Глеб Васильев - Действующая Модель Мохеровой Вафельки

Деньги, придуманные с целью заменить собой всё, по-прежнему работают без сбоев. Всё, заменяемое деньгами, мельчает. Объемы солнечной системы ограничены – если что-то растет, что-то должно уменьшаться. Иначе катастрофа неизбежна, швы разойдутся, и наша солнечная система поглотит саму себя. Когда наше солнце перестанет существовать, молекулы денег достигнут других галактик. Если условия окажутся приемлемыми, деньги прорастут на далеких планетах, эволюционируют и станут господствующей формой существования. Семя Земли даст начало новым цивилизациям. Сейчас же, пока всё (кроме денег) благоразумно усыхает и отмирает, как я говорил, беспокоиться не о чем. Ситуация под контролем.

Вместо одной головы к шее пришиваются две, четыре или восемь. Диаметр голов уменьшается обратно пропорционально увеличению их количества. Альтернативные источники энергии появляются только на закрытых дегустациях, где съедаются и выпиваются без остатка. Мировая экономика вне опасности.

Самостоятельная работа для закрепления пройденного материала:

Урок N1. От концерта можно получить удовольствие, если ты купил на него билет.

Урок N2. От концерта можно получить двойное удовольствие, если ты пробрался на него в обход кассы, не заплатив.

Урок N3. От концерта невозможно получить удовольствие, если вход на него свободный.

Модель №7: Культурология

Культура – возделывание, воспитание, образование, развитие, почитание, любые формы и способы человеческого самовыражения и самопознания, а также любая деятельность людей в принципе.

Странно, впрочем, не то, что мне, нечесаному московиту, щи пельмешками размораживающему, и сказать-то нечего, когда очередная девушка из керченского зоопарка, утомленная дрянной водкой и не менее дрянным анекдотом с квелым концом, произносит с питерским акцентом «Скажи мне честно, Москва отстой?». Я говорю – «Да, Пашенька». И тут же – «Не, Шурочка, тут смотря с какой стороны посмотреть». Чуть погодя, через полсигаретки буквально – «Женечка, сгоняй за пивком, бери лучше чешского или немецкого, российское – все отстой». И дело тут не в моих вкусах, мнении или ее ожиданиях – нет. Это суть дискурс.

Куда как страннее то, что мне, московиту до мозга зубов, самым мелочным из стремлений кажется желание успеть обогнать бабушку на старте – обыкновенную бабушку, плетущуюся от булочной к собственной могиле – сделать ее в аккордном рывке, чтобы после встать в сторонке и наблюдать за тем, как она горбатой улиткой движется в направлении собственной красной ленточки и венков от скорбящих и соболезнующих. Точнее, странно не это, а то, что питербуржанину подсидеть бабку – хоть топором по голове – тоже должно быть брезгливо. Но практика и статистика дуэтом в один микрофон поют совсем другую песенку.

Вот и где здесь логика? В голове Главного По Стране, который при жизни был Достоевским и потому так много страдал? Вряд ли.

А эта девушка из самарского общества по развитию криптографических изысканий в области прикладной математики, она что, лучше? Она считает себя наследницей Эбенизера Скруджа, хоть Чарльза Диккенса от Дональда Дака отличает лишь по фуражке военного покроя (про Дэвида Копперфилда я бестактно умолчу). А сама при этом носата, как был носат Гоголь в молодости, задолго до «Мертвых душ».

Что мне со всем этим делать? Куда впихнуть черную кожу тревожного чемоданчика, каким рейсом отправить в преисподнюю весь груз ненужных культурных изысков, да так, чтоб стрелку переклинило на миг, а после этого из железнодорожной эта стрелка превратилась в компасную, указующую на ту точку, где в миг сей обитает ОН?

ОН. Что я могу про него сказать… Могу сказать, что моя жена ненавидит Васю Пупкина. Когда я упоминаю его имя всуе, она цыкает на меня, зловеще щелкает ноготком и гневно восклицает «Прекрати сейчас же!». А что я могу про него сказать? Что он есть жнец наших душ? Что голова его – выскобленная тыква с адского праздника глаз-свечей? Да, сказать-то могу. Ведь Пупкин – это русификация бесовского англоязыкого слова PUMPKIN. А Вася сквозь века прорастает от Бэйзила, Базилики и Василиска, то есть от самих основ мироздания. Ведь Вася – это еще и BASE – база, основание, исток. BASEMENT – подвал, в котором наручниками к батарее прикован Вася-мент. А мой друг петербуржанин хрипло воет рифмованным слогом:

Я на улицу вышел светом,

Да нутро вдруг вскипело бранью

Нож нащупать хотел снегом,

Да кишки подвели дрянью

Вот теперь скворчу я салом,

На холсте твоем белом, Боже,

Коричнево-красно-алым

О другом мне скорбеть негоже

Так воет мой друг петербуржец и вместе со мной опускает Васе-менту почки. А руки-то прикованы, так что поднять почек он не сможет. И вознесутся они на ветви липовые да ольховые, чтоб по весне прорасти листиками хроник.

Голову Васину мы с другом спрятали от Васи. Пусть поездит по России-матушке всадником безголовым, пусть поищет то, чего с ним от рождения не было. И соль всего – вы только подумайте, какие мы шельмецы – соль всего в том, что голову его мы спрятали от него самого. Путь походит трупом, пусть даже мощами нетленными. Пусть поищет то, что мы спрятали у него же под носом. Под носом, который остался на голове, которую мы спрятали. Пусть попытается вспомнить, где он видел свою голову в последний раз. Пусть вместе с его головой пропадет и моя выскобленная тыква со всеми дурными культурологическими изысками и греховным стремлением докопаться до истоков.

Модель №8: Социология

Социум – группа людей, объединенных общими материальными и моральными факторами, а также различными формальными искусственно выдуманным ценностями или ненавистью.

Иногда хочется выйти на улицу, подбежать к первому встречному и сказать – «Судите меня строго, не будьте ко мне снисходительны. Относитесь ко мне так, будто я плоть от плоти вашей, будто мой образ есть подобие ваше. Не прощайте мне ошибок, которые совершали сами. Не спускайте с рук грехов, в которых каюсь. Представьте, что надежды ваши – на меня. Что жизнь ваша – в моих руках. Я не должен пасть, облажаться или разочаровать вас. Я ваш послушный сын, ваше будущее – примите меня всерьез. Только не вздумайте утешать или баловать. Не будьте милы со мной только потому, что я вам незнаком. Изучите меня придирчиво, взвесьте, промаркируйте. Нахмурьтесь, подумав, что я все же могу вас подвести. Я не прошу любви – лишь суровой беспристрастности, справедливой и, видит Бог, заслуженной мною».

Сумасшествие не может быть забавным. Оно пугает, ведь никто не знает, как далеко оно может завести человека в словах и поступках его. Контролируемое безумие – миф, выдуманный рекламными агентами, писателями-абсурдистами и художниками-неформалами. Это не химическая свадьба, а трюк, отсрочка от творческой импотенции, позволяющая выжать из себя хоть что-то, похожее на семя новой искусственной жизни – жизни, принадлежащей искусству.