Евгений Октябрьский - Юные разочарования Тимоти Хаггингтона

Глава 1

Мы переехали в дом бабушки в конце июня 2010-го года. Мне до последнего не хотелось покидать родной город. Там оставались большие надежды на новую школу, куда ходил мой друг. С Алеком я дружил сколько себя помню. Каждый Хэллоуин мы проводили вместе дома у его мамы, тёти Аманды, играя в приставку и поедая закуски. Это был очередной праздник, на который мне разрешалось заказать пиццу и не спать допоздна. Зато очень редкий момент, когда я мог встретиться со своим единственным на тот момент другом. Мы с Алеком были друзьями по несчастью: меня дразнили в школе за широкие брови и отца-пьянчугу, а его – за толстые бока и крупные щёки. Впрочем, нам самим было глубоко всё равно на недостатки друг друга. У Алека были игры и желание поболтать о них. А в праздник было всё равно, за чем наблюдать: за его игрой или за страшилками на экране. Я никогда не боялся ужастиков. Вздрагивал лишь, когда на экране резко менялся кадр на очередной скример, но это было от неожиданности. Алек никогда не реагировал на скримеры, но заливался смехом каждый раз, когда я подскакивал. Я тоже смеялся. За компанию с ним.

Нам было весело до одного случая. Моя мама попросила нас встречать тех, кто позвонит в дверь и давать им немного конфет. Поначалу было даже весело смотреть на людей в самых разнообразных костюмах. Эта затея нравилась нам пока открыв дверь, мы не увидели на пороге одноклассников Алека. Вместо привычного "сладость или гадость", они сказали, что Алек похож на ходячий бекон и дружно рассмеялись. Мой друг стоял, покраснев до самых кончиков ушей. Во мне стремительно созрела злость. И когда она достигла пика, я кинул в них миской с конфетами. Смех ребят прекратился, но я не собирался останавливаться и сказал пару мало понятных мне, но грозных фраз, которые слышал в фильмах. Алек пришёл в себя и захлопнул дверь. Он сделал это очень вовремя – со второго этажа спустилась моя мама. «Боже, кто сказал эти отвратные слова?» – я почувствовал укор в её голосе и быстро пожалел о содеянном. Хорошо, что вместо меня ответил Алек. Он солгал, сказал, что к ним пришли хулиганы, которые вырвали у меня из рук миску с конфетами и стали обзываться. Я лишь кивнул, решив не подставлять друга. Больше в тот вечер гостей мы не принимали.

Впрочем, после того как Алек перевёлся в новую школу над ним перестали смеяться, он даже завёл друзей. И я надеялся, что мне тоже станет лучше, когда я переведусь в среднюю школу. Возможно, стану учится там же, где и мой друг. Но мама выбрала переезд. Алек обещал, что мы останемся друзьями несмотря на расстояние. За пару недель до моего отъезда мы достали карту, отмерили расстояние между нашими городами, поделили его на пополам и нашли скромный городок прямо на нашем пути. У Алека там жила кузина и потому он знал, что зимой открывают каток и рождественскую ярмарку.

Я представлял себе это место как крохотный городишко, дома в котором можно было пересчитать по пальцам обеих рук, может немного задействовав и пальцы на ногах. Все здания строились вокруг огромного катка, в центре которого стояла настолько высокая ёлка, что её верхушка утопала где-то в облаках. Волшебный город вечного Рождества, в котором можно прекрасно повеселиться с друзьями. В моих мечтах заснеженные улицы наполнялись причудливыми торговцами с тележками полными сладостей и украшений, парой дюжин детей примерно моего возраста и, конечно, рождественскими эльфами. Стоит ли говорить, что ничего из этого на самом деле мне не светило?

Переезд я перенёс весьма воодушевлённо. Мне хотелось верить, что новый город примет меня с распростёртыми объятиями, а в новой школе я найду друзей так же быстро, как и Алек. В доме бабушки жила ещё одна семья: кузина моей мамы с двумя дочерями: Эйприл была старше меня на год, а Сьюзи едва исполнилось шесть. Старшая была более разговорчивой, но мне не очень понравился тот прищур, которым она одарила меня в первую встречу. Впрочем, когда дело дошло до знакомства, Эйприл мило улыбнулась мне. Сьюзи оказалась более стеснительной и потому пряталась в комнате родителей.

Первым делом, Эйприл повела меня на диван, рассказывая о доме. Кажется, ей поручили провести мне экскурсию чтобы я не потерялся, но Эйприл было слишком лень водить меня по комнатам, поэтому она устроила мне краткий обзор на диване. Девочка спешила и иногда я просил её ещё раз пересказать что-то, на что Эйприл надувала губы, но повторяла ещё раз, медленнее. Я не пытался ничего запомнить. Её рассказ был очень беглым и странным, словно мы говорили не о доме, а о логове маньяка. Например, я решительно не понимал, почему она уверяла меня, что нельзя проходить мимо комнаты бабушки и забираться на чердак. На мои вопросы Эйприл лишь дулась и пожимала плечами. Просто не стоит – тут так не принято. Я занимал новую знакомую разговорами до самого вечера.

Впервые я ужинал вместе с таким большим количеством людей. За длинным обеденным столом устроились все обитатели дома. Моя мама сидела напротив меня, рядом с ней – её кузина, а через один пустой стул, во главе стола – бабушка. Она хмурилась каждый раз, когда ловила кого-то на попытке посмотреть на неё, казалось, недолюбливала каждого из нас. Я сидел дальше всех от неё, отделённый девочками от её взгляда. На столе было всего 4 простых блюда: лазанья, томатный суп, картофельная запеканка и карамельный пудинг. Хозяйка дома настаивала, чтобы мы попробовали всё. Когда мы дошли до супа, входная дверь открылась и в неё вошёл Генри. Я узнал его потому, что едва он показался в кухне, мамина кузина чуть не подпрыгнула на стуле, воскликнув его имя. Её спокойное выражение лица сменилось на счастливо-взволнованное, а когда он поцеловал её в щеку – удовлетворённое. За этой милой сценой последовал едкий комментарий бабушки. Я едва успел перевести взгляд чтобы заметить, как она вытирает уголки губ от томатного супа платком.

– Ты мог прийти ещё позже? – проскрипела она.

– Ох, миссис Венгер. – Попыталась сгладить острые углы супруга, – Генри много работает. Но он содержит всю нашу семью и помогает вам. Вспомните, он починил ваше кресло-качалку.

Бабуля ответила на это лишь презрительным хмыканьем и вновь взялась за ложку, плохо скрывая своё недовольство жильцами.

– Я прихожу домой в это время уже полтора года. – Сквозь зубы напомнил Генри, накладывая себе картофельную запеканку и кусочек лазаньи так, словно хотел превратить их в блин, ударом о тарелку, – И все полтора года вы устраиваете ужин за несколько минут до моего прихода, а потом отчитываете за опоздание словно я обязан присутствовать здесь для вашего аппетита.

Бабуля издала звук смежный с возмущённым вздохом и насмешкой.