Сергей Жуков - Звездопад. Похороны шоу-бизнеса

Ну вот. Аквариум для хищных рыбок готов и скоро его вода обагрится кровью. До триумфа остались считанные мгновения, и я нахожусь в отличном расположении душа. Пираньи уже внутри. Но, прежде, у меня есть еще одно незаконченное дело…

Стук женских шпилек по галерее третьего этажа. Скрип пуленепробиваемой двери. Я нажимаю кнопку «OPEN» на кодовом замке и пропускаю вперед журналистку.

– Идемте, – я захожу вслед за ней, – сейчас я покажу вам нечто сенсационное. Вы получите лучший материал за всю вашу жизнь. Это будет настоящий шедевр.

Да, все правильно, передо мной она – та самая Маша Ковалева. Ее милое личико слегка напряжено и смущено, чем-то она даже напоминает мне Полину. Ее пугает моя обходительность – конечно, ведь она помнит, что обо мне писала. И теперь небось гадает – помню ли я? А самое главное – ей непонятно, почему я с ней так любезен.

– Садитесь, пожалуйста. – Я подвожу ее к монитору и показываю на стул. – Это особый пульт охраны, отсюда можно наблюдать все…

Маша, по-прежнему, немного смущена, однако благожелательно улыбается, садится напротив монитора и достает блокнот.

Между тем, мы в рубке. Крохотная комнатушка на третьем этаже – замкнутая и изолированная со всех сторон. Повсюду куча проводов, датчиков, пульты, на панели – жидкокристаллический экран. К нему подсоединены камеры, которые будут снимать все, что будет через некоторое время твориться на заводе.

– Ну что ж… – Начинаю я. – Приступим к интервью. Но прежде, – я не даю журналистке опомниться, – еще раз хочу акцентировать ваше внимание на том, что это будет самый необычный ваш материал!

Для эффекта прищелкнув пальцами, я откидываюсь на спинку и смотрю журналистке в лицо. Маша слегка покашливает. Я вижу в ее глазах некоторую усмешку. Тоже мне, циничная журналистка… Ничего, сейчас ты сама все узнаешь.

– Нет, Маша, – улыбаюсь я, ловя ее иронию, – вы явно меня недооцениваете. Знаете, а вы мне интересны. Да-да, и вы знаете, почему. Из-за той самой публикации, – смотрю я на нее. – Из-за нее я вас и пригласил.

На лице журналистки недоумение. Она слегка нервничает, но, тем не менее, не теряется.

– Да-да, – продолжаю я свою мысль, – из-за той самой публикации, где вы написали глупость про меня и Полину. Но дело даже не в том, что вы написали искаженную информацию…

– Простите, Феликс Абрамович. – Перебивает меня собеседница. – Я не давала искаженную информацию. У меня были факты из разных источников, и я не могу себя ни в чем упрекнуть. Конечно, – невольно меняется ее взгляд, а в лице появляется что-то нагловатое, – источники могут иногда подвести, но ведь вы тоже могли как-то все это прокомментировать, дать какой-то ответ…

«ОТВЕТ?!» – Проносится у меня в голове. – «ТЫ СЕЙЧАС ПОЛУЧИШЬ ОТВЕТ, СУЧКА!» Но я молчу. Я делаю доброжелательную мину и пытаюсь быть с ней предельно вежливым.

– Вот именно. – Киваю головой я. – Я дам вам ответ, и сейчас вы все поймете. Цель моего интервью вам очень проста. Я хочу, чтоб вы поняли, что я далеко не ординарный артист, как вы, вероятно, подумали…

Молчание. Журналистка скрипит ручкой в блокноте, ее пальчик нервно включает кнопку диктофона. Я выставляю руку вперед, показывая, что еще не время записывать мои слова и продолжаю. Фух, как тут душно. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, я чувствую себя значительно комфортнее.

– Вы знаете, – говорю я, – многие недооценивают нас, звезд. Вы думаете, что мы такие же, как на сцене. Вам кажется, что внутри мы такие же – как наш публичный имидж. Однако, ведь никто не знает, что человек копит внутри. Помните, как в известном старом рассказе про грустного клоуна, который должен всех веселить, – у каждого из нас есть вторая, особая половинка.

Последние слова я произношу нарочито спокойным тоном. Журналистка поднимает голову и смотрит на меня.

– А сейчас, простите, – говорю я, – мне надо на секунду выйти. Сейчас будет та самая обещанная сенсация.

И прежде чем журналистка успевает хоть что-то сообразить, я быстрым шагом выхожу из комнаты. Через секунду огромная титановая дверь в рубку закрывается с адским грохотом. Пока я спускаюсь вниз, я словно ощущаю ее страх, чувствую, как дрожат ее колени. Ведь уже буквально через десять минут эти мониторы в рубке зажгутся и покажут в прямом эфире САМОЕ КРОВАВОЕ ШОУ. Шоу, лучше которого никогда больше не увидит мир.

Прежде чем покинуть эту комнату и этот коридор уже навсегда, я сделал последнее, самое важное дело – дело двух секунд. Зайдя в маленькую комнатку рядом, я вставил маленький ключик в отверстие кодового электронного замка, повернул его и услышал ласкающий слух шорох воздуха, бегущего по трубам вентиляционной системы. Сама смерть вырвалась на свободу. В основной зал к звездам начал поступать ядовитый газ. Уникальная система впрыска в воздуховод и смертельная концентрация яда от лучшего химика МГУ начала свой стремительный путь к залу празднества. Невольно вспомнился наш с ним разговор:

– Феликс Абрамович?! Но зачем?!! Зачем вам все это нужно?!!

– Я же просил тебя не задавать мне лишних вопросов! – Мы сидим в одном из уютных ресторанов Москвы, я курю сигару. – Все, что нужно было тебе знать, я уже объяснил. Я плачу тебе не за вопросы, а за твою работу. Лучше объясни конкретно, как эта штука работает.

– Самый смертельный в мире яд, – сутулится очкарик. – Минимальная доза 0,0014 кубометров в закрытом помещении при учете адекватного атмосферного давления дает результат…

– Понятно, – перебиваю его я. Мне не интересны все эти научные сведения. – А как он действует? Как отразится на людях?

– М-медленно и верно, – трясется химик. – Уже от небольшой дозы у людей начинается раздражение всех внутренних органов, мгновенно увеличивается температура тела, если можно так выразиться, кровь реально начинает закипать в венах. Возможны спазмы, рвота, поражается желудок, сильная резь в животе, понос. Потом – удушье, отказывает печень, особенно страдает кожный покров…

– Кожный покров???

– Ну да, – переходя на шепот говорит мне гений. – Фурункулы, как от ожогов, кровотечение, язвочки… Неприятное зрелище…

– Отлично-отлично…. А противоядие?

– Конечно… Я м-могу его вам изготовить…

– Прекрасно. Я очень доволен твоей работой, и думаю, мы договорились. Теперь ты можешь идти.

– Но Ф-Феликс Абрамович… – он до сих пор сомневается, – это очень рискованно, я боюсь!

– Не ссать! – Бью я кулаком по столу. – Предоставь решение всех проблем мне! Я обеспечу тебе любые условия и пробью через свои инстанции все нужное тебе оборудование! Ты ведь очень хочешь свалить в Канаду? И тебе очень нужны эти семьдесят штук, ведь верно, да?

– Конечно, Ф-Феликс Абрамович… – Трясется он. – Л-ладно, х-хорошо…