Игнат Дэйнов - Часть

Собираемся на утренний развод.

На построении объявляют, что форма одежды номер пять, плюс-ватники и валенки.

Мечусь по коридору, абсолютно не зная, где их взять.

–Ты чего не в валенках?-спрашивает меня коренастый тип и я его узнаю.

Это Чепчик, паренёк с моего взвода.

–Не знаю где взять их.

–В сушилке.

–А где сушилка?

–За бытовкой.

–А где бытовка?

–В конце коридора. Блять, давай уже осваивайся!

Бегу в бытовку, захожу в сушилку, откуда выгружаются стосы в валенках и ватниках, смахивающие на бомжей.

Мне остались последние две пары полуразвалившиеся, с запахом, напоминающим мертвечину.

Беру те, где хотя бы подошва с виду не грозит съебаться с ноги в любой момент. Стягиваю ватники с труб, несущих роль сушилки.

Рядом со мной переодеваются двое.

–Заяц, сьюка, тхи блять, какого хуя игноришь меня?

Второй, явно моего призыва, молча натягивает валенки, тоскливо смотря вниз.

–Тхи меня не видиш, э? Счас увидиш.

Напяливаю ватники, оказавшиеся на несколько размеров больше меня. Осматриваю ноги. С виду будто наложил в штаны.

Раздаются глухие хлопки и стон.

Оборачиваюсь.

Заяц лежит на полу в груде кирзачей. Тип пинает его молча, целясь в живот и голову.

Выхожу из сушилки, стараясь быть невидимкой.

Вываливаемся все на улицу.

–Чего ждём? – спрашиваю я Чепчика, глядя как почти вся рота идёт куда-то за пятиэтажку, а наш взвод стоит на месте.

–Контрабасов наших. Без них нельзя. Ты поаккуратнее с ними. Особенно со старшим сержантом Скворцовым. Он отморозок, любит руки ломать срочникам.

–Что значит любит? – улыбаюсь я, уверенный, что он шутит.

–То и значит! – почти визжит Чепчик.-Берёт и ломает! Ебанутый он, садист ещё тот.

–Подожди, а проверка там не доябывается?

–Какая проверка? – он смотрит на меня, как на дурака. -Здесь нет никаких проверок. Никаких телесных осмотров, ничего нет. А те, кто попадает в госпиталь молчат, иначе только хуже будет. Тебе вообще «повезло» с частью. Ты явно нагрешил где-то раз попал сюда.

Открываю рот, чтобы спросить ещё что-то, но во рту пересохло.

Подходит белобрысый толстощекий сержант.

–Чё, пидоры, уже собрались? Пошли. – он кивает, и мы идем следом за ротой на развод.

-Это и есть Скворцов. – на ходу нашёптывает мне Чепчик.

На плацу осматриваю всех собравшихся. Несколько сотен человек. Отмечаю, что много нерусских и узкоглазых.

Командир бригады что-то говорит и по голосу понятно, что он пьян.

Такое ощущение, что здесь бухают все.

Затем, торжественный марш по плацу.

Марширую в строю со своим взводом, пытаясь «поймать ногу» впереди идущего.

Неожиданно строй поворачивает влево, а я продолжаю идти прямо и смещаю в сторону узкоглазого парня.

Слышу сзади ругань.

–Что за хуйня?

–Ты чё съебался, Чернобродский?

–Куда встал?

–Это он меня подвинул!

–Сместись!

–Куда?!

Я понимаю, что упорол какой-то косяк, но «исполняю песню» до конца, идя за тем, за кем оказался. Сзади продолжают ругаться, кто-то не сильно бьет меня в спину.

–Пизда тебе, сука! – слышу я голос сержанта Скворцова.

Марш окончен. Возвращаемся туда, откуда начали.

Комбриг ещё что-то говорит, но я не слушаю, чувствуя опасность спиной почти физически.

–Разойдись. – объявляет полковник.

Сотни тел расходятся, заполняя собой плац.

Меня хватают за плечо, разворачивают.

Вижу злой взгляд Скворцова и получаю удар кулаком в нос.

В глазах вспышка, сажусь на тонкий покров раннего снега.

По губам и подбородку бежит что-то тёплое.

–Ты сука, какого хуя делаешь? Ты на кмб что делал, хуй сосал?

Хочу сказать, что у меня не было кмб, но боюсь, что кровью залью весь подбородок и молчу.

Скворцов продолжает орать, пинает один раз меня по ребрам.

–Эй, хватит.-раздается рядом.

Вижу молодого лейтенанта.

–Тут кто вчера прибыл в роту?

–Я.-встаю, держась за горящий от боли нос.

За ним уже вижу Точилкина и остальных ребят, с которыми вчера приехали сюда из распределителя.

–Идите за мной.

–Сука, я ещё поговорю с тобой! – рычит Скворцов.

Иду за лейтенантом, вместе с Точилкиным, по пути стараясь высморкать остатки крови. Оборачиваюсь на ходу назад. У многих ребят, с которыми я приехал, видок тоже не весёлый. Они попали в другие роты, но судя по их лицам – там не лучше.

У Валька, идущего в конце колонны, вижу разбитую губу. Он идёт, понурив голову вниз и мне странно это видеть: ещё недавно он был крепкий спортивный парень, вечно всех подъябывающий, дающий клички.

Летёха заводит нас в соседнюю «хрущёвку», заводит в кабинет, заполненный школьными партами.

–Садитесь ждите. – уходит.

Сидим молча.

Почему-то нам не хочется говорить и до того, как открылась дверь, никто из нас так и не проронил ни слова.

Заходит полковник.

Кто-то из нас вскакивает, вслед за ним поднимаемся и все мы.

–Садитесь. – машет рукой он.

Присаживаемся, ждем.

Он, шаткой походкой доползает до «учительского» стола, стоящего перед нами, падает на стул.

–Короче. Поздравляю, вас, с прибытием на службу. – монотонно-устало выдаёт он.-Надеюсь, служба в нашей части, доставит вам массу впечатлений.

Он поднимает глаза на нас, смотрит на меня.

«Уверен, так и будет» – едва не выдаю я.

Полковник смотрит на мой бушлат с засыхающими пятнами крови.

–Да, и в общем. Если кто-то будет вас заставлять что-то делать-сообщайте мне. Со всеми случаями неуставных взаимоотношений будем решать вопрос конкретно. Ясно?

Кто-то кивает.

«Ясно», «понятно», «Так точно».

Полковник не обратил внимания.

–Ещё у нас есть здесь военный психолог. Светлана Яниновна. Если будут какие-то проблемы психологического характера-обращайтесь к ней. Вопросы?

–Товарищ полковник, разрешите спросить.

Полковник смотрит на задние парты мне за спину.

–Что хотел?

–Что значит проблемы психологического характера?

Полковник устало закрывает глаза, снова открывает.

–Я не знаю, поплакаться захочется, сисю мамину, сбежать, что угодно. Это к ней. Не делайте всякой хуйни, лучше поговорите с ней. А то у нас что-то в последнее время много в дурку уезжают солдат. Ещё вопросы?

Молчим.

Смотрю на стенд с брошюрами о правилах гражданской обороны в случае ядерной или химической атаки. Рядом стенгазета. «Лучший военный психолог нашего округа, Молчанова Светлана Яниновна» – читаю я, смотрю на фото.

Симпатичная молодая женщина. Даже красивая. Что она делает здесь, среди алкашей и в этом упадническом посёлке?

–Всё, свободны.

Возвращайтесь в свои подразделения.-полковник облегченно вздыхает, выходит. Я, порываясь непонятному позыву под шумок срываю фотку со стенной газеты.

Возвращаемся с Точилкиным в роту, в сопровождении летёхи.