Наташа Маркович - Flutter. Круто, блин. Хроники одного тренинга

— А ты-то какой!

— Ну, я мужик все-таки.

— Вот так всегда. Все заканчивается дискриминацией по половому признаку.

— Ну что я могу сказать? В общем, решено. Мне уже и квартиру предложили внаем. Поживу, пока новую не куплю. Старую им оставлю.

— Ты точно решил?

— Точно. Пожалуйста, не уговаривайте меня. Я свои обязательства выполнил. Срывался пару раз на пару дней, но я как раз их и доживу, пока перееду.

— Она уже знает?

— Нет. Может, завтра скажу. Или послезавтра.

— Да какая разница, она все равно почувствует.

— Тоже верно.

Я прихожу домой и впадаю в параноидально-депрессивное состояние, в котором меня в субботу и застает Артем.

— Что случилось? — пугается он. Обычно я все же повеселей.

— Саша уходит от жены.

— Какой Саша? От какой жены? При чем тут ты?

— Такой толстомордый. Я тебе показывала.

— О господи. Игрок, что ли, твой? — Да.

— Блин, — вздыхает Артем по-испански, — заколебали твои Игры. Вот бы ты за меня так переживала.

— Да чего за тебя переживать? Все у тебя хорошо. Мама с папой иностранцы. Макароны продаются. Жены у тебя вообще нет.

— Что ж мне маму с папой, что ли, ликвидировать, чтобы ты за меня переживать начала? Или макаронную фабрику сжечь?

— Ага, или жениться. Причем без разницы на ком. Хоть на мне, хоть на любой другой — все равно все плохо сразу будет.

— Да что с тобой? Где твой оптимизм?

— Какой оптимизм? Я пессимист с высоким уровнем самосознания. То есть веселый циник. Но не сегодня.

— Да уж, сегодня беда. Никакого веселья. И так-то ты не подарок, а уж в мрачном состоянии вообще непонятно, что с тобой делать.

— Не нравится — не ешь.

— Больнуша моя, — вздыхает Артем.

Я вдруг и вправду решаю заболеть на следующий день. Фиг ли! У меня выходной. К тому же мне хочется, чтобы Артем меня жалел, заботился обо мне и уделял мне просто кучу внимания. И он послушно бегает в аптеку за гадкими пилюлями, которые я не пью, разводит мне малину в чае и топит в молоке масло по моему приказанию. Кажется, он первый раз видит меня больной. Обычно я здорова, как лось.

Надеюсь, офис не узнает о моей болезни.

Вообще, у меня сегодня выходной, и я не обязана являться никому никаким примером. Надо договориться, что я не живу по воскресеньям по законам нашей компании и не создаю любовь и радость.

Что по воскресеньям я грублю продавцам, подрезаю водителей, бросаю на дорогу сигаретные пачки и пластиковые бутылки, наплевательски отношусь к народонаселению нашей планеты и не уступаю место старушкам. Не знаю где, правда. Не важно.

В общем, не спасаю никакой мир. Тем более что он, сцука, и спасаться-то не желает.

Вот в таком настроении я и провожаю Артема до порога квартиры.

— Я даже не знаю, как тебя в таком состоянии оставлять, — переживает Артем. Или делает вид, что переживает.

— Не волнуйся, завтра утром звонки капитанские — хочешь не хочешь, а в тонус вернешься. Буду, блин, опять здоровая, радостная и легкая. Мне мир надо спасать. У меня такие профессиональные обязанности. Так что вали смело в свою Каталонию.

— Я не из Каталонии. Да не важно.

Хорошая новость одна. Миша сам добровольно сходил в клуб в субботу. Говорит, понравилось. Ничего себе, так он у нас еще тусовщиком станет. Саша занялся его гардеробом.

Все остальные новости, которые валятся на нас с самого начала недели, — это страшный сон координатора и бред сивой кобылы одновременно.

Соня позвонила парню и предложила попить чайку втроем, поболтать. Сказала, что она уже веселая и все у них у всех нормально.

Парень Сони и Анжелы, услышав такое предложение, испарился как дым в неизвестном направлении. Уже два дня не отвечает на звонки и не появляется дома.

Анжела переживает и ходит мрачная. Естественно, все остальные ее обязательства начинают сыпаться тоже. Естественно для обычного культурного дрейфа. «Ах, у меня такая неприятность, я так переживаю, что работать совершенно не могу!»

Однако у нас тут не культурный дрейф, а Игра. Другая программа. Поэтому ей массово звонят партнеры по Игре и вопят, сюсюкают, требуют, уговаривают, кидают трубки, набирают снова… В общем, настаивают на том, чтобы Анжела не использовала свои страдания как причину для ничегонеделания. Анжела сопротивляется, скрипит, огрызается, но потихоньку включается в работу.

Боков послан мужем первой жены в грубой форме по телефону.

— Ну? — поинтересовался тот немногословно, когда Боков представился и сказал, что у него есть очень важное дело.

Боков изложил.

— Че, дурак, что ли? — грубо поинтересовался мужчина после боковского рассказа о своей высокой цели и бросил трубку.

Вера тем не менее на звонке берет с него обещание, что он встретится с этим товарищем не позднее четверга.

— Да как? Как — я не понимаю, — паникует Боков.

— Не знаю, — говорит Вера. — Найди способ. Будь соответствующим времени и месту. Как ты думаешь, каким надо быть, чтобы найти к нему подход.

— Не знаю… Наверно, таким уверенным, разболтанным, нахальным. Грубым даже. Своим парнем.

— О отлично, то есть полной противоположностью тебе, формалюге. Вот и потренируйся. Только костюм свой не вздумай надеть, когда пойдешь.

— Да? Хорошо, что сказала.

— Так я тебя еще ни разу без него не видела.

— У меня работа такая.

— Да ладно тебе. Семь дней в неделю и круглые сутки у тебя работа. А еще лагерь молодежный организовываешь.

— Да они там все будущие функционеры собираются. Лагерь-то по самоуправлению молодежному. Так что им тоже пиджаки всю жизнь носить.

— А вдруг что-нибудь изменится в стране за ближайшие десять лет, и все начнут ходить в джинсах даже в Госдуму. А может, и ходят уже, я ведь не смотрю телевизор.

— Слушай, я же во время растяжки с рокерами на Арбате тусовался полдня. Пиво пил в кожане и железе. Так что со мной все нормально.

— Ну ладно, удачи тебе тогда с мужиком и пионерами. Время закончилось.

— Пока, капитан.

Во вторник я не иду на собрание, и капитаны звонят мне в произвольном порядке, рассказывают, как оно прошло.

Разговаривали в основном по проекту. Разбирались с теми, кто не принес денег, которых пока по-прежнему маловато, и с Симакиной, которая опять встретилась со своим хахалем. Сима сопротивлялась и орала, что она живая и не может три месяца жить без секса.

— Что, больше не с кем? — поинтересовались мужчины в голос.

Представляю их реакцию. Молодая, красивая, сексуальная, с выдающейся грудью заявляет, что ей срочно необходим секс.

— Не с кем, — заявляет Сима.

— Познакомить? — в голос спрашивают они. — А то мы пока в Игре, — озвучивает общие мысли Егор.

— Дураки, — обижается Сима, — мужиков-то много. Так они все чужие. Как с чужим-то? Тот уже свой, родной, мы же пять лет встречаемся.