Михаил Чулаки - Большой футбол Господень

Понятно, что приехал Дионисий даже в более приподнятом духе, чем обычно.

Перед отходом ко сну Он захотел проведать Мавру: не родила ли уже?

Отвыкший обходиться без прислуги, Он кликнул с собой Онисимова:

– Посвети-ка мне, Оркестр.

Онисимов хотел спать, но безропотно взял фонарь и пошёл впереди патрона.

– Бойкие ребята, – бормотал он на ходу. – За такими только гляди!

– Отличные парни, – недовольно прервал Дионисий. – У них масштаб.

– Масштаб-то масштаб, только бы процент отстегивали.

Они спустились в подвал.

– Мавра, – позвал Дионисий, – Мавра!

Мавры видно не было.

– Да свети же, Оркестр… Мавра!

И тут Онисимов заметил непонятные коробки.

Незнакомые. Чужие. Около самого оконца. И фанерку, похоже, отрывали.

Онисимов вспомнил недавний пакет под машиной Пустынцева.

– Бомба, – закричал он, – бежим!

Дионисий тоже увидел коробки и сразу поверил – бомба.

– Сейчас. А где Мавра?

– К черту Мавру! Бежим, она грохнет в любую секунду!

– Нет, хочу Мавру! Она нас спасла, мы бы иначе не спустились. Мавра, Мавра!

– К черту! – Онисимов бросился к лестнице, швырнув Дионисию фонарик.

А Тот оставался совершенно спокоен. Он светил по углам, приговаривая:

– Мавра, Мавра, Мавра!… – И тут же успокаивал убегавшего Онисимова:

– Ничего не сделается с Сыном Божиим! Родители защитят. Уже явили чудо через Мавру, явят ещё!.. Мавра, Мавра!

Онисимов не слушал увещеваний. К черту Родителей Небесных! Он взбежал обратно на этаж, выскочил в сад через боковой ход. Мобильник у него нашёлся с собой, и он принялся названивать в милицию! 02 было уныло занято. Возвращаться обратно в подвал и тащить Дионисия насильно Онисимов не собирался. Тем менее он собирался бегать по дому, выводить всех прочих жильцов. Наоборот, он отходил подальше, чтобы в момент взрыва не достали осколки.

Онисимов уже привык бояться мальчишку, но сейчас всё заглушил ужас ожидания взрыва. О том, что Сынок Божий выйдет и расправится с беглецом, Онисимов не думал.

Наконец Дионисий увидел Мавру. Она лежала, лелея свое большое пузо, ничуть не встревоженная беготней и криками Онисимова. Дионисий схватил Мавру и потащил наружу. Мавра слабо отпихивалась лапами, но терпела.

Поднявшись из подвала, Дионисий вспомнил, что наверху должны быть и Клава, и первозванные, и этот маленький Миша.

Наверное, Онисимов их вывел. И вдруг Он понял, что Онисимов трус, Онисимов не станет бегать по дому.

Держа Мавру, чтобы не убежала обратно в подвал, Он пошёл на второй этаж. Он знал, что Он – сын Божий, а потому неуязвим. Он не бежал – Он шел.

Стукнул в дверь к Наталье:

– Быстро выходить, бомба в подвале!

Наталья выскочила рубашке. Одной рукой они тащила Мишу, другой схватила какие-то тряпки.

– Девочки, бегите, пожар! – закричала она истошно.

– Бомба, – поправил Дионисий.

– Девочки, бегите, пожар и бомба!

Выскочила Клава.

– А Нина где? – обеспокоилась Наталья.

Дионисий стал стучать к Нине. Та не отзывалась.

Онисимов уже рассчитал, что если Дионисий сейчас взорвется, никто не помешает Ему явиться воскресшим на третий день узкому кругу лиц – и самому Онисимову, и ребятам из Москвы, и Пустынцеву. А уж они все будут свидетельствовать остальному миру. Так что гибель Его тоже несмертельна.

Наконец он прозвонился в 02 и закричал:

– У нас в подвале бомба! Я сам видел. Пишите адрес: Шувалово…

И в этот момент увидел из своего далека выбегающих Клаву, Наталью со своим говнюшком, и последним – Дионисия. Сын Божий шествовал шагом.

– Быстрее, – закричал Онисимов, – быстрее!

Дионисий торжественно показал всем спасенным пузатую Мавру.

– Целуйте ей каждую лапу. Чудо явлено через…

Тут как раз рвануло.

Удар воздуха был такой, что Дионисию показалось, с него сорвало волосы. Потрогал свободной от Мавры рукой: целы кудри, устояли перед воздушным цунами. Мавру волной прижало к Нему, и кошка утробно завыла от первобытного ужаса.

Женщины упали на колени и стали целовать Учителю ноги.

Дионисий усмехнулся Онисимову.

– Ты тоже, целуй. Чтобы я не рассказал как ты…

Дионисий чувствовал Себя настолько выше Онисимова, что и не гневался по-настоящему. Онисимов – жалкий человек, тля, едва различимая Им, Сыном Божиим. Пусть бежит. А Он – Он неуязвим. Вот, пожалуйста, ещё одно чудо: дождались Родители Небесные, когда Сын их наконец выйдет, и только тогда разрешили взрывать. Удивляться тут решительно нечему.

Онисимов покорно бухнулся на колени и стал прилежно целовать ноги Учителю. Дионисий потерпел недолго и наконец оттолкнул усердного Оркестра:

– Ладно, отвали! Предатель ты. И маловер. Рядом со мной не погибают, а спасаются, идиот.

И он пнул Онисимова ещё раз – целясь носком ботинка в нос.

Отринутый пинком, Онисимов не обиделся, а сообразил: а кто видел, что Дионисий вышел своими ногами? Никто не видел, кроме своих. Гораздо естественнее Ему – погибнуть во взрыве и воскреснуть. Да не в духе, а прямо во плоти! Сыну Божиему воскреснуть – что в баню сходить.

Если уничтожить нынешний Космос как первую неудачную модель, то, конечно же, Господствующее Божество немедленно сотворит следующий дубль – не томиться же Ему снова в Хаосе!

Соблазн очередного Творения ещё и в том, что в первое время новая Вселенная вдвойне интересна именно своей новизной: новые варианты жизней на планетах, новые константы, организующие астрофизические процессы. Быть может, в другой раз удастся уменьшить или вовсе исключить энтропию, залатать черные дыры, которые разъедают ткань нынешней Вселенной как источает моль старое шерстяное одеяло. Да, в первое время интерес всегда особенно напряжен, а потом всё больше одолевает привычка. Но менять Вселенные как перчатки все-таки нехорошо. Господствующему Божеству не перед кем отчитываться, Некого стесняться, а все-таки – нехорошо. Собственные понятия о чести Оно установило Само Себе, и по этим понятиям – нехорошо. Так что всякий Космос – достаточно всерьез и довольно надолго. И нынешний тоже не нужно отбрасывать слишком уж легко и бездумно: при всех изъянах все-таки ведь и достоинства в нем тоже имеются.

Надо ещё подумать, прикинуть, взвесить.

Весть о взрыве разнеслась мгновенно. Светлана Саврасова примчалась снимать ещё дымящиеся развалины.

Онисимов переговорил с Дионисием – о Воскресении, и Учитель снисходительно одобрил идею. Трус и подлец этот Оркестр – но под лысым черепом котелок варит! И когда Светлана поднесла Сыну Божию микрофон, Дионисий, уверенно глядя в камеру, рассказал:

– Взрыв застал меня в первом этаже, около гроба мученицы Зои. Меня подняло – и я очнулся у ног Моих Небесных Родителей. Отец сказал: «Любимый Сын Наш, Тебе ещё рано покидать Землю, Твоя миссия ещё только начинается». И Мама добавила: «Я бы счастлива не выпускать Тебя из объятий, но Мы, Боги, должны выполнять свой долг. Возвращаяся к людям, Сыночек, а Мы не оставляем Тебя ни на минуту!» Они Оба поцеловали Меня, Я почувствовал огромную силу в Себе и сразу увидел Себя в ста метрах от развалин, куда перенесся целым и невредимым.