Патриция Мойес - Специальный парижский выпуск

Из спальни Генри перешел в облицованную белым кафелем кухню. К, его разочарованию, выяснилось, что в кухне установлен мусоросжигатель. Все письма, от которых хотела бы избавиться Элен, тут же превращались в пепел.

Он вернулся в прихожую и постучал к Олуэн.

– Я все осмотрел, мисс Пайпер. Когда вы будете готовы?

– Очень скоро.

Через несколько минут Олуэн вышла в гостиную. Она надела ярко-розовое шелковое платье, отделанное мягкими оборками – последний крик моды, – и весьма нелепо выглядела в нем. Любая сотрудница отдела мод сказала бы ей, что нельзя носить оборки, если они не идут к фигуре, как бы модны они ни были. Но уж если ты носишь их, не нужно сочетать их с бусами из искусственного жемчуга, ярко-розовыми атласными туфлями и массивной белой сумкой. Честно говоря, сотрудницы отдела мод давно махнули на нее рукой, поскольку в ответ каждый раз слышали: «Ну и что, а мне нравится!»

Генри, конечно, не мог столь квалифицированно определить погрешности ее туалета. Но он умел распознать непорядок, когда сталкивался с ним. Тем не менее он сделал над собой усилие и приветливо улыбнулся.

– А вот и вы. Какая вы нарядная!

– Правда, хорошенькое платьице? – самодовольно спросила Олуэн. – Бет снимала его для «Стиля молодых» на Веронике Спенс месяца два назад. Оно так мило выглядело, что я тотчас же решила его купить… Так чем я могу вам помочь?

– Во-первых, – Генри извлек из кармана только что найденное письмо. – Можете ли вы определить, чей это почерк? Олуэн мельком взглянула на письмо.

– Могу, конечно. Это Элен писала.

– Спасибо, мисс. А теперь скажите, Элен получала много писем?

– Понятия не имею, инспектор. Элен первая вставала по утрам и варила кофе. Я ведь почти каждый вечер в театре. Мне можно и попозже в редакцию прийти. Элен была кое в чем довольно.., скрытная. Она всегда сама вынимала почту, уносила свои письма на кухню и читала их, пока варила кофе. Те, на которые не нужно было отвечать, сразу же отправляла в мусоросжигатель. Она ведь очень аккуратная.

– А почему вы говорите «скрытная»?

– Да, вот… – замялась Олуэн. – Был такой случай, когда мне не терпелось получить одно письмо. Я встала рано, вынула почту и отнесла в комнату к Элен то, что было адресовано ей. Она так рассердилась… Будто я ее письма читаю, или уж не знаю что. Взяла с меня слово, что впредь я никогда не буду сама вынимать почту. Странно, правда? Непохоже на нее.

– Очень странно, – согласился Генри. Покойная Элен Пэнкхерст начинала его раздражать. Кто ее знает, какие там письма она получала, но прочесть из них невозможно и строки. Генри с завистью вспомнил о сыщиках из детективных романов, непременно обнаруживавших в камине среди золы обгоревший клочок бумаги, на котором осталось несколько слов… «Что делал бы сам Шерлок Холмс, – мрачно подумал он, – столкнись он с электрическим мусоросжигателем?..» Он вдруг услышал голос Олуэн:

– ...как можно скорее. Вы понимаете, да?

– Извините, что вы сказали?

– Я спрашивала насчет платьев и остальных вещей Элен. Я бы хотела упаковать их и поскорее отправить на склад.

– У меня нет возражений, – ответил Генри, – Спасибо. Вы не представляете себе, как это тяжело, – голос Олуэн дрогнул. – Особенно платья… Они как призраки… Не могу видеть ид здесь!

– Я вас понимаю, – согласился Генри. – Что ж, упакуйте их, и дело с концом. Спасибо вам за помощь.

Домой он вернулся в половине девятого. Шел дождь. Генри долго трясся в автобусе, потом шлепал по мокрым улицам. Открывая дверь, усталый и голодный, он мечтал лишь о стакане виски с содовой, шлепанцах, тихом ужине вдвоем с женой и горячей ванне.

Вполне понятно, он был далеко не в восторге, когда услышал из холла женские голоса и смех. Он бы и вовсе рассердился, но тут обнаружил, что голоса принадлежат его жене Эмми и племяннице Веронике. Хотя этим двум женщинам он готов был простить многое, в гостиную он вступил с твердым намерением отправить Веронику домой. Однако его решимость была несколько поколеблена тем, что он увидел. Эмми ползала на коленях по полу и вырезала по бумажной выкройке из куска синего твида нечто похожее на клинья парашюта. Вероника же лежала на диване, задрав на его спинку красивые ножки в ярких клетчатых колготках.

– И тут выходит эта бедняжка герцогиня, – рассказывала Вероника, – в точно таком же платье, тетя Эмми, точь-в-точь! Вы только посмотрели бы на них! Понимаете, она купила эту модель у Монье за бешеные деньги, и после этого напороться на абсолютно такое же…

Генри с шумом закрыл за собой дверь. Эмми смутилась, вскочила.

– Уже пришел, мой милый? А я думала, еще рано… Выпьешь чего-нибудь?

– Да, пожалуй, – проворчал Генри. – Чем это ты занята?

– Юбку крою, – сказала Эмми. – Вероника говорит, такой вот узловатый твид – самый модный сейчас в Париже. И не мнется, попробуй!

– Я очень устал…

– Бедненький дядя Генри! – Вероника ему улыбнулась, лежа по-прежнему вверх ногами. – Вы были просто прелесть. Такое впечатление на всех произвели.. Ой, дядя, я для вас столько узнала!

– Скотланд-Ярд будет тебе весьма признателен. Но сейчас единственное, чего я хочу, – это выпить, поужинать, залезть в ванну и в постель.., – Но, дядя Генри, вы же сами просили… – Милая Ронни, я не сомневаюсь, что ты нас облагодетельствуешь. Только не сейчас!

– Я как раз рассказывала тете о том случае, когда герцогиня Базинсток приехала на бал точно в таком же платье, как…

– Я слышал, – остановил ее Генри.

– Вот твой стакан, милый, пей, – сказала Эмми. – Что, видно, день был трудный?

– Отвратительный, – ответил он, начиная понемногу приходить в себя. Он опустился в свое любимое кресло и сбросил ботинки.

– И что самое интересное, дядя Генри…

– Ронни! – строго сказала Эмми.

– Ну и пожалуйста, – обиделась Вероника. – Не хотите слушать, не надо. Мне все равно пора идти. Дональд зайдет за мной в восемь.

– Дональд Маккей? – подал голос Генри, чуть ли не с головой ушедший в кресло.

– Да, он, – Вероника сняла ноги со спинки дивана и встала.

– Ты его знаешь, Генри? – забеспокоилась Эмми.

– Встречался.

– И что он собой представляет?

– Весьма проницательный молодой человек, – ответил Генри.

– Он просто золотко! – сказала Вероника и, поцеловав Генри в нос, мигом исчезла, только клетчатые чулки мелькнули. Эмми принялась подбирать с пола куски материи.

– Ронни мне рассказала… – начала она.

Но Генри перебил ее:

– Эмми, голубушка, я устал до смерти! Давай-ка просто поужинаем и ляжем спать.

Так он сам создал себе уйму забот и тревог, которых мог бы избежать. Но наперед ведь никогда не угадаешь.

На следующий день, после небольшого совещания в Скотланд-Ярде, Генри позвонил в «Барри-моду» и договорился о встрече с владельцем фирмы – мистером Горасом Барри. Он не зря взял такси до Поуп-стрит, сам он вряд ли, нашел бы это место. В этой части города у него до сих пор не бывало дел. Ему понравился лабиринт шумных улочек, где в каждом доме помещалось по одной или несколько оптовых фирм, торгующих одеждой.