Лолита Милаш - Тёмный голос

Машина образования – это обезличенное существо, которое только и ведает слово «рейтинг»! Кто вообще придумал эту дьявольскую систему вечной борьбы, где нас вынуждают гнаться за ничего не стоящей цифрой. Став сегодня первыми, уже завтра мы можем оказаться в конце. Образование – это не про создание условий, в которых формируется личности, не про обогащение знаниями, и даже не про воспитание. Образование – это фальсификации и подтасовки, ущемление прав человека, извращение обязанностей; это формирование тупого, податливого и мало думающего стада. Детей не учат нести ответственность, их контролируют, уберегают от ошибок, оставляя беспомощными, инфантильными и лишенными жизненного опыта.

Для чего это делается?

Чтобы не потерять позиции рейтинга!

Потом я уволилась. Так завершились мои отношения с государственными организациями. Уподобившись доброй половине своих сверстников, я бросилась искать счастье в частных предприятиях. Если говорить о моей текущей работе, то внешне я стараюсь быть приветливой. Улыбка не покидает лица. Ведь всё хорошо. Блеф, дешёвая ложь для окружающих. Главное – приятная, доброжелательная картинка. Поток мыслей нарастает. Меня раздражает каждый человек, слово, вопрос, взгляд. Я ненавижу себя, я ненавижу их. Сдержанность, вежливость и обходительность – и вот они расплываются в блаженном удовольствии, протягивая свои денежки. Все люди одинаковы: говори о них, слушай их, и они к тебе вернутся. Разве они приходят за товаром? Нет, они ищут у меня свою значимость. У той, которая морально разбита.

Вспоминаю анекдот:

« – Ненавижу людей!

– Мизантроп?

– Продавец-консультант».

У меня есть много постоянных покупателей, часто они заходят просто поздороваться. В выходные дни любят спросить, когда я буду, а двухнедельный отпуск – это целое испытание. Вот это привязанность! Как быстро они меня забудут? Я думаю, через месяц никто не вспомнит даже моего имени. Была, да не стало.

Сегодня день аванса. Мне бы прыгать от счастья и радоваться, как это делают другие. Только нечему. Завтра от этих жалких бумажек ничего не останется. Я не могу купить то, что хочу, а то, что по карману – ненужный хлам. Заколочки, бантики, 101 бутылочка лака… Именно так я забиваю пустоту внутри себя. Только она ненасытна. Секундное удовольствие сменяется разочарованием. Если бы у меня был миллион долларов, что тогда? Я бы купила квартиру, просторный загородный дом, отправилась путешествовать…

А потом?

Вскрылась в красивой ванной с позолоченными смесителями.

Повесилась на серебряной веревке.

Выпила яд из бриллиантовой бутылочки.

Деньги не решают проблемы. Жизнь не купишь. Я это прекрасно понимаю. Что-то внутри сломано.

Мне очень гадко, боюсь, что убью себя раньше, чем наступит 27 февраля.

Сегодня странный день. Я простояла сорок минут с петлёй на шее. Стул был скалой, а вокруг – бесконечная пропасть. Только один шаг – и всё завершится. Вечный полёт – вечная жизнь!

Я пишу поэтично о страшных вещах, только если ты прочтёшь дальше, мой неведомый читатель, то узнаешь, что верёвка была из махрового пояса, прикрепленная за люстру на один узел. Это была не попытка – это была репетиция. Даже вздумай я удавиться, то благополучно приземлилась бы на попу. Больше шума, чем толка.

Я баловалась: раскачивала стул, прыгала, стояла на одной ноге. Всячески испытывала нервы. Однозначно: спрыгнуть с моста, вскрыть вены или замерзнуть морально проще, чем накинуть удавку себе на шею. В образе петли есть что-то пугающее. Словно не ты себя убиваешь, а кто-то невидимый. Длинный синий язык, испражнения, сломанная шея… Я моделировала ситуацию, явственно ощущая, как конвульсии завладеют моим телом, но жажда жизни может внезапно проснуться, и я начну цепляться за всё, что можно, лишь бы сохранить эту тонкую, бьющуюся жилку. Боль давящая, жгучая. Наверняка я услышу, как с противным хрустом сломаются позвонки, и это случится раньше на долю секунды, перед концом.

Я задержала дыхание. Не считала, только смотрела перед собой. Удивительно, но мои глаза стали видеть лучше, а звуки приобрели фантастическую чёткость. Я хочу вдохнуть, но сдерживаюсь. Тело начинает выкручивать. Может быть, сейчас мне хватит воли. Я мотаю головой, пытаясь заглушить требовательные позывы лёгких, и чувствую, как они сокращаются – им нужна порция кислорода. Меня трясёт, я поддаюсь этому животному инстинкту, и воздух наполняет меня. Вдох опьяняет…

Я закрутила роман с женатым мужчиной. И от всего, что произошло, мне тошно, я хочу умереть прямо сейчас. К черту эти условности! Не хочу дожидаться февраля. Убить себя сейчас – самое сладкое желание. Мне никто не помешает. Знаете, это будет сегодня, я уже всё решила. Только перед самоубийством я расскажу о Марке.

Собственно, до каждодневных приходов я не обращала на него внимания. Я не помнила ни его, ни его жены, и, тем более, ребёнка. После он рассказывал, что раз в неделю они заходили с супругой, но моя память не отпечатала лиц.

Пока жена Марка, Лидия, разглядывала полки с литературой, а сын переворачивал стеллаж с конструкторами, глава семейства пристально разглядывал товар за моей спиной. Я то и дело отходила в сторону, не особо понимая, что же такое интересное этот мужчина нашёл в канцелярских товарах. Давая возможность лучше рассмотреть бумагу и ножницы, делала шаг вправо или влево, на что Марк, неизменно реагировал улыбкой.

– Пап, смотри, я давно мечтал о таком! – ребенок протянул коробку.

– Ты это сможешь складывать?

– Да.

– Точно?

Мальчишка уверенно кивнул головой.

– Или как в прошлый раз? – настаивал отец.

– Нет!

– Хорошо.

Рассчитав их, я протянула коробку. Пальцы Марка, проскользнули по моей ладони: горячие, прожигающие до кости. Он не спешил забрать покупку, а я не торопилась отдернуть ладонь. Я пристально посмотрела на него – он улыбался. Это мой человек, сомнений не было. Он открыто симпатизировал мне.

Перед сном я вспомнила Марка. Я думала: а что, если этот мужчина узнает, что меня не стало, о чём он подумает? И подумает ли вообще? Может, он не вспомнит меня? Может, я всё придумала?

Он пришёл на следующий день один. Мы долго говорили, я помогала выбирать подарок. Вся беседа была на удивление лёгкой и приятной. Все началось с вчерашнего конструктора, который в очередной раз собирал Марк, и плавно перетекло в обещание заехать завтра к обеду и купить что-нибудь занятное сыну. Попутно я узнала, что его жена обожает наш магазин, а живут они в доме напротив.

– А работаете Вы здесь давно. Я помню Вас ещё с прошлого года, – делился Марк своими наблюдениями.

– Да, всё верно.

Сегодня он рассчитывался карточкой. Я не с первого раза запомнила фамилию, но запомнить имя было мне под силу. Возвращая её, вежливо поблагодарила: