Хьюберт Селби-младший - Демон

Она изумленно обернулась к нему, улыбка смягчила ее лицо. Не понимаю.

Ну, как же, он посмотрел ей в глаза, на секунду его вожделение стало почти осязаемым, а затем он улыбнулся и вскинул руку, я имею в виду, у него есть такая жена. Ее взгляд все еще настороженный, но поджатые губы немного расслабились. Лицо Гарри просияло улыбкой. Он знает, что дома его ждете вы, и его сердце поет от счастья.

Она слегка дернула головой: Ага, щас.

Да нет же, я знаю, что так и есть.

Вы, наверное, шутите, она усмехнулась, приподняв брови.

Нет, не шучу. Я серьезно. Я точно знаю, что его жизнь наполнена смыслом, потому что у него есть вы.

Она еще чуть расслабилась и хихикнула, Гарри видел, как напряжение в ее теле идет на убыль, и продолжал улыбаться. Вы просто нечто, она улыбнулась, тряхнув головой, такой шутник.

Не надо так говорить, он театрально прижал руку к груди, вы меня раните в самое сердце. Она вдруг рассмеялась, и, наблюдая, как она смеется, Гарри краешком глаза заметил нескольких голубей, круживших прямо над их скамейкой, и задумался, что она будет делать и как будет выглядеть, если голубь насрет ей на голову или на нос… но тут же, почти одновременно, сообразил, что голубь может насрать на него самого, и быстро прогнал эти мысли и стал думать о том, что у женщины явно проблемы с мужем. Он улыбнулся и развел руками. Я о том и говорю. Я услышал ваш смех, и сегодняшний день уже прожит не зря.

Она улыбнулась, покачав головой. Вы просто нечто, и поднялась, взглянув на часы.

Вы же не собираетесь уходить?

Как раз собираюсь. Пора возвращаться к работе.

Очень жаль, он погрустнел, изображая отчаяние.

Извините, она тепло улыбнулась, но работа есть работа. С вами весело, даже очень. Но мне надо идти.

Хотя бы позвольте подать вам карету, чтобы вы не ступали по грязным мостовым.

Вы невозможный, она улыбнулась и пошла по тропинке, ведущей к Пятой авеню.

Умоляю, не смейтесь надо мной. А вдруг на вас нападут разбойники?! Она опять рассмеялась, и он склонился в глубоком поклоне. Позвольте мне сопроводить вас, миледи.

Теперь вы еще и обзываетесь, она рассмеялась еще звонче.

Что ж, сказал он с обидой в голосе, если вы не хотите карету, тогда, может быть, рикшу – он с шутливой серьезностью заглянул ей в глаза – велосипед – она покачала головой и хихикнула – скейтборд – они оба заулыбались, и Гарри развел руками – хотите, я понесу вас на закорках?

Спасибо, не надо. Думаю, будет проще и безопаснее, если я перейду через улицу на своих двоих.

Окей, он рассмеялся. Вы всегда сидите у озера в обеденный перерыв?

Ну… она пожала плечами, как когда.

Может быть, встретимся завтра, в это же время, на той же скамейке?

Может быть, она улыбнулась, пожав плечами, если будет хорошая погода.

Обязательно будет, я за это ручаюсь.

Мне надо идти, она улыбнулась и влилась в толпу пешеходов, переходивших дорогу.

Гарри смотрел ей вслед, и перед тем как войти в здание, она обернулась, и он помахал ей рукой, улыбаясь в ответ на ее улыбку, и отправился обратно в офис.

Теперь он шагал гораздо бодрее и чувствовал себя не так напряженно, как еще час назад. Он вернулся в контору с опозданием на десять минут, но не обратил внимания на время, сразу включился в работу и не думал об этой как ее там до конца дня.

На следующий день Гарри прогулялся до парка и увидел, что эта как ее там сидит на вчерашней скамейке. Госссподи, муж, должно быть, вправду ее достал. Пряча улыбку, Гарри подошел к скамейке. Прошу прощения, мадам, окажите любезность усталому пролетарию и позвольте ему разделить с вами эту скамью. Она раздраженно подняла глаза, а потом вдруг расплылась в улыбке и рассмеялась, тряхнув головой. Что я такого смешного сказал?

Она трясла головой, продолжая смеяться. Вы не похожи на пролетария.

Он насупился, изображая обиду, Вы меня раните в самое сердце. В конце концов – она опять захихикала – лучше быть пролетарием, чем нуворишем. Она продолжала хихикать и махать на него руками, и он улыбнулся, и сам рассмеялся, и сел рядом с ней.

Кстати, меня зовут Том. А как зовут вас, девушка-смешинка? Он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.

Девушка-смешинка? Ну, вы и скажете! Меня ни в чем таком не обвиняли уже очень давно, но да, наверное, я смеялась.

Еще как смеялись. Как пролетарий. Не успел Гарри договорить, как она вновь рассмеялась и полезла в сумочку за носовым платком, а Гарри смотрел на нее и тоже смеялся. Наконец она выпрямилась, сделала несколько глубоких вдохов, промокнула платком глаза и вытерла нос. Потом несколько раз моргнула и повернулась к Гарри. О Боже, я так смеялась, что у меня все болит.

Наверное, у вас мало практики.

Да, наверное, она еще раз промокнула глаза, убрала платок в сумочку и аккуратно улыбнулась Гарри. Больше не надо меня смешить, хорошо? Боюсь, я не выдержу.

Хорошо, он улыбнулся, но вы не сказали, как вас зовут. Наверное, придется угадывать.

Нет, не надо угадывать – Гарри сидел и посмеивался – меня зовут Мэри.

Ну вот, так-то лучше. А то было бы странно называть вас приятелем, или помпончиком, или…

Она опять захихикала и подняла руки ладонями к Гарри. Вы обещали, что больше не будете.

Ладно, он поднял правую руку, больше не буду. Так, значит, вас зовут Мэри, и вы работаете тут напротив.

Она кивнула, Все верно, я секретарша. А вас зовут Том, и вы работаете…

Тоже здесь недалеко. «Армстронг и Дэвис». Маленькая проектная фирма. В основном консультации по узкоспециализированным вопросам.

Как интересно…

продолжали болтать, пока Мэри вдруг не взглянула на часы и не объявила, что уже десять минут, как закончился перерыв, и ей надо бежать на работу.

Ого, так поздно? Мне тоже надо бежать.

Они вышли из парка, и Гарри дождался, пока Мэри не перейдет через дорогу и не скроется в здании, и только потом поспешил к себе в офис. Ему не хотелось, чтобы она увидела, в какую сторону он идет.

Он мчался по улице, понимая, что опаздывает, и действительно опоздал почти на двадцать минут, но никто ничего не сказал, вроде как и не заметил, и Гарри энергично взялся за работу.

На следующий день был четверг, и Гарри решил притормозить до конца недели. Во-первых, ему не хотелось опять опоздать на работу. Во-вторых, хотелось немножко помариновать эту Мэри. Все самое интересное происходило по вечерам, и он получал дополнительное удовольствие от того, что нарочно ее маринует, зная, что она изнывает от неудовлетворенности, и у них с мужем все плохо и вообще, и в постели, и ей отчаянно хочется, чтобы хоть что-нибудь произошло, что угодно, даже если ты просто сидишь на парковой скамейке, в обеденный перерыв, и к тебе проявляют немного внимания. Госссподи, чем больше Гарри об этом думал, тем сильнее заводился.