крыса.

– Что-то пока нет.

– Сейчас въедешь, – добродушно пообещал Крыса, достал пистолет и с характерным щелчком взвел курок.

Уже через несколько минут я понял, в какую ловушку угодил благодаря все той же Асе. А она стояла в двух шагах от меня и разглядывала какие-то фотки на книжной полке. Потом подошла ко мне и как ни в чем не бывало протянула… мятный леденец в фантике:

– Хочешь конфетку?

Смерть любит сладкое , подумал я. Хотел жениться, а попал на виселицу. Но леденец я на всякий случай взял.

– Это не так просто – бомбануть банк при помощи компьютера. Я бы даже сказал, что это практически невозможно… – из последних сил тянул я время.

Янис нервно зевнул:

– А ты постарайся, постарайся. У меня ведь тоже нет выхода – какая-то сволочь объявила на меня охоту. Меня выживают из этого гребаного города. Но я не хочу уходить так просто. Напоследок я решил сорвать банк. И этот банк я должен сорвать с твоей помощью. Ты поможешь мне, чудик. Иначе я просто тебя убью.

«Смертию смерть поправ». А все-таки смертью – смерть, но не жизнью – жизнь, а, Господи?

А скажи ты мне, Боже, какие они, люди? Как выглядят, и если похожи на Тебя хотя бы внешне, а творят такие дела, наверное, паскудное они должно быть стадо, а, Господи?