Аркадий Твист - Профессия: аферист игра на интерес

Чеснок поперхнулся пивом:

— Я не совсем понял. Ты собираешься духовно возрождать человека?

— Он сам будет возрождаться. Я лишь попытаюсь ему помочь. И не надо смеяться. Я создам такие условия, при которых каждый сможет меня обмануть. А именно: моя фирма решит проблемный вопрос заказчика, который, получив решение, сможет убедиться в его рациональности. А уж потом, если сочтет нужным оплатить услугу, — сделает это, определив для себя ее стоимость. Секрет состоит в том, что каждый будет понимать, что если он не оплатит эту работу фирмы, то никто не сможет его в этом упрекнуть. И платить не станет. Каждый раз, смотря телевизор, он будет видеть рекламу фирмы. Каждый раз она будет звучать в радостном ключе. Слушая рекламу, он будет вспоминать, как из-за таких, как он, фирма терпит убытки. В эти минуты он будет общаться со своей совестью. Рано или поздно совесть победит, и он заплатит, сожалея, что так подло и непорядочно обошелся с теми, кто отнесся к нему как к родному.

— Ну а если совесть не победит и никто не станет платить? Твои деньги скоро закончатся, и ты вылетишь в трубу.

— У меня есть несколько секретов. Готов спорить, что сначала так все и будет. Но потом… Прежде — Рома.

Тося созвонился с Эдиком Чириком и договорился встретиться с ним в Донецке. Чирику присвоили имя вора в законе девять московских урок.

В Донецке был свой вор, звали которого Вова Саратов. Говорили, что он враждебно воспринял это известие. «Московские жуки не сочли нужным узнать его мнение на этот счет. А у него есть что сказать».

Чирик приехал в столицу Донбасса, чтобы положить конец слухам и разногласиям между ворами.

Они сидели на террасе ресторана «Червонный кут». Джип Чирика и два «мерса» охраны стояли не подалеку, поигрывая отблесками лучей светящегося бульвара. Друзья обменивались новостями. Тося рассказал Чирику о Роме и объяснил цель их встречи. Чирик, внимательно выслушав Тосю, решил, что дело правое:

— Я предоставлю тебе столько людей, сколько потребуется. А также оружие — какое пожелаешь.

Подали отварную осетрину и рыбный соус. Тося попросил Эдика передать соус. Тот поднял блюдце, на котором стояла соусница, и протянул Тосе. Соусница соскользнула по блюдцу и, падая, опрокинулась ему на брюки. Эдик извинился за неуклюжесть, объясняя тем, что думал — блюдце и тарелка цельные. Протянул салфетку Тосе. Подоспевший официант предложил свои услуги и порекомендовал Тосе пройти в туалетную комнату, где он поможет избавиться от пятен.

Прикуп отправился в туалет, прикрывая огромные пятна носовым платком.

В то время когда официант замывал пятна у Тоси на брюках, возле ресторана остановился «УАЗ» зеленого цвета. Рядом с ним — мотоцикл с двумя мотоциклистами. При этом они оказались как раз напротив столика, за которым расположился Чирик с четырьмя охранниками. Эдик любовался красотой вечернего бульвара, берущего разгон у ресторана и стремительно несущегося к горизонту.

Раздались автоматные очереди.

Когда Тося вбежал на террасу, Эдик лежал на полу рядом с опрокинутым стулом в луже крови и в кишках одного из охранников, лежащего почти на нем. Маленький автомат был зажат в руке телохранителя.

Как выяснилось позже, Эдик получил тридцать две пули.

Похороны были дорогими. Съехались шикарные машины с номерными знаками разных городов страны. Тося все время был у гроба своего друга. Но вот он почувствовал на плече чью-то руку. Обернулся и увидел Рому, выказывающего свое сожаление по поводу смерти Эдика. Тося с трудом сдержал переполнявшие его гнев и ярость мести. Рома понимающе похлопал его по плечу.

На поминках в ресторане к нему подсел Дворный. Долго молчали. Тося сказал:

— Кому это было нужно?

— А ты не знаешь кому? — вопросом ответил Дворный. — Из него извлекли пули. Они из автомата, который только разработали. Это оружие еше не поступило на вооружение ни к «Альфе», ни к «Бете». Вот и подумай, — заключил Дворный.

Прикуп подумал, но тут же понял, что ему очень сложно разобраться в интригах высшего пилотажа.

— Миша, хочу рассказать тебе о нашем последнем разговоре с Чириком.

И Тося рассказал, как узнал, что Рома убил отца, и что хочет рассчитаться с Ромой именно в поезде почти так же, как тот когда-то усадил Аркана в отдельное купе. Услышав этот рассказ, Дворный сказал:

— Ты целиком можешь положиться на меня. Я сделаю то, что не успел сделать Чирик. Я дам Роме стопроцентную наколку в том городе, который ты назовешь. Мне он поверит и послушает.

— Это так, — подтвердил Тося. — Ты у него пользуешься авторитетом. И если скажешь, что его ждут в каком-то городе, он, конечно же, поедет один. А мне больше ничего и не нужно. Не хочу расстраивать мать. На ее долю выпало и так немало огорчений. Я не посрамлю его чести перед людьми только потому, что не хочу, чтобы знали, что у моего отца был такой друг.

— Тося, давай не будем сегодня о делах, — прервал его Дворный. — Приходи завтра ко мне. Все и обсудим.

На следующий день Тося отправился к Дворному. «Наверное, еще спит, — думал он дорогой. — Интересно, отчего Дворного называют Дворным? Наверное, потому, что у него такой большой двор, — улыбнулся про себя Тося, вспоминая два огромных дома на углу улицы, огороженные высоким забором. При входе — большой вольер из толстых стальных прутьев, за которым живет Рона — пятилетняя кавказская овчарка не в меру агрессивного характера. Говорят, что в окне чердака Дворный держит „максим“, ствол которого направлен на вход. — Интересно, так ли это?»

Если бы такое говорили о ком-нибудь другом, он ни за что бы не поверил. Но, зная дерзость Дворного, он верил. Тося несколько раз видел Дворного в деле к знал, с какой легкостью тот лишал людей денег и крова, а иногда здоровья и даже жизни.

Тося увидел за собой милицейскую машину с включенной сиреной и световой сигнализацией. Она, обойдя его на полной скорости, свернула в тот поворот, куда нужно было и Тосе. Сердце странно кольнуло. Он нажал на газ и повернул вслед за милицией. Так они подъехали к калитке двора. Она была распахнута настежь. Но Рона молчала.

Двое милиционеров, переступив порог, остановились. Из включенной рации слышался женский голос, говорящий одно и то же. Тося подошел к калитке и увидел Дворного, лежащего возле стола в луже крови. Рядом с ним застыла в неестественной позе какая-то женщина. Тяжело раненная Рона с трудом дышала в вольере. Со стола из простреленного кокосового ореха капало молоко. Его капли падали на лицо Дворного.

Тося ехал в своей «БМВ». Он целый час мотался по городу, чтобы прийти в себя. Сейчас он направлялся в аэропорт. Решил отправиться в Москву для встречи с Лешей и Хубертом. Тосе пришлось на пару дней отложить месть. «Придется это делать самому. Больше ни с кем говорить об этом не стану. Прямо магия какаято. Не проходит и суток, как всех их убивают», — думал Тося, паркуя машину на стоянке аэропорта.