Николай Романов - Байкеры

— После Смерти Дневного Света!

— Куда?

— В сторону Большого Шума!

— Сколько Брать Денег?

— Все!!

— СЕГОДНЯ: Пришествие Сатаны! Судный День! Восход Скверной Луны! Конец Света!

— А завтра?

— ЗАВТРА не будет ВАЩЕ!

Жару поддавали нарезающие кругами полуголые девицы на байках, кокетливо украшенных свежими цветочками. Им вслед несся задорный свист и непотребные выкрики, которые, впрочем, в такой толпе и при таком количестве влитого пива воспринимались обеими сторонами как комплименты.

Жены и дети оставлены дома. Все верно. Должен же кто-то вести хозяйство, пока хозяин в отлучке.

Прохожие и машины старались огибать собравшихся и делали огромный крюк, прижимаясь к горизонту, чтобы, храни Господь, не толкнуть один из байков.

И вот — Час настал!

Громкоговорители издали невероятно пронзительный вопль, вобравший в себя восторг всего байкерского мира, и автобус тронулся, стараясь не раздавить зевак, брызнувших в стороны. Следом группами пристраивались байкеры, гордо задрав подбородки и распустив знамена.

«Черт меня возьми! — торопливо проносились мысли в голове Кея, старавшегося не зацепить соседей и уберечь ХаДэ от царапин. — Подведи их сейчас к самой высокой кирпичной стене Города, той, что с башенками — и ту приступом возьмут! Чтоб я сдох!»

Байки покинули площадь, оставив для укрупненной бригады мусорщиков работы на несколько дней. Колонна вытянулась на полную длину. Конца края ей не видать, и движется мощно и неторопливо, не встречая препятствий, при полном согласии всех байкеров не выяснять отношения следующие три дня.

С высоты неба колонна походила на многоцветную полосу, выводимую на земле невидимой кистью всемогущего существа, таким образом решившего доказать отбившемуся от рук человечеству факт своего существования. Полоса жила собственной жизнью — веселилась, орала, юлила передними колесами. Байкеры забирались на седла и подпрыгивали, лишь для вида удерживая руль, не в силах совладать с охватившей их эйфорией. Направляющее их магические байки всемогущее небесное существо, должно быть, радовалось вместе с ними и восхищалось тем, что остались еще на этой ничем не примечательной планете отчаянные и восторженные люди, способные в течение года жить и даже иногда работать, чтобы полтора часа тащиться в колонне, направляющейся на Праздник, лучше которого в мире нет: ЧОППЕР-ФЕСТ!

Третья Полночь Праздника.

Полная луна над двумя сотнями тысяч голов.

Кей искренне уважал организаторов действа за их отчаянный подвиг, выразившийся в желании собрать вдали от Города, накормить, напоить и развлечь десятки тысяч байкеров, обалдевших от чистого воздуха, пугающей близости неба и отсутствия асфальта. От неожиданности байкер много ест и еще больше пьет, принимая алкоголь как средство привыкания к природе. Среди прочих поднимается отдельный тост за погибших при движении втроем на одном байке.

Кей и Кока-Лола, обнявшись и покачиваясь, бродили среди множества людей и остановившимися глазами рассматривали вселенское сборище. Упасть им не давала плотная атмосфера тяжело колотящей по ушам музыки, нескончаемого людского говора и рева тут и там заводимых двигателей. Бам-м-м! Где-то с грохотом рвется бензобак, и в черное небо летит фонтанчик искр. Пожар гасят, и публика расходится разочарованно, потому что никто не умер.

Посреди величайшей из всех пригородных полян возвышается самое необыкновенное сооружение, размеры которого с трудом представляет себе потерявшаяся во времени между выпивкой и похмельем армия байкеров.

До самых темно-синих небес вздымается собранный из деревянных брусьев невообразимо прекрасный байк, метров двадцати росту, а то и повыше. Он ярко подсвечен со всех сторон слепящим светом толстых прожекторов, лучи которых доходят до самой верхушки деревянного руля и растворяются в темноте.

Огромная полукруглая сцена заставлена разновеликими кубиками динамиков, выплевывающими в беснующуюся публику, состоящую сплошь из особей, напрочь забывших свои имена, год рождения и даже есть ли у них левая рука, потому что достаточно правой, в которой крепко зажата банка с пивом.

Банки совершают непрерывное путешествие к разинутым ртам и опускаются, чтобы заливший в себя очередную дозу напитка байкер мог разглядеть на сцене согнувшихся над гитарами парней с волосами до полу. Они изо всех сил стараются выбить из публики остатки благоразумия, гитарными грифами размешивают их размякшие в алкогольно-звуковой истоме мозги и наглыми мелодийными вывертами ввергают сознание в первобытное состояние. Тогда кошмарный хаос начала мира считался чем-то нормальным, вроде как сегодня тюбик зубной пасты.

Чумазый, забывший месяц назад побриться гитарист вытягивал соло, режущее по ушам тонким-тонким кинжальным лезвием. Визжащий звук, петляя, взвивался тонкой нитью в небо и долго блуждал меж звезд в поисках ответа на вопросы, которые каждый человек хочет себе задать, но не решается, потому что ответы будут ужасны. Уцепившись за хвост кометы звука, байкеры долго блуждают вместе с надрывными нотами по далеким мирам. Они им только представляются, но от этого не становятся дальше, а, наоборот, принимают спешившихся мотовсадников в свои нежные объятия и не отпускают; пока не смолкнет последний яркий звук. Тогда, застыв на мгновение в великолепной выси, байкеры с размаху рухнут на землю и, опомнившись, обнаружат себя среди таких же, как они, — потных, грязных, взлохмаченных, пьяных и в душе невинных, как ангелы.

Ангелы Преисподней.

Но не успеют они сделать вдох, как очкастый парень на сцене, ботан консерваторский, выпускает на них из синтезатора толстое ватное облако тягучих аккордов, сдавливающих горло и вынуждающих дышать глубже, открывать рты и жадно хватать горячий воздух. Аккорды распадаются на множество зримо воспринимаемых звуков, похожих на капли, сочащиеся с намокшего потолка. Или это множество крючков вцепились в мозг, злобно выхватывая нежелательные воспоминания и нагло показывая их всем вокруг, как заполлюцированное нижнее белье? Байкеры настороженно вертят головами и ловят чужие взгляды, словно надеясь, что никто не заметил эти страшные мысли.

Аккорды синтезированной музыки теряют остроту, притупляются, стачиваются о вечные камни Природы и, наконец, совсем пропадают в снопе искр, вырвавшихся из сотни фейерверков, окруживших сцену. Байкеры в едином порыве вздымают руки, безуспешно пытаясь "поймать вонзающиеся в темноту искры.

Внезапно многотысячную толпу разом пригибает к земле тяжелый каток обезумевшего механизма, сорвавшегося со сцены и оказавшегося на поверку громоподобной дробью ударных!