Джон Барлоу - Животная пища

Несколько минут она сидела без движения, напрасно пытаясь определить состав пкрога. Итак, в чем же секрет этого восхитительного вкуса? Может, в беконе? А тесто? В него добавили свиной жир? (Судя по пятнам на бумаге – да.) А специи, душистые травы? Нет, это что-то невиданное. И в тот миг, после долгих и упорных раздумий, Рут ощутила глубокое удовлетворение: чудо, что человек вообще сотворил такой пирог. И раз уж он есть на свете, причем в Лидсе, стало быть, его сотворили специально для нее. Руг развернула бумагу и ссыпала крошки в рот.

Затем она вернулась в лавку, купила еще шесть штук и без промедления села в поезд. Лишь героическим усилием воли ей удалось привезти в Клекхитон два пирога.

Два года спустя в нашу долину Спен приехал Вильям Уолкер. Разумеется, тогда еще никто не догадывался о важности его приезда, но он все равно приехал – воистину эпохальное событие для Гомерсаля, и сегодня никто не станет с этим спорить. Хотя я, к примеру, судить не берусь, ибо в те дни произошло немало всего эпохального.

Как бы там ни было, можно с уверенностью сказать, что одной из первых его находок в наших краях была лавка напротив гостиницы «Полная чаша» – Мекка пирогов со свининой. Его коллеги по работе впадали в мечтательный бред при упоминании лакомства и всякий раз советовали посетить мясную лавку, будто бы от этих слов вновь ощущали незабываемый вкус последнего пирога.

В понедельник днем Рут приехала в Лидс и разрезала пироги на сотни кусочков, а каждый кусочек поделила на четыре части: хрустящая корка, мягкое тесто, мясной сок под ним и свиной фарш. Она даже сковырнула с корочки блестящий слой, пытаясь угадать его точный состав. Методом бесчисленных проб и ошибок, после восторга первых побед, когда заветный аромат хлынул из печи, и после очередной неудачной партии Рут наконец-то узнала все необходимое, и наступил тот миг, когда ее пироги были готовы к продаже. Между первозданным рецептом и ее собственным была лишь одна разница (люди старой закалки назовут ее кощунством): Рут пекла пироги в жестяных формах, потому что иначе не умела. Согласно же древней традиции, пирог нужно было «воздвигать» руками вокруг деревянной основы. О последнем методе и по сей день ведется множество споров, поэтому чем меньше мы о нем скажем, тем лучше.

В западном Райдинге народ привык жить по давно устоявшимся традициям, и когда в витрине мясной лавки появились, вероятно, лучшие в северной Англии пироги со свининой, сначала их никто не брал. Через несколько дней объявился первый покупатель. Юноша ехал на работу и взял пирог случайно, не обратив внимания на начинку. Через две минуты тот же самый юноша ворвался в лавку и заказал второй; он купил бы больше, да деньги кончились. Его восторженных отзывов оказалось достаточно, чтобы убедить трех-четырех коллег поужинать новыми пирогами Рут Кент. С того дня желающих стало так много, что Рут пришлось отказаться от другой выпечки. Иначе она просто не справлялась с наплывом покупателей.

Когда через два года Вильям Уолкер приехал в Клекхитон, он понял, что очутился в подлинной святыне этих пирогов. Другой святыней был Мелтон Мобрей, где впервые догадались запечь свиной фарш в тесте. Понятное дело, сначала люди косо поглядывали на кулинарную новинку, и лишь через несколько лет такие пироги стали одним из любимейших блюд нации.

До приезда в Клекхитон Вильям никогда не пробовал этого блюда. Он был родом из Бингли, городка, имеющего с нами давние связи: единственный ослик тащил всю пряжу из Гомерсаля до Бингли (а это около десяти миль) и обратно. Обычно ослом правил Шустрый Джо, который славился на всю округу своей медлительностью и сердобольным отношением к животным. У нас говорили: «Плетешься, как Шустрый Джо», подразумевая, чтобы вы поторапливались.

Итак, Вильям Уолкер прибыл в долину, снял убогую комнатушку и устроился инженером на шерстяную фабрику в Клскхитоне, хотя, по общему мнению, заслуживал куда большего, потому что был человеком безмерного таланта и доброй души.

Клекхитон – важный, но небольшой городок, поэтому неудивительно, что Вильям скоро попал в магазин Рут, где сразу пристрастился к ее пирогам, да так, что стал заходить по два раза на дню. Он был низкого роста, плотный, с лицом что полная луна, румяный и улыбчивый. Казалось, Вильям всегда радовался даже сущей безделице. Рут смотрела на это круглое лицо и живот и представляла, что если посильнее надавить на голову, то Уолкер завертится и засвистит точно юла. Но в то же время она была очарована. Всякий раз, вручая ему пирог, Рут любовалась его причмокивающими губами и пальцами, в сладком предвкушении ласкающими хрустящую корочку. Сам он тут же начинал пританцовывать, словно только что получил сундук, доверху набитый драгоценностями. А уж как он любил поговорить о пирогах! Какая вчера была корочка! А какая сегодня вкусная начинка! Сердце Рут неизменно замирало в груди, когда этот круглый, вечно смеющийся человечек так и сыпал радостными и беззаботными комплиментами.

А пироги становились все лучше и лучше. Она отдавала себе в этом отчет, потому что со временем их стало попросту не хватать. Через три года после судьбоносной поездки в Лидс витрина лавочки была завалена пирогами, и Рут пришлось сбросить балласт, отказаться от требухи и бекона. Теперь каждый свободный дюйм пространства был заставлен подносами – они громоздились друг на друге по семь-восемь штук. Люди покупали пироги с пылу с жару; точное время выпекания было известно каждому, и окрестные мастерские даже устраивали обеденный перерыв так, чтобы рабочие успели пораньше встать в очередь. К закрытию магазина они сметали все подчистую. В семь-восемь часов вечера, когда фабрики прекращали работу, толпы голодных обрушивались на мясную лавку. Они толкались и вставали на цыпочки, чтобы посмотреть, сколько пирогов еще осталось. Кое-кто, завидев у прилавка знакомого, кричал, чтобы тот захватил пирог и ему. Некоторые владельцы фабрик регулярно делал и крупные заказы и посылали конюхов сразу за дюжиной, и хотя Рут отличалась благоразумием, все же она не отказывалась от заманчивых предложений и часто распродавала последние запасы на глазах у озверевших трудяг.

Вильям жил рядом с магазином и всегда заходил в спокойные часы. Благодаря должности инженера его рабочий график был относительно свободным. Говорят, для фабриканта нет большего счастья, чем инженер без дела: это значит, что все идет своим чередом и без заминок. На фабрике Хитона, куда устроился Вильям, занимались изготовлением шодди – дешевой ткани из переработанных лохмотьев и ветоши. Место, что и говорить, не престижное, поэтому ходили слухи, будто раньше Уолкер был гениальным изобретателем, а Хитон подобрал его, когда тот терпел нужду. На самом же деле все было куда прозаичнее. Вильям овдовел. Его жена умерла, родив мертвого младенца. Оставшись без семьи и получив рекомендательное письмо от прежнего хозяина, он покинул родные края в поисках новой жизни. Хитон с радостью принял талантливого инженера, на чем и закончились его скитания. В 1848-м, когда Вильям отведал первый пирог со свининой, он был одинок уже больше года.