Дмитрий Беразинский - Курс оверклокинга для операторов машинного доения.

– Вот мы и посмотрим, такая уж ли это безнадега. Я, Коля, и сам не хотел никаких обещаний по этому поводу давать - вот, Артем вынудил. У него в столице среди журналистов есть подвязки, я тоже не ножиком струганный, посмотрим.

Николай (в обществе - Николай Назарович) сделал кислую мину.

– Я вижу, Вася, что ты по-прежнему, все тот же «кавалер Ордена Подвязки».

Чебуреков кивнул, затем обернулся к Артему:

– Это меня так в институте прозвали.

– За шуструю линию поведения, - уточнил Ткач, - одного только я не пойму, Василек. Почему же ты такой, весь подвязанный, до сих пор в председателях топчешься? Что тебе мешало в те же депутаты вылезть лет десять назад? Ан нет! Сидел в своем совхозе и не высовывался.

– Высовывался! - поправил Чебуреков, - только по шапке получил. Там, в облисполкоме сидит наша старая знакомая, неужто забыл? Начальник управления.

– Ах, вот оно что! - протянул Ткач, - Галка Кацман! Ты ведь ее продинамил в свое время… неужто до сих пор простить не может?

Чебуреков доел лимон и благородно отказался от следующей рюмки.

– У многих память хорошая! Некий председатель колхоза до сих пор на меня крысится. Ладно, Коля, не бери до головы. Мы сейчас с Артемом в Яблоневку метнемся, к твоему тезке Герасимову. Помашу языком там, и к обеду сюда - в Нижний Мост. Я и правда давно у сестры не был. Да и племянников хотелось бы повидать. Но учти, Назарович, нас вместе с водителем трое. Осилишь обед на три персоны?

Ткач укоризненно погрозил ему пальцем.

– Ну и сукин же ты сын, Василий! Если мы раз в квартал семинары принимаем, то неужто кандидата в депутаты не угостим? Угостим!

Вседорожник понесся по пыльной гравейке дальше - к границе района. Чем дальше от райцентра, тем запущенней была дорога. Да и колхоз был глухой - вдалеке от оживленных маршрутов и трасс. Но порядок в нем председатель Герасимов держал, точно сицилийский дон. Переманил к себе хорошего терапевта (зачем шутить со здоровьем, когда до Петровска около двух сотен километров), поселил его рядом с ФАПом, организовал пункт охраны общественного порядка из нескольких местных охотников. Яблоневский участковый жил в райцентре, поэтому на него в случае чего надеяться не стоило. Местная молодежь привыкла, что на каждой дискотеке дежурит пара здоровых мужиков в камуфляже, вооруженных резиновыми палками, а гастролерам дружинники быстро объясняли правила хорошего тона. У них имелись радиостанции, так что подкрепление могло прибыть в любой момент.

Словно в американском фильме, ночью по Яблоневке разъезжала патрульная машина - «Нива» с двумя патрульными. Патрульным без проблем давались отгулы на основной работе и добавлялись дни к отпуску. Вездесущий Герасимов даже выбил разрешение на гладкоствольное оружие, но разрешил его применять только в критических случаях, навроде нападения банды террористов или поимки особо опасного преступника. В Яблоневке, в отличие от Нового Моста, лежал асфальт, функционировала столовая и детский сад.

Встреча двух добрых друзей прошла в обстановки теплоты, доброжелательности и бутылки скотча - шотландского виски. С избирателями здесь Чебурекову встречаться не пришлось, Герасимов со свойственным ему прямодушием сказал:

– За кого я скажу, за того мои люди и проголосуют. Я ведь тебя не первый день знаю: ты хоть и дуб, но наш парень. Это кто с тобой?

Чебуреков представил Артема. Хозяин осмотрел парня придирчивым глазом, а затем спросил Василия Петровича, как будто Орлова рядом вовсе не было:

– Где же ты такого худого и лохматого взял? Неужто попредставительнее никого не было?

Чебуреков довольно засмеялся.

– Зато он с народом разговаривать умеет! - и рассказал несколько перлов, выданных Артемом за время их короткого знакомства. Герасимов довольно расхохотался, услыхав, как парень отбрил кандидата в депутаты в первый день знакомства.

– Электриком, говоришь, работаешь? - оценивающе прищурился хозяин, - а ко мне снабженцем пойти не желаешь?

– Коля! - укоризненно покачал головой Василий Петрович, - не тебя это не похоже - друзей обкрадывать!

– Да разве ж я обкрадываю? - возмутился Герасимов, - я только присматриваюсь!

– Знаем мы твои смотрины! - погрозил другу пальцем Чебуреков, - кто у главного агронома района личного водителя увел?

– Платить надо лучше! - оскалился хозяин, - тогда убегать никто от хозяев не будет. Я человеку сразу дом дал, он в общаге ютился, к делу толковому пристроил, оклад хороший положил. Вот так, господа хорошие! Как вам, кстати, скотч?

– Самогонка как самогонка! - пожал плечами Артем.

– Наш парень! - засмеялся Герасимов, - поэтому выпьем простой русской водки.

Обедали дома у Ткача (либо у Ткачей)? Артем постоянно пытался разъяснить для себя этот орфографический вопрос, но придумать ничего толкового не мог. Сестра Чебурекова, Инна Петровна, лишь недавно перешагнула через сорокалетний юбилей. Поэтому была свежа и подтянута, как и положено первой леди на деревне. Племянники Василия Петровича тоже оказались людьми не слишком тяжелыми в общении, несмотря на то, что Татьяна дохаживала срок, а Женя был совсем юным. Что поделать, жизнь в семнадцать лет кажется бесконечно длинной дорогой, за каждым поворотом которой ждут приятные сюрпризы. Если бы спросили Артема, то он бы сказал, что сюрпризы и вправду ждут, но большей частью неприятные. Чебуреков бы ответил, что дорога не так уж и бесконечна, а поворотов он боится, как черт ладана. Между прочим, уже известный нам сторож Точилин ответил бы тоже по-своему. Сказал бы, что вышел на финишную прямую, а все повороты давно позади. И пошли все нахрен!

Все четверо респондентов были бы по-своему правы. Возраст человека - это угол зрения на проблемы жизни и смерти. Изменяется от нуля до ста восьмидесяти градусов. И оптимальный угол для осмысления - середина жизненного отрезка. Чтобы с минимальными искажениями для глаз и с мизерными потерями для ума. Если только он есть, этот ум [17].

Все-таки, за столом чувствовалось некоторое напряжение. Может быть, сказывалась многолетняя неприязнь между Чебурековым и Ткачом. Ничто не проходит бесследно и сиюминутно: любовь или ненависть, страх или стыд. Следы сильных чувств оставляют шрамы на астральном теле и хорошо видны лишь мудрецам. Приблизительно об этом Артем поведал Василию Петровичу, когда они вечером возвращались в родной совхоз Чебурекова, в деревню Перегуды.

– Да уж! - крякнул кандидат, - а ты знаешь, у тебя, Артем, есть все шансы стать мудрецом. В твои годы я думал только о деньгах и бабах.

– А о водке? - не удержавшись, подначил шефа Орлов.

– А хули о ней думать было? Деньги на руках - все твое: и водка, и красивые женщины, и лучшие доктора в случае какой-нибудь гонореи.