Дмитрий Беразинский - Курс оверклокинга для операторов машинного доения.

– Послушай, я ведь по утрам только кофе пью… с бутербродом.

Артем шмыгнул носом:

– Так что, я зря старался? Учти, я готовлю крайне редко, и омлет - это практически единственное, что мне удается. Да еще жареная картошка, - Надежда засмеялась.

– Ну, коли редко, тогда давай есть. У меня что-то с утра типа аппетита наблюдается. А вообще я обычно часов до одиннадцати есть не хочу.

По какой-то причине оба избегали разговора о том, что произошло между ними этой ночью. Девушка, проявляла обычную стеснительность, а Артем относился к этому философски. После завтрака Надя попросила разрешения позвонить матери на мобильный, пока ее не хватились. Выяснив, что предки приедут только в воскресенье вечером, она сказала матери, что возможно съездит к подруге в соседнюю деревню. Окончив разговор, Надежда лукаво глянула на Артема.

– Или у вас, барин, есть планы, а девушке пора уходить?

– Какие планы? - покачал головой парень, - какие могут быть планы!!!

Позвонив на работу, он сообщил Наждачному, что крепко взял на пуп и у него болит живот, а быть может, и спина. Во всяком случае, раньше понедельника его не ждать. Никола таинственным голосом пожелал Артему скорейшего выздоровления и полового долголетия, после чего, хихикая, повесил трубку.

– Надя, - обратился он к девушке, - может мне сходить предупредить соседку, что ее услуги сегодня не понадобятся? Обед и ужин мы и сами приготовим, а?

– Ну вот, -надула губы Надя, - мне, может, медовый месяц полагается. Я, по крайней мере, рассчитывала! А теперь, молодая жена, бери швабру-тряпку-совок - и пошла греметь кастрюлями. Так получается?

Опешивший Артем попытался что-то возразить.

– Да нет, собственно! Если не хочешь, пусть тетка Маня готовит…

– Фиг вам! Я сама все приготовлю! - заявила Надя, - что я тебе, неженка?

После этого опять последовали объятья, поцелуи и нежное воркование, которое прервал стук в дверь. После разрешения войти на пороге нарисовался Шурик.

– А-а! - протянул Артем, - славен город Бендеры! Чего твоя душенька изволит? Говори, я с утра добрый - собаками травить не стану.

Перекрестившись, Чудаков попросил опохмелиться. Был обласкан Его Сиятельством и жалован стаканом перцовки. На повторную наглую просьбу получил традиционное «в ухо» и вынужден был ретироваться. Все это объяснение, естественно, происходило в коридоре и было недоступно ушей девушки. Выпроводив надоедалу, Артем вернулся в дом и обнаружил сидящую на уже заправленной постели Надежду. Она листала все ту же папку - «Русские идиотские сказки».

– Прочти что-нибудь! - попросила она, - такое название интригующее. Почему именно «идиотские»?

Артем тут же принялся ей объяснять, что несколько лет назад он был серьезно болен (разорвал связки в двух местах) и от нечего делать перелистывал все книги, что были дома. Так ему на глаза попался томик русских народных сказок в под редакцией какого-то узбекского издательства. Сказки поражали своей корявостью и даже будь воля Артема, он бы запретил их для детского чтения.

– Редкая дичь. Год этак девяносто первый, когда деньги делались на всем. Естественно, что ни о какой моральности речь не шла. Напечатаны всякие глупости на клозетной бумаге по цене вавилонского папируса, - пояснил он, - вроде того, что «стоял конь богатырский тридцать лет в конюшне по бабки в навозе, и никто не мог отворить дверцу в ту конюшню». Не пил и не жрал коняра - богатырский, вестимо.

Прочитав с половину этих «легенд для отмороженных», он понял, что не может просто так отложить этот томик. Нужно попробовать написать нечто в аналогичном духе. Вот в этой папке и находятся несколько сказок, сочиненных им, но никогда и никому не демонстрированных.

– Ну так прочти мне хоть одну! - повторила свою недавнюю просьбу Надя, - интересно, когда автор читает.

– Ладно! - сдался Артем, - но обещай, что не будешь смеяться.

– Если будет смешно, смеяться буду, - пообещала девушка.

Артем взял папку, придирчиво перелистал страницы, произнес нечто в том роде, что «черт меня побери, если я знаю, что читать», но все-таки уселся в кресло напротив и поставленным голосом принялся вещать.

Джон - сукин сын.

(шотландская народная сказка)

Жила была себе бедная шотландская семья из клана Мак-Лаудов. Отца звали Дункан Мак-Лауд из клана Мак-Лаудов, и он был бессмертным, особенно после двух-трех пинт скотча. А скотч в тех краях научились гнать в незапамятные времена, когда еще скотты и пикты вместе совершали набеги на римскую часть Британии. Скотч же и стал причиной раздора между этими древними племенами. Вернее, даже не скотч, а его чрезмерное употребление вождями кланов.

Супругу почтенного Мак-Лауда из клана Мак-Лаудов звали Дермот Мак-Лауд (урожденная Караган). Была она среднего такого росту, весу и возрасту. В классические 90-60-90 вписывалась, но с трудом. Любила жирную баранину, вышивать на пяльцах и по вечерам долго смотрела на Бетельгейзе (у лангобардов она была известна под именем Бетельшайзе). В свободное время начала разрабатывать учение о делении земного шара на триста шестьдесят меридианов с точкой отсчета у собственной лачуги (по странному совпадению, почти на этом же меридиане расположился и всемирно известный Гринвич. Подумаешь. Разница всего в три градуса!) Но свободного времени было у нее мало, так как много времени отымало ведение хозяйства и воспитание подрастающего поколения.

Силою чресл своих (и эластичностью кое-чего другого) произвел на свет Дункан Мак-Лауд из клана Мак-Лаудов четырех сыновей: Нестора, Гектора, Давида и Скруджа. А также восемнадцать дочерей. Но поскольку дело все-таки происходило в Шотландии, то на вопросы Переписи о составе семьи, Дункан Мак-Лауд из клана Мак-Лаудов гордо отвечал:

- Одна рука! - и чуть тише добавлял, - правая.

В то время был Патриархат - что же делать! Семьи считали не по количеству едоков, а по количеству кормильцев, про тоннель под Ла-Маншем еще никто не слыхал, а вылетавший из Патагонии в Калькутту почтовый голубь зимовал на Мальорке. Зимы в Шотландии были тогда суровые, а килты у шотландцев короткие, так что современные ученые до сих пор удивляются: откуда у этого самого Дункана Мак-Лауда из клана Мак-Лаудов (ей-богу, надоело, в следующий раз напишу сокращенно) общим счетом двадцать два ребенка?

Время в шотландской общине проходило неспешно: драки с соседскими кланами, разборки внутри собственного клана, производство новых членов клана и едоков. Иногда, раз в сто лет, в суровом краю скоттов рождался легендарный вождь, который думал, что неплохо было бы все-таки объединить кланы и отомстить за разрушение Карфагена римлянам, разрушив Лондон. В первый раз римлян изгнали из Абердина, и после каждого похода у скоттов вошло в привычку основывать по одному городу. Так возникли Глазго, Эдинбург и Данди. Дункан Мак-Лауд (все!) в каждом из городов оставил свою отметку: в Абердине сложил из кирпичей небольшую пагоду на одного китайца; в Глазго у него умер любимый походный кот, и он выстроил на месте его захоронения пирамиду с надписью «Марзун Пусси Первый»; в Эдинбурге после него на одном из пабов осталась надпись, которую до сих пор никто не может прочесть; а в Данди он попросту не зашел. По крайней мере свидетелей этому нет. Поезжайте в Данди и спросите любого дантиста: «А был ли у вас Дункан Мак-Лауд?».