Леонид Моргун - Москва XXIII

– Да вы поймите, рекорд – он сегодня есть, а завтра – нет. И человечья плоть тленна, но есть же ценности вековечные…

– Так вы что же, против проекта СуперКорта? Так? – устало спросил Гурилин.

– Я не против корта, – с тихим отчаянием в голосе сказал Неходов. – Я просто не понимаю, почему для этого нужно разрушать Москву.

– А вы считаете, что историческая часть города пострадает?

– Пострадает? – Старик всплеснул руками. – Что значит «пострадает»? Да ее просто снесут. Ее уже сейчас сносят! Да посмотрите же! Вот здесь памятник Пушкину, вот – Манеж, вот – Третьяковская галерея… – Его палец ерзал по схеме. – И на этом же месте ведется эта ужасная стройка. И не просто стройка – там все сжигают, расплавляют, ни камешка, ни речушки не остается… Это хуже Мамая, хуже Наполеона… это… это… фашизм! фашизм! – пискнул он. – И вы такой же фашист, как все эти…

– Хватит! – оборвал его инспектор. – За такие слова я могу привлечь вас к суду.

– Привлекайте!.. – устало махнул рукой Неходов. – Мне уже все равно.

Нервно заверещал зуммер.

– Преступление, – объявил компьютер. – Взрыв в районе 32а-12Д. Террористический акт с применением технических сре…

– Машину, живо! – скомандовал Гурилин и обернулся к старику. – Я очень сочувствую, поверьте, но ничем не могу помочь.

– Все так говорят… – тихо промолвил тот.

В дверях появился бодрый толстячок в белом халате.

– «Скорую» вызывали? – с улыбкой осведомился он. – Кто тут у нас больной?

– Вы! – закричал Неходов. – Вы больной! И он – больной! И все вы неизлечимо больные!.. Сумасшедшие!.. У всех у вас опаснейший склероз! Амнезия с элементами шизофрении и врожденный кретинизм! – И выбежал из кабинета.

К карнизу подрулил турболет с мигалкой.

Махнув рукой врачу, инспектор вышел из окна, сел в кресло турболета и вызвал в памяти код места происшествия.

Пока турболет разворачивался над городом, набирая скорость для решительного рывка к берегам Балтики, инспектор постарался успокоиться, сосредоточиться для проведения тщательного расследования. Но последние слова старика не давали ему покоя. Безумец.

Нелегко сохранить рассудок и спокойствие в стремительном, переменчивом мире. Можно подумать, что нынешние поколения состязаются между собой в попытках шокировать друг друга. Модное прошлогоднее бесстыдство сменяется пуританством нынешней весны. В откровенной проповеди женственности мода то низводит женщин до уровня гетер, то воспевает прекрасных дам средневековья. В мужской моде энергично внедряются средневековые штаны-колготы с гульфиками, при этом желательно, чтобы штанины были разных цветов. Налетели и схлынули моды на групповой брак, на отшельничество, на обезьянничанье (жизнь в лесу и на деревьях), на христианство, на ламаизм, на тотемистические и оргиастические культуры, на инфра-, ультра-, импульт-, шукс-, секс- и пакс-музыку, возродился и умер рок-н-ролл, люди охладели к движению «Наше будущее – космос», с большим интересом рвутся к глубинам океана… словом, Vanitas, vanitatum vanitas, omnia vanitas… 1 1 Суета, суета сует, всеобщая суета ( лат .). Все течет, и все изменяется… И нет ничего нового под солнцем… И мыслимо ли одному-единственному человеку осилить могучее течение этой суеты?

Патрульный дрон был искорёжен взрывом. Его могучее серебристое тело, начиненное самой совершенной вычислительной техникой, оснащенное антигравитационным двигателем и умеренным интеллектом, представляло собой мешанину проводов, обгорелого металла и вспученного пластика.

Поглазеть на это зрелище собралась большая толпа. Полицейскае киберы держали круговое оцепление, оградив место преступления силовым барьером.

Пропуск инспектора автоматически прерывал силовое поле.

Подлетев к нему, кибердетектив информировал:

– Причина неисправности патрульного аппарата неясна. При взрыве ранено пять человек. Ведется опрос свидетелей. Преступники скрылись.

Тротуар вокруг был усеян множеством мелких пластиковых карточек. Гурилин поднял одну. Обычная кредитная карточка, размером примерно три на пять сантиметров, на которую можно приобрести товары в магазинах. Но почему их здесь так много?

– Свериться с данными по делу N 144-13. Необходимо провести сравнения… – распорядился он и, почувствовав, что его кто-то дергает за рукав, обернулся и встретился взглядом с худой некрасивой женщиной в сером суконном платье. Единственным, что могло привлечь в ее лице, были большие черные глаза, смотревшие на мир с тоской и немым укором.

– Что вам угодно? – резко осведомился инспектор.

Она смешалась.

– Простите, вы не заняты?

– Вы же видите, что занят. Как вы прошли сквозь барьер?

– Я пошла следом за вами.

– Тогда прошу вас тем же путем покинуть место происшествия.

– Но я…

– Никаких «но»…

– У меня очень важное дело… это не займет много времени, – просила женщина, но инспектор был неумолим:

– Прошу вас пройти во Дворец Правосудия и обратиться в бюро жалоб, вам выделят квалифицированного адвоката, направят дело на расследование, и, если его поручат мне, я им займусь, а сейчас прошу вас покинуть место происшествия… – С этими словами он взял женщину за локоть и вывел за пределы барьера.

– А мне вы разрешите осмотреть место происшествия? – прозвучал до боли знакомый голос.

Сандра! Этого еще только не хватало.

– Вам – тем более! – отрезал инспектор и отвернулся.

Но, поворачиваясь, он заметил испуганный взгляд из толпы. Большие черные глаза незнакомки, казалось, молили о пощаде.

Невысокий лысоватый мужчина заявил, что слышал в толпе разговор, который мог бы иметь отношение к происшедшему. Кибер снял показания, но Гурилин захотел познакомиться со свидетелем поближе. Мужчину звали Джордж Лэзэби. За двадцать минут до взрыва он стоял в очереди за тульскими самоварами и услышал разговор двух мальчишек.

– Каких примерно лет?

– По шестнадцать, семнадцать. Один маленький, лохматый такой крепыш. Глаза подведены. Другой повыше, светловолосый. В волосах красный шнурок.

– Шнурок или ленточка?

– Скорее узенькая ленточка.

– Они показались вам подозрительными?

– Тогда я об этом не думал. Просто они ругались. Один сказал: «А вдруг эта сучара, простите, не прилетит?» А другой ему: «А куда она, извиняюсь, на фиг денется?» Я повернулся, и они замолчали.

– Большое спасибо, – сказал Гурилин. И протянул свидетелю бланк. – Вот, пожалуйста, возьмите бланк и отнесите его во Дворец Здравоохранения.

– Но я не болен, – удивился свидетель.

– Да, я знаю, но мне хотелось бы, чтобы вы подробнее описали этих парней экспертам. Экспертиза на шестнадцатом этаже. Вас проводят…