Игорь Казакуца - Линза. Сборник рассказов

После сиесты был ужин и ленивая прогулка по центральным магазинам одежды. Или это были магазины надежды… ?

К 10 вечера воздух устал жарить мадридцев и благодарных гостей и смилостивился. Мы пришли по указанному адресу, там стоял серый кирпичный дом с кодовым замком. Мы уже было собирались развернуться и уйти, как заиграл Ди Сальри.

– Здесь можно потанцевать танго, милостивая синьора?

С милостивой я, конечно, немного загнул, но дверь открыли. А затем с нас взяли положенную в таких случаях плату и пустили в зал.

Мы заняли место на мягких диванах в зале и приготовились наслаждаться вечером. Тут меня окликнул сосед справа:

– Парень, ты бывал на корриде?

– Нет, синьор. Только завтра собираемся идти. Уже купили билеты.

– Сходи, сходи, – старик насупился и немного подался в мою сторону, – а хочешь, я расскажу тебе, что такое коррида?

– Конечно, за этим мы собственно и приехали в Мадрид. Ведь в Барселоне она запрещена.

– Тогда я расскажу тебе. Только будь умницей, принеси мне немного вишнёвой настойки. Скажи в баре, что это для меня – тебе сразу дадут и даже скинут немного.

Когда я вернулся, казалось, старик спал. Как-то сидя, немного подавшись вперёд. Ещё ноздри так смешно раздувались, будто он позаимствовал их у кого-то другого.

– Синьор, так как было на корриде?

Мой собеседник проснулся, одним глотком осушил бокал…

– Представь, что ты на берегу океана. Тут недалеко, на маяке Фистерра, отличный океан. И пахнет, как океан, и выглядит так же. Так вот, представь, что рев трибун нарастает как океанская волна. Аплодисменты переходят в дикие крики одобрения или негодования. И обратно. И так всё время. Словно волны, их крики бьются о берег и затихают. Они называют это Ovación. Я хорошо помню его. – Мой собеседник углубился в воспоминания, как часто бывает со стариками. – Помню, он был двадцать четвёртым в мировом рейтинге. Так писал о нём El Pais: «20 к 28».

– Что это?

Он ухмыльнулся, но как-то недобро.

– Таково соотношение его возраста и количества ушей, символов победы. Его звали Клемент Дюбек, и он мечтал стать тореро с тех пор, как отец привёз его на первую корриду. Поговаривали, что ещё совсем юный Клемент застыл на месте, наблюдая действо на арене. И вот, спустя годы, он уже стоял на ней, как полноправный участник сражения. Тот первый бык был крохотным, около 510 килограмм согласно официальному акту взвешивания. В этот вечер Guadaira, старейшая испанская ферма, смогла предоставить для боёв только пятерых быков. У шестого в последний момент заподозрили трихомоноз, поэтому администрация Las Ventas попросила замену на ферме de la Puerta y Castro… А тебе не сложно ещё раз сходить за настойкой? И себе возьми. Теперь моя очередь, я плачу, вот возьми деньги.

На стойке на меня покосились, но напиток налили.

– В тот вечер он хорошо помотал соперника. Нестерпимая боль молнией пронзала мышцы, переходила в мозг и словно колокольный звон отдавалась в висках. Он выбрал Al Encuentro – торжественную встречу равных соперников в самом центре площади смерти. Его глаза налились кровью, он понимал, что хоть и шанс умереть от рога стремится к нулю, карьерная смерть при таком исходе поединка ему обеспечена. Его карьера серьезно пошатнётся, от него отвернутся спонсоры, родные и близкие. Его больше не будут любить девушки, да и сам он потеряет веру. А тореро без веры – просто испанец. Он сделал слишком широкий шаг. И провалился. Упал на левую ногу. Шпага выпала из руки. Мгновение – и он повис на правом роге быка. Вот это было зрелище…

Мой собеседник на мгновение остановил взгляд где-то в пустоте, но продолжил:

– Бык использовал это секундное замешательство как знак свыше. Сейчас или никогда. Если не сделать выпад сейчас и не поднять его не рог – сегодняшний бой может стать последним. Он мотнул головой вправо, как футбольный нападающий, стремясь обмануть защитника, потом резко сделал вираж мощными шейными мускулами и насадил тореадора на левый рог сразу в районе печени. Перед глазами проплыли все годы тренировок, сотни измученных и раненых сородичей, которых приводили к нему на ферму, чтобы подлечить и отправить на новую битву. Он вспомнил отца и братьев, которые уехали в Мадрид и больше не вернулись. Всё его естество ликовало, он мстил за весь свой род. Каких-то три метра тореро болтался на роге, пока не подоспели его товарищи – бандерильеро. Они сняли героя с рога, и выпустили из боковых ворот трёх крупных дородных коров. Считается, что бык так возбуждён, что только вид нескольких самок может заставить его покинуть арену. Коровы проходят арену насквозь и уводят за собой быка. В тот день мне позволили уйти.

– Вам? – мои глаза расширились.

– Быку. Быку, конечно, что-то сегодня настойка крепковата. Кстати, может сходишь за новой рюмочкой?

Когда я вернулся, его не было.

На столе лежала афиша свежего завтрашнего боя. Завтра опять будут быки из de la Puerta y Castro.

– Знаешь, Миша, я когда бываю за границей… не реальности, а нашей страны, провожу почти всё время в барах. Вот у нас не так.

У нас бар – это такое место, где можно отхватить по почкам или проституток снять, в зависимости от поставленных целей. А в Европе бар – это место силы. В Украине таких баров почти что нет, разве что O’neills на Дерибасовской. В Европе они на каждом шагу.

Однажды я был в бельгийском Антверпене, на такой прогулочной улице, которая называется… да неважно, как она у них называется. Важно другое. Там сотня баров и ресторанов: аргентинские стейки, русские пельмени, индийские с запахом карри, норвежские, английские, французские, итальянские… Во многих из них сидят люди, в большинстве пусто – ещё бы, в 11 часов утра. Так вот, был у меня приятель в Бельгии, Лацис, кажется, его звали, он приехал из Латвии и работал в порту то ли стивидором, то ли начальником какой-то бригады. Он научил меня безошибочно отличать хорошие места для выпивки от плохих. Раньше я читал отзывы на форумах, сайты для путешественников, заходил в специальные места для туристов. «Всё это херня, Андрей», – сказал Лацис, – иди только туда, где есть люди. Не важно, сколько времени на часах, какой сегодня день и независимо от целей твоего похода. Хоть пиво выпить, хоть виски глотнуть, хоть супа поесть».

И это правда, Миша. Если люди сидят – место хорошее, если людей нет – врут все эти форумы и чаты. С тех пор прошло уже лет 9, но совет Лациса меня ещё ни разу не подвел. С тех пор я бывал в сотнях баров и ресторанов по всей Европе и везде садился в самое забитое место. Конечно, совет не касается больших туристических тратторий в центре городской площади, там другая специфика. Учитывая, что моя – просто выпить и что-нибудь закусить, итальянские или французские заведения мне не подходят. Бесконечные итальянские семьи с орущими детьми, игрушки, которые так и норовят угодить тебе в суп, сотни, а может и тысячи китайцев, шумных, чавкающих и брызжущих едой в разные стороны, чопорные шведские и датские семьи, на старости лет открывающие для себя соседние страны. В таких местах хорошо посмотреть на людей, набраться персонажей для книг и сценариев, а вот заглянуть в себя там трудно.