Дмитрий Беразинский - Курс оверклокинга для операторов машинного доения.

– Херня, еще год поработаю - из Китая себе невесту выпишу, - шмыгал носом Иван. Очень ему нравились китаянки.

Хуже было всего, что урожай ожидался на уровне 350 центнеров с гектара, а куда девать такую пропасть лука - над этим ломали голову все: начиная от директора Птицына и заканчивая заведующим складом - восьмидесятилетним Матвеичем.

– Дерьмо этот лук! - говорил Матвеич, - если продажа не пойдет, то куда его девать? Хранилищ у нас нету, а ни свиньи ни коровы его не едят! Тьфу! И какой идиот его додумался выращивать, хотел бы я знать?

Директор, которому передали демарш кладовщика, в который раз подумал, не пора ли Матвеича отправить на пенсию. И уже делал первые шаги в этом направлении.

Некоторое время мужики мусолили луковую тему, а затем Виктор, как будто бы вспомнив о цели «тайной вечери», провозгласил первый тост:

– Артем! Я хочу выпить эту рюмку за то, чтобы в наше село хотя бы иногда возвращались такие люди, как ты! Без таких людей деревня будет хиреть - факт! И кто знает, может когда-нибудь благодаря новой крови возле наших тракторов перестанут пропадать одиноко лежащие гаечные ключи и плоскогубцы…

Лещинский, держащий в практически вытянутой руке шкалик, добавил:

– А из наших гаражей перестанут уходить в одиночное плаванье домкраты, монтировки и запасные камеры…

Горох поддержал товарищей:

– А мне наконец добрый дядя привезет со склада в Петровске новый топливный насос…

– И механизаторы по утрам будут приходить на работу без характерного запаха! - закончил общую мысль Никола.

– Ну вот. Весь тост испортил! - сказал Бегунок, - давайте пить, пока водка не прокисла.

Некоторое время вокруг догорающего костра соблюдалась тишина, нарушаемая лишь энергичными движениями четырех пар челюстей и страстным подвыванием Майора, а затем Артем произнес:

– И на это все у вас родилась надежда, лишь потому что я приехал в Березовку? Голос единицы тоньше писка, товарищи!

– У кого тоньше писка, тот дома сидит! - скаламбурил Бегунок, - а мы еще здесь. Давайте! Между первой и второй, чтобы не был геморрой!

Чарки взлетели на этот раз молча, точно привидения с глушителем, и вновь заработали челюсти. Так как с утра всем было на работу, а некоторым и выезжать, то водку пили в темпе и аккуратно. Лишь в конце застолья пламя страстей разгорелось вновь, но причиной этого было вынесение вопроса измены Наждачного на открытое обсуждение. Вынес вопрос сам Никола, которого смесь старого вина и новой водки заставила слегка захмелеть. К чести мужиков нужно отметить, что все единодушно встали на позицию Артема.

– И не думай! - серьезно сказал Лещинский, - все мы здесь не без греха, но зачем печь пирожки с придурью? Она тебя холила-лелеяла все эти годы, а ты ей на старости лет подкладываешь такую свинью.

– Вопрос неправильно поставлен! - задумчиво сообщил холостой Горох, - это будет с твоей стороны не просто измена. Это - идеологическая диверсия.

– Я тебе лично отстрелю яйца! - сурово произнес Бегунок, - и не посмотрю, что ты - начальник Артема. У Артема просто не может быть такого идиота-начальника. Артем, ты - настоящий мужик, я хочу выпить с тобой на брудершафт. Ты согласен?

– Виктор! - честно ответил Орлов, - без таких парней, как ты, в эту деревню даже не стоило бы ехать! Если у моего Майора родится щенок, я назову его твоим именем - Михалыч.

– Обещаешь? - спросил Бегунок.

– Обещаю! - торжественно поклялся Артем.

После церемонии брудершафта во двор к Орлову заявились новые действующие лица: Светлана - супруга Бегунка, и Люба - жена Наждачного. Они единым духом прикончили оставшуюся водку и разобрали своих благоверных по теплым постелям. Горох и Лещинский ретировались самостоятельно. Артем прибрал на столе, щедро вознаградив пса за долгое терпение, а затем ушел спать.

И никто не в состоянии объяснить, отчего сквозь двойные стеклопакеты из окна спальни Наждачных доносился истошный женский крик. Злые языки говорят, что Коля Наждачный целую ночь смотрел немецкую порнуху, врубив телевизор на полную громкость. А добрые люди уверены, что дело было вовсе не так. Но о своих подозрениях, естественно, никому не говорят. Но факт остается фактом - после этой ночи Любовь Петровна стала выглядеть как минимум на пять лет моложе.

Вначале было слово. И это слово было «Да». Иначе никаких детей у Адама и Евы бы не появилось, и бестселлер «Пятикнижие» написать было бы просто некому. Ибо сталкер Адам был неграмотным, а его отпочковавшаяся половина - та еще оторва. Вопрос номер два. Если Адама старик Яхве сотворил по своему образу и подобию, то где, скажите на милость, он мог подсмотреть конструкцию Евы? Или он создал женщину под влиянием собственных эротических фантазий?

Артем отложил в сторону Ветхий Завет и продолжил размышления. Ева соблазнила Адама - однозначно. Сам бы сталкер ни в жисть не допер! Факт сомнению не подлежит и канонизирован Церковью. Выходит, Адам - невиновен? Виновен ли Майор, мимо которого пробежала соседская сучка Роза со всеми признаками течки? И почему то, что считается нормой у зверей, является грехом у людей? О разности интеллектуально-умственных потенциалов между человеком и животным в Библии не говорится. Но! Ведь «по образу и подобию»! А как же тогда быть с обезьянами? Ах, да! Их ведь создали по образу Дьявола! А нахрена? Или это Дьявол пытался сотворить своего человека, по своему образу и подобию? И кем тогда считать питекантропов, рамапитеков, неандертальцев - конкурирующей ветвью?

Он снял трубку телефона и набрал заповедный номер.

– Алло, добрый вечер! Скажите пожалуйста, Надежду я могу услышать? Уехала куда-то на велосипеде? Извините пожалуйста!

«Добрый голос у ее мамы. Откуда столько легенд про злую тещу? Какую, к дьяволу, тещу! Ты кого тещей назвал, недомерок? Только из-за того, что тебе нравится ее дочка, ты уже опережаешь события на целую эпоху!» Артем накинул на плечи ветровку и вышел во двор. Сидящий на цепи Майор ухмыльнулся и показал клыки. «Погрызть бы чего!» - говорила его поза. Пес должен что-нибудь грызть, иначе это не пес - а лизун. Парень вернулся в дом и взял в холодильнике несколько говяжьих ребрышек, что за винную порцию приносили ему деляги из подсобного мясного предприятия совхоза, а затем вышел снова во двор.

– Держи, брат! - положил он Майору в пасть этакую обойму из ребер, - корова старовата была, но зубы у тебя покрепче моих будут.

Пока пес утробно ворчал, перемалывая несортовую говядину своими челюстями, наш герой вышел на улицу. Солнце приготавливалось заходить на посадку за темневший в полукилометре отсюда лес, но до сумерек было еще далеко. Под вечер потянуло прохладой, как бы напоминая зазевавшемуся человечеству о том, что осень не за горами, а уже за этим самым лесом. За горами уже зима.