Василий Вобленко - Осколки льда

***

20 дикабря

Здравствуй дедушка Мароз. Я хочу у вас спросить где вы жывёте. Я знаю што вы харошим детям приносите хорошие падарки. а что вы приносите таким как мы?

Максим.

Смакую на губах приторное слово «АТУИСТ». Стереотипное мышление вынудило Вас поставить страшный диагноз самостоятельно, назначить лечение без рецепта. Глупцы, при аутизме лобные доли мозга, отвечающие за интеллект и инициативу «спят», не изучая окружающее. Реальный мир не соответствует потребностям, лжив.

Вы спутали задержку в развитии с неизлечимой болезнью, повесили ярлык на остаток дней и спите спокойно. Я не жду ответа!

Вы считали, что я неспособен контактировать, привязываться, ценить. А не думали, что я не хотел вступать в связь с холодной жизнью? Смотреть в безразличные глаза, ощущать непредназначенное мне тепло? Я искренне любил Лину – единственного родного, пусть не по крови человека. Молчал, изрыгал нечленораздельные звуки. Копил, чтобы сплюнуть выдержанной годами злостью.

Я избегал контактов с другими детьми, социальной адаптации, потому что чувствовал: они чужие. Пройдут годы, и от вчерашних друзей останется пыль.

Больные организмы, как отрицательные частицы отталкивались, хаотично обивая стены кельи. Не общаясь со сверстниками, я не копировал поведенческие реакции и заложенные генетикой шаблоны. Возможно поэтому, прожил уникальную авторскую жизнь, пусть и без хэппи-энда. Финальные титры мне судья.

А, правда в том, что все мы – жертвы материнской депривации, дефицита тактильного и эмоционального внимания. Калеки, которым все должны, потому что мы «сироты несчастные», вечные узники дома-интерната для умственно отсталых.

***

На кухне душно, прело. Табачный дым уходит сквозь открытую форточку, уступает место сырому уличному воздуху, освежающему горящее лицо. Потёр глаза. Запотели.

На столе сковорода с грязным растительным маслом. На разделочной доске остатки сырокопченой колбаски и кусочки сала. В тарелочке дольки лимона в сахаре. Часы не дошли до верхней точки, а мужской ужин на исходе. Во второй к ряду полулитровой самогона осталось на три-четыре рюмки.

– Ща, подожди. Шугану эту дрянь, – сказал я и резко подорвался к умывальнику. Открыв дверку, схватился за веник, пошебуршил в глубине. – Ты бы хоть яда насыпал.

Захмелевший Влад растёкся по кухонному уголку. Глаза косят, из трико вывалился волосатый живот. Икнул:

– Пусть живёт, дрянь. Хоть одна живая душа. Не так паскудно.

– Владик, выше нос, – подбодрил я, – Что происходит? Ты же понимаешь, я не могу приезжать каждые выходные. Сколько раз я тебя звал в гости?

– Было бы, на какие шиши…. Ты знаешь, что я до сих пор девственник? – прорычал Влад и схватился за бутыль. Выпил из горла, зашёлся кашлем, – Вот ты: красавчик, отличник, спортсмен. А я? Жирный железнодорожник. Всю жизнь буду стучать по рессорам в оранжевом жилете. Дай сигарету что ль…

– Не нужно, тошнить будет, – посоветовал я и затушил в солидарность.

– Похуй! Понимаешь ли… Бабам подавай красивую жизнь, деньги, дорогую тачку. Каждая хочет непременно Аполлона со спортивным телом. А я ищу девушку, которая будет интересна в интеллектуальном плане! Чтоб поговорить, обсудить книгу или фильм. Но они, сука, пустышки все до одной.

– Может, спать пойдёшь?

– Ты меня вообще слушаешь?

– Влад, ты обязательно найдёшь свою Марисабель! Красивую и пошлую. И сиськи у неё будут такие, что раздавит!

– Обещаешь? Когда, а? – спросил друг с надеждой.

– Повторяю: приезжай в гости. Поищем. Только Стасе не говори – сожрет своей ревностью. Обещаю познакомить с горячей ростовчаночкой и танец маленьких утят, как бонус. Кря, кря.

……………………………………………………

– Ты с детства рассказываешь про истории успеха других людей. Но сам-то ты нихуя не делаешь, только пиздишь!

……………………………

– Так, блять, тебя послушаешь, там земля обетованная! Полуголые богини и алкоголь водопадом. Но я так хочу в это верить…

………………………………………………………

– Она мне постоянно говорит, что я её не люблю, – прервал я нытьё, – Редко приезжаю. А мне, как ты думаешь??? Каково пресмыкаться на ублюдской работе, заискивать перед зажравшимся стадом, чтобы заработать на билет? Трястись в автобусе сраном. Думаешь, у меня жизнь по кайфу? Чо завис?

Влад промямлил:

– Родителей вспомнил.

– Ты же говорил, что совсем их не помнишь.

– Врал.

– Расскажи, какие они…

Захмелевший Владик борется с непослушным языком, замолкает без повода в раздумьях. Кислая мина не сходит с лица, как при стоматите. Вырывает клещами, то, что давно просилось наружу.

Я не знал родных и не люблю слушать про чужие семьи. Старые «мозоли» вновь покраснеют, пойдут волдырями. Басни не уложат спать, не накормят и не обнимут. Выцедил крайние капли в рюмку. Закурил не от того, что хочется: ситуация такая. Фантазия, разогнанная градусами, дорисовывала образы. Табачный дым, как помехи черно-белого фильма. Проецируют боль. Засвеченные области, белый шум, наплыв… «Зарядная» часть.

… Из окна однушки видно двор. Пятый этаж, последний. Крупные белые хлопья продолжают паломничество с прошлой ночи. Мороз, но на подоконнике над батареей жарко. Окно потеет, пыжится. В свете уличного фонаря растущие сугробы выглядят вершинами гор. Мальчуган прижался лбом к стеклу, чтоб не отсвечивало. Мечтает: это он альпинист, покоривший очередной заснеженный пик.

В зале темно, гирляндами мерцает елка с большой красной звездой. Дело к рождеству: конфеты съедены. Радиоуправляемая машинка, подарок Деда Мороза, уже надоела. Да и колесо отвалилось. Не приклеивается, пробовал.

– Владик, ты кушать будешь? Может, котлетку? – раздаётся из кухни звучный голос матери, – Иди быстрее. С картошечкой жареной!

– Нет, мам! Я папу подожду!

Быстрее бы. Этот высокий коренастый мужчина с колючей рыжей бородой и похожими на ветви дуба руками всегда приносит в дом веселье и уют. Делится историями с работы. Много курит пахучий табак. Мальчишка мечтает, чтобы подобные вечера длились вечно. Отец поднимет, покрутит над головой. Главное расставить руки, будто ты самолёт. А потом вдвоём уместиться на диване. Слушать, как здоровяк комментирует несмешные телепередачи.

Час назад папа уехал на вокзал за бабушкой. Уже торопятся на встречу влажные поцелуи и обнимания, беее. А бонус – гостинцы. Можно и потерпеть.

Двор озаряется светом фар. Ныряя на ухабах, продирается к подъезду синяя «десятка». Свободного места много: машина есть не у каждого. Вот у него папа инженер, работает на заводе.

Бабушка в огромной старой шубе ходит тяжело. Счастливый Влад уже бежит к двери: «ПРИЕХАЛИ! МАМ, ПРИЕХАЛИ». Момент счастья.

Картинка меняется внезапно, будто управляющий слайд-шоу ошибся. Мальчишка заметно подрос, хотя прошло два, может три года. Новоиспеченный школьник притаился в углу, при свете настольной лампы вычерчивает корявые буквы в прописи. С кухни доносятся крики и грохот бьющейся посуды. Владик ещё маловат, но уже знает слово «пьяный». Непонятно лишь выражение «каждый день прикладываться к бутылке». После этих слов всегда начинается ссора.