Хьюберт Селби-младший - Демон

Его разум по-прежнему барахтался в мешанине слов, мыслей и образов, когда он вдруг осознал, что стоит перед столиком, держит в руках уставленный едой поднос и улыбается какой-то телке. Тут свободно? Можно присесть?

Да, она кивнула, не отрываясь от еды и от книги.

Гарри уселся за стол и через пару минут извинился и спросил у соседки, нравится ли ей книга. Я читал отзывы, но так и не собрался прочесть саму книгу. Он улыбнулся.

Хорошая книга, мне нравится. Она интересная. И… необычная.

Да, так и было написано в отзывах. Я не знал, что она вышла в мягкой обложке.

Кажется, еще в прошлом году, она открыла страницу с выходными данными. Да, точно. В прошлом году.

Надо же! И где я был, интересно? Он улыбнулся и покачал головой, смятение в расплывчатых мыслях и конфликт чувств вроде бы улеглись, пока он ел и болтал со своей симпатичной соседкой.

После обеда он проводил ее до работы, старательно следя за собой, как следил все последние дни, чтобы не назначить ей свидание на завтра. Он опоздал лишь на пару минут, и хотя легкая нервозность еще оставалась, внутри уже не бурлила тревога, и Гарри занялся работой в своем новоприобретенном равнодушно-медлительном темпе.

На следующий день он пришел на работу пораньше, но ему все равно пришлось поднапрячься, чтобы закончить расчеты в срок – расчеты, которыми он занимался уже больше месяца. Само по себе это не представляло проблемы, но мистер Уэнтворт позвонил в половине десятого и попросил взять один небольшой, но очень срочный проект, и Гарри пришлось объяснять, что ему надо закончить другую работу, и в голосе Уэнтворта явственно слышалось раздражение (злость?), когда он сказал, что отдаст проект Дэвису.

Гарри сидел, возмущаясь чуть ли не вслух. Что-то явно пошло не так, еще понять бы, что именно. Чего он вообще до меня докопался, этот Уэнтворт? Что ему от меня надо? Звонит в последний момент со своим срочным проектом, а потом злится, что у меня есть другая работа, которую надо закончить сегодня утром. Я думал, эта работа закончена еще на прошлой неделе. Ты думал, да? Мало ли кто что думал. Если бы ты не сидел целый день, запершись в своем чертовом кабинете, ты, может быть, был бы в курсе, что происходит в твоем отделе.

Отдаешь проект Дэвису? Да ради бога. Кого это колышет? Мне теперь что, разрыдаться, потому что ты отдал срочную работу кому-то другому? Да шел бы ты лесом.

Быстро сходить к питьевому фонтанчику, смочить губы холодной водой и вернуться за стол. Он буквально набросился на работу, завершил ее стремительно и аккуратно и ушел на обед, даже не сознавая, что до обеденного перерыва оставалось еще двадцать минут.

Он прошел пару кварталов – внутренний голос продолжал возмущаться и бормотать, – и вот он уже снова стоит с подносом в руках и спрашивает у какой-то девицы, можно ли присесть к ней за столик.

Ее начальник уехал из города на всю неделю, и она совершенно не торопилась возвращаться с обеда, так что они не спеша поболтали за кофе, а потом прогулялись по улице. Прежде чем распрощаться, Гарри спросил каждый ли день она обедает в том кафе. Она сказала, что да. Тогда, если мне повезет, завтра я снова тебя увижу.

Может быть, улыбнулась она.

На обратном пути Гарри почувствовал слабые толчки надвигавшейся тошноты, но быстро отбросил смутные тревожные мысли, что пытались пробиться на поверхность сознания. Даже если он собирается пообедать с какой-то цыпочкой, и что с того? Это его личное дело. Оно ничему не мешает и уж точно никого не ущемляет.

Он вернулся в контору еще позже обычного, и взгляды коллег ощутимо жгли спину, он прямо чувствовал, как они смотрят сперва на часы, а потом на него, словно пытаясь его заклеймить самим временем. Стиснув в руке карандаш, Гарри зашуршал бумагами у себя на столе, объявляя о своем возвращении и мысленно посылая всех к черту, всех вместе и каждого по отдельности, а тебя, Уэнтворт, и куда подальше.

На следующий день он все так же полыхал яростью, которую тщательно подогревал со вчерашнего вечера, но не мог ее сосредоточить на чем-то конкретном или направить в определенную сторону – она просто была. Бесновалась внутри и пыталась пробиться наружу. Он неторопливо жевал свою традиционную слойку и цедил кофе маленькими глотками, пока тот не остыл и не сделался совсем невкусным, но он все равно его пил и не пошел на работу, пока не доел все до крошки и не допил все до капли.

Он сел на стол, атаковал калькулятор и несколько раз чуть не продрал лист блокнота карандашом. Он старательно медлил, чтобы растянуть работу до конца дня, но ее оставалось так мало, что он закончил еще до обеда, несмотря на все прилагаемые усилия. Завершив эту проклятую работу, он швырнул карандаш на стол и пошел на обед.

Когда он добрался до кафе, его вчерашняя знакомая как раз становилась в очередь. Пока они болтали, медленно продвигаясь к кассе и набирая еду на подносы, его внутреннее беспокойство потихонечку улеглось, и когда они наконец сели за столик, он быстро включился в общение и даже вроде увлекся. Он прямо чувствовал, как расслабляются напряженные мышцы в спине и плечах, за приятной беседой ни о чем.

Где-то на середине обеда он ощутил слабый толчок возбуждения, идущий к горлу из глубин нутра, и почувствовал, как все меняется в нем и внутри, и снаружи. Мышцы бедер легонько подергивались, глаза чуть прищуривались каждый раз, когда он смотрел на нее, кончик языка скользил по верхней губе, рука сама потянулась смахнуть пару крошек с ее колен, и вот он уже положил ладонь ей на бедро и пристально смотрит ей прямо в глаза, как бы раздевая ее взглядом – и ее, и себя, – и он чувствовал, что где-то внутри у него есть еще один Гарри, который наблюдает за происходящим и хочет все прекратить. Она без смущения выдержала его взгляд, и накрыла его руку своей рукой, и улыбнулась в ответ на его безмолвный вопрос.

После обеда они прогулялись по улице, и каждый раз, огибая прохожих, он как бы случайно касался предплечьем ее груди и улыбался, глядя ей в глаза, и толчки возбуждения в животе становились все ощутимее, пока тот, другой, Гарри пытался оторвать его от игры, но все уже вышло из-под контроля, и Гарри был скорее зрителем собственных действий, нежели действующим лицом; они говорили о кинофильмах, и разговор сам собой перешел на порнуху, и Гарри почувствовал, как затянулся узел возбуждения – и дергается все сильнее, – и при этом он очень остро осознавал ход времени, и пьянящее чувство опасности нарастало с каждой минутой, но его уже захватило ощущение полного единения с собственной похотью, пробуждавшейся при одном взгляде на спутницу. Он отвел ее в сторонку, подальше от потока прохожих, встал почти вплотную к ней и принялся говорить, продолжая смотреть ей в глаза, как ему хочется трахать ее до потери сознания, и его откровенная похоть распалила и ее тоже; он взял ее за руку и повел в отель «Сплендид», и все разрозненные ощущения слились в единый восторженный вихрь предвкушения.