Саша Талант - Иначе

– Даня, успокойся, я все аккуратно сделаю, даже не заметишь перемены

– Хер с тобой, чего там со временем?

– Половина четвертого уже

– А Леха где?

– Он не пойдет, приболел

– В смысле приболел? Вчера же все нормально было.

Даня вспоминает, что после полуфинала разговаривал с корешем, и тот был бодрым и готовым к воскресному походу на футбол

– И чего делать? – продолжает он.

Лена уже включила браузер на ноутбуке и что-то вбивает в поисковую строку

– Слышь, что делать то будем? – повторяет парень

– Леночка, ты будешь сырнички? – доносится из коридора

– Баба Тамара, спрашиваете. Конечно! – отвечает девушка

– Я так, мало ли, ты худеешь, хотя куда тебе, вон тростиночка какая!

– Да бросьте вы, – смеется Лена, – мне до клуба сорока пяти еще далеко!

– Сорока пяти чего? Килограмм что ли? Да вы что?! Это ж тебя ветром сдувать будет! – бабушка уже в комнате, пытается понять, серьезно ли говорит Лена

– Да я шучу!

– Ой, ну ладно. Дань, а ты?

Парень прикидывает, что от молочных продуктов ему явно не станет лучше, тем более, что в его планы входит еще выпивка. Она просто необходима.

– А суп есть?

– Бульончик куриный

– Да, то, что надо. Только давай через пятнадцать минут

– Как скажешь. А тебе, доча, сейчас?

– Не, баба Тамара, я подожду нашего сонного принца.

Даня делает глубокий вдох, прикидывая, что к чему. Мысли никак не хотят собираться в кучу.

– У тебя принтер работает? – Лена отворачивается от дисплея ноутбука и указывает пальцем в сторону многофункционального устройства Hewlett Packard, которое уже как лет десять стоит на компьютерном столе рядом с колонками и сабвуфером

– Че? – Даня трет глаза и зевает

– Ты спишь еще? Давай просыпайся уже, хватит там зевать! Спрашиваю, принтер работает? Нужно билеты распечатать на футбол

– Тебя Леха отдал что ли?

– Нет, сама купила! Решила, не стану кредит за телефон платить в этом месяце, ну и ограничу время прогулок по магазинами, но свожу своего старого друга на футбол. Конечно, он. Так что там с печатью?

– Там не вариант. Краска, если и была, уже давно засохла, как чернослив пятидесятилетней девы

– Даня! Ахахаха, ну ты и дурак! Как тебе не стыдно?! Я же девочка, вообще-то! – Лена перестает смеяться и пытается сделать серьезное лицо

– Ладно, прошу прощения, принцесса, что осквернил ваш слух сими недостойными звуками, извергнутыми из моего грязного рта. Я просто как-то не заметил, чтобы под окнами стояла карета, запряженная двумя белоснежными борзыми, а когда ты заходила в комнату, подол твоего прекрасного платья со стразами, держали семеро гномов-лакеев!

– Это Белоснежка, придурок. А карету ты не увидел, потому что у тебя от выпитого вчера растворителя зрение до такой степени снизилось, что ты с полуметра не смог бы прочесть верхние две буквы «шб» на плакате в кабинете офтальмолога. Даже с помощью супермощного астрономического телескопа!

– Супермощного астрономического телескопа, – передразнивает подругу парень, меняя тембр своего голоса.

Оба начинают смеяться. От этого у Дани начинает болеть голова.

– Ладно, я пойду в душ, через пять минут вернусь

– Мог бы время не оговаривать, чтоб не позориться, я и так знаю, что ты на большее не способен! Не забудь захватить с собой постер с изображением Железного Арни…

–Иди ты, дура! – перебивает ее парень.

– Дай хоть на билеты посмотреть! – говорит Даня Лене

– Нет. Я за их печать платила, Тридцать рублей, между прочим!

– Ой, угомонись ты! Флэшка то моя была!

– Да ладно, не было бы ее, я бы так же на почту зашла с компьютера в ателье, и все!

– Блефуешь! Хрен бы ты согласилась открыть свой ящик на чужом компе, сразу бы свою переписку со всякими долбоебами с сайтов знакомств засветила!

– Ага, у тебя-то не испугалась засветить. Ладно, держи!

– Ничего себе! Две с полкой за билет! Это за четвертьфинал долбанного кубка! Вообще сдурели!

– Ты совсем что ли дурачок? Сегодня игра чемпионата, если что. Очередной тур. Вон же написано. Наша следующая.

– Да, и вправду, – говорит Даня и встает с заднего сидения автобуса-гармошки, – а зачем мы три распечатали?

– Доброе утро, Даня! Я же тебе говорила, чем ты слушаешь? Один ты продашь кому-нибудь на входе, купим Лешке что-нибудь, допустим, ну не знаю, тортик какой-нибудь симпатичный

– Хуертик! А почему «ты продашь»? Я что на барыгу билетами смахиваю?

– Дань, мне иногда кажется, чтобы ты не забывал, что я девочка, мне, как минимум нужно топлесс всегда быть, – отвечает Лена

Ребята выходят из автобуса. Центр города тут же обрушивается на них своей атмосферой мегаполиса, состоящей из автомобильных гудков, воя серен, криков болельщиков, спешащих на матч, и ярким светом огромных, размером с домики в садоводстве у Лениной бабушки, куда ребята иногда приезжали в гости во времена летних каникул в детстве, рекламных щитов. Даня морщится. Он никогда не был в восторге от своего родного района, но центр со всей его суетой не нравился ему еще больше. Город-миллионник очень ярко выражал контраст между окраиной и сердцем. Помимо пробок, состоящих сплошь из автомобилей представительского класса, с лишь редкими вкраплениями коренных представителей отечественного автопрома, каждый второй проходящий человек выглядел, как начальник или бизнесмен. Взгляд парня упал на бомжа, сидящего на ступеньках у входя в одно из бистро. Хотя бедняга выглядел отличительно от снующего туда-сюда народа, по какой-то причине он абсолютно не выпадал из общей картины. Даня зажал кулаком одну ноздрю и с отвращением высморкался.

– Очень красиво, – заметила с явным упреком Лена

– Ой, бля, а что ты мне прикажешь делать? Идти и шмыгать носом, как сосунок-первоклассник, временами вытирая их излишки об рукав, или глотать свои же сопли? А?

– Мог бы у меня спросить. В сумке салфетки влажные есть.

– Буду иметь ввиду.

Лицо Лены выглядит гораздо более радостно, нежели лицо Даниила. Девушка смотрит на недовольного товарища

– Ну чего ты такой кислый то? Есть повод?

– Ничего я не кислый

– Конечно. Ты просто привык уже, вот и не замечаешь.

Парень на секунду задумывается, но гудок автомобиля, сигналящего группе пьяных болельщиков с шарфами, не дает Драйверу поразмыслить над словами подруги. Хотя Даня никогда не относился к категории людей, которых могли бы заставить запариться по какому бы то ни было поводу, чьи бы то ни было слова, и даже в некоторых случаях свои мысли, что-то подобное на мгновение проскользнуло в его голове. Но в связи с редкостью подобных дум и окружающей обстановкой, катализатором для осмысления совершенно конкретного момента в его жизни, вполне себе утвердительное предположение Лены не привело. Даня смотрит на Лену