Дмитрий Факофский - Trip

— Как ты собираешься определять кто способен, а кто нет.

— Это определит судьба и признают в будущем потомки.

Пол встал, подошел к двери и закрыл ее.

— Дима, я видел, что ты взял в библиотеке «Записки Ленина. Цюрих.»

— И что? Я как раз хотел попросить тебя дать прочесть «Капитал», за пивом в родном Киеве как-то не успел.

Люси посмотрела мне в глаза.

— Дима, мы знаем, что ты еще не состоишь не в одном из академических обществ.

— Ты хочешь предложить мне заняться байдарочным спортом.

У меня уже был классный приход, и я расхохотался.

— Нет, просто МЫ предлагаем вступить тебе в «White Bird».

— Это что, кружок для зоофилом или для любителей природы? Знайте, я ни к одним из них не отношусь. Я бы с удовольствием поджарил последнюю панду и употребил бы ее с «Каберне».

— Я не шучу. Это наша организация, среди студентов этой fucking академии. Организация антиглобалистов.

Я присвистнул и взял из ящика еще одну — четвертую — бутылочку пива.

— По правде говоря, я сам не люблю яппи, буржуа и всякую прочую хуйню, которая при помощи правительства кодирует нам мозги и использует наш труд. Вообще, любое использование труда — дерьмо. Мой батя, еще в бытность СССР работал несколько лет на шахте, вырабатывал в месяц угля на 70 кусков тогдашних денег, а получал только 700, один процент бля! Так это было при Великом и Справедливом, сейчас же весь кал еще хуже, бля.

— Ты мыслишь верно, потому мы тебе и предлагаем вступать в «White Bird», члены которого сейчас находятся с тобой в одной комнате. — Люси улыбнулась.

— И что мы будем делать? Пиздить пузатых мажоров на Оксфорд-стрит?

— Ну, мы проводим спланированные акции, никакой анархии. Через две недели собираемся устроить пикет возле одного из офисов «SONY».

— А мы будем кого-то пиздить?

— Мы? Ты уже с нами?

— А почему бы и нет!

— Дима, а ты чем занимался, когда жил в Киеве?

— Пил пиво и водку, курил план, жрал Е и бегал по девочкам.

— А если серьезно? Ты состоял в каких-то партиях? Писал что-то?

— Нигде не состоял, так как считал себя поэтом.

— Поэтом? Прочитай нам что-то, — попросила Люси. Все дружно замотали головами.

— Да ну, вам такое не понравится, тем более мой английский, — я засмущался.

— Постарайся, Дима, — Люси мне посмотрела в глаза и я сдался.

Интересно, как много она сломила людей своим взглядом?

Я напрягся, перерывая свой английский запас.

Воцарила тишина.

— Я же говорил, что вам не понравиться, — разозлился я.

— Почему же не понравится, просто странно немного, — сказала Люси тихо, — а ну прочитай еще что-то, пожайлуста.

Я решил им прочитать сразу что-то безбашенное. Провел глазами по их сосредоточенным лицам. Интересно, чтобы они сказали, если бы узнали, что я писал такие стихи в алкогольном угаре?

— Это было классно! — закричала Люсю!

— Да, Дима, супер!

— Пиздец просто, чувак!

Пацаны стали хлопать меня по спине.

— Ты еще пишешь что-то?!

— Расскажи что-то еще.

— Я не поэт, я не хочу быть вторым. Я не могу соревноваться с Маяковским и другими великими.

— Маяковский? Я что-то такое слышала.

— Я дам тебе почитать его, Люси.

Я дал согласие вступить в «White Bird», такой себе клуб по интересам, никаких членских билетов и прочей ерунды.

Я только поинтересовался, почему объектом нашего внимания являеться именно фирма «SONY», когда можно классически пойти и разнести к хуям МакДональдс.

Люси сказала (она там типа главная была, в «White Bird» в смысле), что погром МакДональдса — это немного банально. Что же касается фирмы «SONY», то это «буржуазный палач, который использует для работы нелегалов, тем самым, разрушая естественный генофонд и создавая благоприятные условия для роста преступности, наркомании и СПИДа, а также в „SONY“ работают дети, намного выше норм установленных трудовым законодательством».

Ебаные янки! Используют бля детей, привлекают черномазых и всякое дерьмо со всего мира!

На следующее утро Пол отвел меня в комнату Люси. Под кроватью у нее хранились плакаты и различная атрибутика уличных демонстраций.

— А мы будем что-то ломать или кого-то валить?

— Какой ты воинственный, Дима. Подожди немного. Все будет.

— Нам нужны будут цепи, биты. — Начал мечтать я.

— Свою биту ты получишь.

— А где вы храните биты?

— У пацанов — есть.

Классно! Мне дадут биты, и я буду пиздить янки!

Потом пошли обычные будни и выходные. Я не знал, как переживу эти долгие две недели, я хотел ощутить в руках тяжесть биты, услышать звон бьющегося стекла и увидеть на земле перед собой окровавленную рожу жирного янки, услышать хруст с которым будет входить мой гриндерс в его жирную от мяса и дорогого вина. Уже только одни мысли эти заводили меня до предела. Я чувствовал классовую ненависть. Ненависть ко всему этому дерьму, к этой блядской системе. Хотелось просто орать! Бля! Адреналин хуячил в голову с дикой силой и я не мог даже представить себе, что будет, когда это все станет реальностью.

Наконец, этот день наступил.

Мы договорились начать акцию в десять утра, как раз в тот час, когда эти жирные ублюдки должны будут открыть свой ебаный офис. Здание офиса находилось в пригороде Лондона, в районе где в маленьких аккуратненьких домиках с зелененькими садиками живут сытые английские буржуа. Я бы с удовольствием поднял народ с Ист Энда и разгромил бы эти кукольные домики.

Была суббота и по утрам в Лондоне страшные пробки. Положенные нам тридцать километров мы должны были проехать за час, поэтому договорились встретиться в девять утра возле входа в общагу.

Я проснулся в шесть утра.