Павел Новиков - Полное собрание сочинений. Том 5

Действующие лица:Даниил, Анна

Даниил усаживается поудобнее.

Д – Здравствуйте, Анна, присаживайтесь.

А – Здравствуйте.

Д – Уж извините за беспокойство, но в виду того, что появились новые… обстоятельства, мне бы хотелось задать вам ещё несколько вопросов.

Анна согласно кивает.

Д – Как думаете, кому стало бы лучше, если Мария Фёдоровна умерла?

Анна тяжело вздыхает.

А – Честно сказать, всем стало бы лучше. И ей в первую очередь.

Д – Всем… Это, к сожалению, ни о чём не говорит.

А – Ну а как иначе? От этих болей… Такая атмосфера в доме висела, даже не знаю, как сказать. А для меня же эта семья уже как родная, я и сама с этой атмосферой…

Д – Неприятной.

А – Да, неприятной, мягко говоря. Елизавета Павловна сама не своя ходит, Владимир Иванович тоже… Настя на мать смотреть без слёз не может, да и Антон тоже… Все хотели, чтобы Мария Фёдоровна уже отмучалась.

Д – Может оно и так, но убить человека…

А – Я вам так скажу, она же и сама просила, чтобы… прекратили её страдания. Уж как она порою Елизавету Павловну умоляла! Говорит, пожалуйста, сжалься, помоги… (вздыхает). Я даже слышала, это ещё в прошлом году было, когда Марии Фёдоровне совсем плохо стало, как Владимир Иванович обещал ей, что если совсем сил у неё не будет, или… если овощем каким станет, что он её… Ну, прекратит мученья.

Д – В смысле, убьёт?

А – Слова у вас такие… Даниил Сергеевич.

Д – Но ведь так?

Анна пожимает плечами.

А – Если хотите, то так.

Д – И вот в последние месяцы ей совсем стало… (задумчиво)

А – Да-да, уже совсем худо, да и надежды уже никакой не было.

Даниил задумывается.

Д – Значит, обещал, да?

Даниил немного наклоняется в сторону Анны.

Д – А расскажите-ка поподробнее…

Сцена 2

Обстановка:офис, день.

Действующие лица:Даниил, Владимир

Даниил открывает дверь кабинета Владимира.

Д – Можно?

В – Да-да, конечно, заходите Даниил Сергеевич. Присаживайтесь.

Даниил подходит к столу, Владимир привстаёт, здороваются за руки.

В – Ну здравствуйте, поближе.

Даниил кивает и садится на стул.

В – Вы уж извините, что я не смог подъехать. Жутко неудобно, но никак не могу сегодня отлучиться. Вот завтра, или хотя бы сегодня вечером… Но вечером вы не можете (разводит руками). Пришлось вот вам сюда ехать… Честное слово, нехорошо как-то получается. Заставил вас…

Д – Ничего страшного.

В – Но как же? Ведь я понимаю вашу работу, а тут ещё…

Д – Я до вас доехал за десять минут, так что не стоит так переживать.

В – Ну может тогда чай или кофе попьёте?

Д – Нет, спасибо, я ненадолго. Да можно было бы, конечно, и не ехать, но просто очень уж мне интересно стало…

В выражении лица Даниила появляется некая «хитринка».

Д – Вот скажите, Владимир Иванович, вы производите впечатление такого… добропорядочного, честного человека.

В – Ну вы скажете, Даниил Сергеевич…

Д – Нет, как есть говорю. Для вас, наверняка, и такие слова, как честь, долг, обещание… не пустой звук.

В – Разумеется! Нет, я далеко не идеал, но я пытаюсь быть честным, а уж насчёт обещаний… Мне даже по работе часто говорят, что как я такой… слюнтяй, умудрился бизнес сделать (улыбается). Такие случаи бывали… Помнится, одолжил я денег, много, под расписку. Ну, точнее, по тем временам много, тогда для меня это была большая сумма. Я, значит, отдаю деньги и говорю, отдавайте расписку. И знаете, что мне отвечают? Говорят, я вам сам расписку напишу, что вы мне ничего не должны, а вашу расписку не отдам, потому как потерял я её. Что бы нормальный человек сделал? Ну, нет расписки, значит и не должен ничего; до свидания. А я думаю, нет, не дело это, не по чести. В общем, отдал деньги и без расписки. А уж как я потом выкручивался… Да-а, те ещё были времена.

Даниил кивает.

Д – Похвально.

В – Я же это, Даниил Сергеевич, не для того, чтобы похвалиться говорю. Просто думаю я так, что если нет в человеке совести… Чести, если хотите, то и не человек это, а скот какой-то, не более.

Д – И всегда вы обещания выполняете?

Владимир снова разводит руками.

В – Грешен, чего скрывать? Бывало, что и не получалось обещанное выполнить. Уж как я тогда извинялся, вину свою заглаживал… А вы, собственно, к чему этот разговор завели?

Лицо Даниила принимает серьёзный вид.

Д – Да вот, Владимир Иванович, говорят… Говорят, вы Марии Фёдоровне обещание давали.

Улыбка тут же сходит с лица Владимира; Даниил продолжает испытующе смотреть в его глаза.

Д – Вот я и подумал, вы же порядочный человек, честь, совесть… Поговорил сейчас с вами и – да, не ошибся. Да мне и Анна о вас много хорошего рассказала. И, выходит, раз обещали… Не то, чтобы только ради слов этих. Но ведь и лучше всем станет, жене, дочери, выручите семью. Вы же отец семейства, вы и должны проблемы решать. А тут и совесть чиста, ведь худого не сделали; просто выполнили обещание. Даже лучше, для совести-то, чище станет, обещание тянуть не будет. Всем хорошо, ведь так?

Владимир некоторое время молчит.

В – Так.

Д – Да и кто ещё? Если так посудить. Кто знал, что окно открыто и мог, при этом, беспрепятственно выйти из дома? Чтобы никто не узнал. Только вы, или Анастасия. Но Настя ничего не обещала, насколько мне известно, да и к Марии Фёдоровне относилась, по сути, постольку поскольку; она бы не пошла на преступление ради облегчения участи бабули. Всё же на вас указывает. Я и сначала на вас подумал, уж извините, но не выглядели вы удивлённым, когда тогда в больницу приехали. А тут ещё и обещание это всплывает…

В – Жестокий вы человек, Даниил Сергеевич, по совести-то моей так бьёте, с размаху.

Д – Почему же? Чиста у вас совесть, получается, похвально.

Даниил явно чувствует, что загнал Владимира в угол.

Владимир вздыхает.

В – В том-то и дело, что нет, Даниил Сергеевич, не чиста. Каюсь. Да и не в чести тут дело, не по-людски просто получилось. Да, я обещал Марии Фёдоровне, что позабочусь о ней, когда ей станет совсем плохо. Но не позаботился, струсил; просто струсил. Это она из-за меня страдания приняла, больше года с этими невыносимыми болями… Я в её боли виноват, в её мучениях. И ведь обещал… (вздыхает). Вы понимаете, как вы сейчас сильно ударили меня? На моей совести муки её. Да и не только её муки; и Елизаветы, и детей, да даже и Анны. На моей! Она мне доверилась, а я… (снова вздыхает). Вот струсил и всё! Правильно говорят, что слюнтяй я, слюнтяй и есть. Тряпка. Не хватило духу… Вдруг, думаю, поймаю? Что тогда? Бизнесу конец, его передать ещё некому, всё ж через год развалится, семья по миру пойдёт… И вот так страшно становилось от мыслей этих, Даниил Сергеевич, что… Стыдно. Предал я Марию Фёдоровну, всех предал, да и себя предал.